Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Я пожала плечами.

— Сквирт, герпес и кольца для члена — вот что особенно выделялось.

— Вполне, — сказал он, и мне показалось, что я уловила легкое мерцание улыбки. Она исчезла так быстро, что я не была уверена, показалось ли мне это. Однажды я ударилась головой в ванне и клялась, что видела русалку, плывущую ко мне, как в последующем выяснилось, что это из-за сотрясения мозга. Я подумала, что сейчас может быть что-то похожее. Поэтому потрогала затылок. Вроде бы я не ударилась во время падения.

— Вы поранились? — тон Гарри изменился, и он наклонился вперед, прищурив глаза, чтобы лучше видеть меня в слабом освещении.

— Нет, я подумала, что, возможно, ударилась головой. Но я в порядке.

Под грудиной зашевелилось минутное ощущение трепета. Я покачала головой, не понимая, что это такое. И провела рукой по груди.

— У вас бывают приступы паники? — спросил Гарри, показав на мою руку.

Я кивнула.

— Не очень люблю темноту. Или, лучше сказать, я не люблю темноту, когда заперта внутри стального ящика, который болтается в воздухе на одном тросе. — Но я знала, что такое паническая атака. То ощущение, которое я испытывала сейчас, не имело ничего общего с ней. Странно.

— Мы скоро выберемся.

Я посмотрела на часы. Чертовски опаздывала!

— Вы торопитесь? — спросил Гарри.

— Вроде того. — Я натянуто улыбнулась Гарри. — Просто мне нужно кое-куда успеть. — Я решила опустить тот факт, что у меня был сексуальный Дом, который ждал меня, чтобы научить всем секретам удовольствия самым интересным образом, о чем я надеялась написать в большом материале, о котором Гарри Синклер ничего не знал. — Вы? — спросила я, стараясь быть вежливой.

Он покачал головой.

— Боюсь, что нет.

— Никакого горячего свидания?

Гарри рассмеялся, и я подумала, что могла упасть в обморок от того, как он улыбался, даже если это был лишь небольшой намек на ухмылку.

— Никакого горячего свидания.

Я изучала своего босса. Он был всего на несколько лет старше меня. До смешного красив и к тому же миллиардер. Он производил впечатление абсолютного придурка, но не для всех он был таким. Наверняка некоторые люди относились к нему с симпатией. В его жизни наверняка имелись потенциальные поклонницы. Например, он часто фотографировался с этой леди Луизой Самсон.

— Итак, — спросила я, заполнив образовавшуюся паузу. — Как вы устроились в Нью-Йорке?

— Ну. Я уже много лет приезжаю на Манхэттен. И хорошо его знаю. Здесь прекрасно.

— Не так хорошо, как в старой доброй Англии, да?

— Англия — это дом. — От его выражения лица у меня перехватило дыхание. Взгляд чистой любви. Он сказал «дом» с такой теплотой, что я почувствовала это глубоко в своем сердце. И это чувство мне тоже было знакомо.

— Вы итальянка? — спросил он. Он указал на сетку с кнопками. — Cazzo. Если я не ошибаюсь, это ругательcтво в итальянском языке, не так ли?

Я разразилась хохотом, потрясенная этим словом, вырвавшимся из чопорных и правильных уст Гарри.

— Да, — сказала я. — Это итальянское слово. И это плохое слово. — Он подождал, пока я продолжу. — Мой папа — итальянец, из Пармы в Эмилии-Романье. На севере.

— Я хорошо знаю Парму.

— Правда? — спросила я. — Я никогда не была там. Хотя это моя мечта.

— Вы никогда не видели дом своего отца?

Моя улыбка померкла, а внутренности сжались.

— Нет. Когда я была моложе, они не могли себе этого позволить. — Я не хотела добавлять, что они годами копили деньги, чтобы вернуться в прошлом году, но все это было украдено человеком, которому папа доверял как брату.

Деньги меня никогда не интересовали, они никогда не были важным фактором в моей жизни. Кроме очевидного — нужно было иметь дом, чтобы жить, и еду на столе. Но в последнее время для моих родителей это был огромный фактор. Хорошие люди, которых обманул плохой человек.

— Но вы же из Нью-Йорка? — спросил Гарри, отвлекая меня от грусти, в которой, как я боялась, однажды утону.

— Адская кухня. — Я улыбнулась, вспомнив свою юность, когда летом бегала по улицам с друзьями, театры и соседей, которые собирались на крыльце, чтобы поболтать, выпить и посмеяться. — Сейчас я живу в Бруклине.

— Настоящий житель Нью-Йорка, — сказал он без всякого осуждения в голосе. В нем отразилась легкая симпатия к тем, кто родился и вырос в Большом Яблоке.

— А вы? — спросила я.

— Суррей.

— Полагаю, что, в отличие от меня, вы выросли не в квартире.

— Не совсем, — сказал он, поджав губы. — А у вас есть братья и сестры? — спросил он неловко, словно цепляясь за что-то, чтобы разрядить обстановку. Если говорить начистоту, то между нами не было ни капли симпатии, поэтому я удивилась, что он так старается поддержать разговор. Если бы от этого время проходило быстрее и с меньшей болью, я могла бы отбросить свою неприязнь и завести с виконтом бессмысленную светскую беседу.

— Нет. Только я. — Я подмигнула. — Не могла же я позволить кому-то другому разделить внимание родителей, верно?

— Боюсь, что нет, — сказал он, затем посмотрел на телефон экстренной связи, словно желая, чтобы тот зазвонил и вызволил его из этой нелегкой ситуации. — Я считаю, что Бог сломал шаблон, когда создавал вас, мисс Паризи.

— Бракованный экземпляр? — пошутила я.

Его голубые глаза встретились с моими, напомнив мне лазурное море.

— Я бы так не сказал. — Странное чувство снова появилось под грудиной. Что это, черт возьми, было?

Я прочистила горло.

— Итак, а у вас есть братья и сестры?

— Нет, — сказал он. На мгновение показалось, что его окутала грусть, но потом она быстро улетучилась. — Но у меня есть двоюродный брат, с которым я особенно близок. Он мой псевдо-брат, я думаю. Мой лучший друг.

— Он в Англии?

— Да.

— Вы скучаете по нему?

— Очень.

В груди заныло, когда мне пришло в голову, что Гарри может быть одинок. Я всегда считала его зажатым и отстраненным, холодным и неприступным, что, как я полагала, не способствовало тому, чтобы легко сходиться с людьми. И он, конечно, казался таким. Но я познакомилась с его отцом, который был полным и абсолютным мудаком.

Нелегко было расти с Кингом Синклером. Со стороны казалось, что Гарри вел очень ограниченную социальную жизнь за пределами HCS Media. У меня всегда создавалось впечатление, что он так сильно напряжен, что вот-вот сорвется. Что он понятия не имел, как вести себя, если не смотреть на людей с полным презрением и не следить за тем, чтобы его считали только властным и гордым. Насколько я знала, все мои предположения относительно него оказались верными.

— Есть ли у вас хобби, мистер Синклер?

— Гарри, — ответил он. Затем. — Как обычно, охота на лис и барсуков. Стрельба по фазанам и рябчикам. Все в сезон, конечно.

Мой рот открылся от отвращения.

— Вы что, издеваетесь?

— Да, шучу, — сказал он бесстрастно. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать его ответ.

Я покачала головой и рассмеялась.

— Черт! А я как раз собиралась наброситься на вас за такое варварство.

— Боже упаси, — сухо сказал он. — Но ведь вы этого и ожидали, не так ли? Заносчивый английский аристократ, участвующий в этих типично гнусных для нас видах развлечений.

— Я подумала, — сказала я, — это соответствует костюму за три тысячи долларов.

Когда он понимающе улыбнулся, на его щеках появились ямочки. Как будто он должен быть еще красивее. ― Не бойтесь, мисс Паризи, я нахожу кровавые виды развлечений такими же отвратительными, как и вы. Более того, я вложил немало средств в то, чтобы полностью запретить их.

Он расстегнул запонки и закатал рукава до локтей. Я проверила лифт на наличие электричества. Мне вдруг стало очень жарко. Он откинулся назад и прислонился к стене.

— Но, отвечая на ваш вопрос, я люблю регби, лакросс. И я катаюсь на лошадях. — В моей голове тут же промелькнула мысль о человеке, одетом в костюм пони прошлой ночью в «НОКС». Я фыркнула от смеха при мысли о том, что сорву с его головы маску лошади в стиле Скуби-Ду и найду под ней Гарри.

19
{"b":"888769","o":1}