М-м-м… какая приятная в теле ломота! Как все сладко ноет, и как не хочется вставать. Да я и не тороплюсь.

Сладко потягиваюсь, переворачиваясь на бок и, не открывая глаз, шарю на другой стороне кровати руками в поисках своей персональной грелки-утешителя Тима. Сейчас бы его обнять. Прижаться, поцеловать и снова провалиться в глубокий сон под надежной защитой в его крепких руках, но… мои руки ловят только воздух. Постель пуста, парня рядом нет.

Почему? Где он?

Я отчетливо помню, что мы засыпали вместе. Очень хорошо помню стук его сердца под своим ухом и его шепот у себя в районе макушки.

Я, честно, испугалась. И вот тогда глаза все же пришлось открыть. Вернее, один. Глаз. А потом оглядеться и принюхаться, когда в нос ударяет легкий запах гари. Я тут же напрягаюсь еще больше. Что случилось? Где Абашев?

Поднимаю голову, отрываясь от подушки и… сейчас, кажется, пущу слюну, завидев те самые шикарные подкачанные ягодицы в спортивных штанах и широкую спину.

Я залипла.

Тимур стоит у плиты и, судя по всему, что-то готовит. Ну, а если ориентироваться на запах, то это «что-то» каша, и она слегка подгорела. Движения его рук, а в особенности перекатывание мышц под кожей, завораживают. А на глаза снова попадается тату. То самое «Tale Quale…» красивыми раскосыми буквами вдоль позвоночника. Интересно, что же это все-таки значит?

Я, не в силах подавить в себе порыв, поднимаюсь с постели и тихонько, на цыпочках топаю в сторону парня. Стараюсь не спугнуть и ничем не выдать своего присутствия. По-моему, даже не дышу…

Чертова каша!

Гребаные онлайн-уроки!

Я пересмотрел, как варить эту фигню уже третий раз, и один хрен, что-то, похоже, сгорело. Зловоние на всю кухню и, наверняка, уже долетело до спальни. Не хватало еще только принцессу разбудить, вот позорище будет.

Вытаскиваю наушник из уха, бубня себе под нос проклятья, уже собираясь бросить это гиблое дело и заказать завтрак из ресторана, но не успеваю.

Замираю.

Неожиданно чувствую, как меня за талию обвивают нежные руки, а между лопаток касаются горячие губы. Шаловливые ладошки поползли вверх по груди, и девчонка прильнула ко мне всем телом, заставляя если не вздрогнуть, то внутренне возликовать.

— Злата… — голос моментально просел от ощущения голой прижавшейся ко мне Золотаревой, а мозг тут же накидал вариантов развития событий. Я готов был поспорить на что угодно, что она, как поднялась с постели, так и притопала сюда. Ко мне. В чем мать родила.

— Доброе утро, — шепчет Златка, щекоча ноготками грудь, повторяя свой поцелуй, теперь уже привстав на носочки и дотянувшись до шеи.

— Доброе, Злата. Ты почему не спишь? — спрашиваю, не оборачиваясь, вовремя вспомнив, что было бы неплохо вырубить плитку. Пока мой кулинарный провал не провалился совсем.

— Потеряла тебя.

— Правда? — переспрашиваю удивленно. Даже дыхание задерживаю в ожидании ее:

— Правда.

Между нами устанавливается молчание. Даже в какой-то степени крайне неловкое. У нас были разные утра за все эти месяцы, но такое впервые. И походу, мы оба пока не поймем, как к этому относиться и к чему нас это приведет.

— Что ты тут делал? — нарушает Злата тишину первая, — и чем это пахнет?

— Не бери в голову.

— Нет, погоди, ты варил кашу? — выглядывает из-за моего плеча Золотарева, улыбаясь во все свои тридцать два.

Ну, вот и все, подколки и унижение мне обеспечено.

— Да, так… — поднимаю с плиты кастрюлю, собираясь избавиться от этого ужаса, что там намешан, но Златка ее перехватывает за вторую ручку. Не дает. Тянет на себя упрямица, и да, стоит приложить титанические усилия, чтобы не пялиться на ее голую грудь, а перевести взгляд глаза в глаза.

— Ты чего делаешь? — щурится блондиночка.

— Выкинуть собираюсь.

— Готовил все утро и выкинуть?

— Это невозможно есть, Золотарева, отдай сюда! — дергаю на себя, но получаю удар ладошкой в плечо.

— Да ладно тебе, не трожь! — рыкнула эта львицы с мило растрепанными во все стороны волосами и еще слегка осоловелыми глазами. — Ну, пригорело чуть-чуть, зачем выбрасывать-то?

— Ты серьезно? — наконец-то ловлю ее взгляд. Жду, когда она начнет хохотать в голос, высмеяв мою жалкую попытку быть нормальным парнем с задатками джентльмена, но она не смеется и смеяться не собирается. Похоже. Золотарева как никогда серьезна. Забирает у меня кастрюлю, ставит обратно и хватается за ложку, пробуя кашу, предварительно осторожно на нее подув.

— М… а все не так уж и безнадежно, — улыбается Злата, — будем завтракать?

— Ты уверена, что это можно есть? Может, лучше закажем…

— Нет, я хочу кашу! Твою! — откладывает ложку и обвивает меня руками за шею Златка, — предлагаю позавтракать, а потом уехать на пару дней за город. В домик на озере, м? — встает на цыпочки хитрая лиса, целуя так сладко, что тут даже если очень сильно хотел, отказать не смог бы.

— Сначала ты поговоришь с родителями.

— Нет! — моментально насупилась Злата.

— Принцесса…

— Мне надо время, Тим. Надо… смириться с этой мыслью, и я просто устала. Хочу отдохнуть, — выдает как на духу, а уголки губ ползут вниз. Ощущение, что малышка снова собирается разреветься.

— Эй, — улыбаюсь, обхватывая ладонями щеки, — только не вздумай опять плакать. Снова я этого не выдержу, пожалей мою тонкую душу и слабое сердце! — посмеиваюсь, с удовольствием пронаблюдав, как и Злата нехотя, но улыбается.

— Так что, поедем, Тим? Вдвоем? Уделишь мне пару своих занятых дней? — шепчет Злата, и мне кажется, она даже замерла в ожидании ответа. И безумно хотелось сказать, что теперь каждый день и вся жизнь моя полностью и безоговорочно в ее распоряжении, но судя по взгляду — усталому, потерянному и расстроенному — сейчас точно не время таких признаний.

— Поедем. Все, что пожелаешь, принцесса, — шепчу и наконец-то целую любимые губы с полной отдачей и невероятным желанием, захватывая тонкую золотаревскую фигурку в плен своих рук.

Каша.

Тим и каша.

Тимур сварил для меня кашу!

Не знаю, бывает ли в этом мире что-то милее, но сильно в этом сомневаюсь.

И казалось бы, какая мелочь! Для кого-то совершенный пустяк. Но не для меня. Впервые в моей жизни кто-то заморочился для меня с завтраком. Именно для меня. Одной. Такой вредной и задиристой Златы Золотаревой. И именно заморочился! Сходил в магазин и даже включил онлайн-урок. Подгорела? Ну и пусть. Главное — от души и чистого сердца.

Я оценила.

Если не сказать больше — впервые взглянула на Тимура совершенно другим взглядом. Каким?

Влюбленным.

Да, именно так: я влюбилась. Пора было себе в этом признаться уже давно, но так случилось, что только эта ночь и это волшебное, чудесное утро поставили все на свои места. В моей голове и жизни.

Все это время я задиралась, бесилась, кусалась и всячески измывалась над парнем, пытаясь спрятать за толстой броней из ненависти настоящие чувства, что пустили свои корни еще после нашей первой ночи. Прочные. Крепкие. Основательные корни зарождающегося, нового для меня чувства.

Я никогда не влюблялась, не теряла голову и не понимала, как может быть вот так! Может быть, поэтому всячески упиралась всеми руками и ногами, пытаясь отрицать саму возможность влюбиться! Постоянно твердила самой себе, что мне неприятно общество Абашева, а тихо, где-то в глубине души хотела, чтобы каждую минуту и каждое мгновение Тим был рядом. Всегда. И только мой.

И сейчас смотрю на него, такого растрепанного, утреннего, домашнего и ужасно милого, задумчиво помешивающего свое, как он выразился «варево», и улыбаться хочется.

Просто так.

Просто потому, что он здесь, и потому, что именно он — Тимур Дамирович Абашев — отец моего малыша. Нашего карапуза, который рискует стать самым счастливым ребенком на всем белом свете!