И за что? За несколько хороших трахов с баронессой и приличную еду?

Больше ведь ничего не полагается, только это достаточно скромное вознаграждение за постоянный напряг духа и тела, повышенный риск и возможность погибнуть с девяносто девяти процентной вероятностью.

Вряд ли. Я здесь вообще проездом, меня ждут другие серьезные дела.

Но говорить об этом, глядя на прекрасную, все сильнее волнующуюся грудь, придвигающуюся ко мне все ближе, такое красивое и желанное лицо, я предупредительно не стал. И просто раздвинул бедра, выпустил на свободу давно эрегированный член. Который выстрелил, как катапульта, в преддверии торжества плоти и гордо поднял простыню на недосягаемую для конкурентов высоту.

Баронесса все поняла и возлегла на новое белье со мной рядом, задрала повыше подол платья и раздвинула ноги. Показывая всем видом, что мне пора утолить огонь в чреслах, в такой вот миссионерской позе, а дальше послушно и внимательно слушать то, что хотела бы получить она сама.

Это оказалось серьезно наивное желание со стороны прекрасной женщины. Ибо утолив почти мгновенно первый голод, я раздел Делию полностью, что, как я понял по вспыхнувшему румянцем лицу женщины, оказалось не очень прилично. Однако не обращая внимания на робкие попытки полностью обнаженной баронессы прикрыться платьем или простыней, провел ее по всем основным позам, переворачивая женщину и так, и этак, и еще вот так.

Провел эротический ликбез, кончая в нее неимоверно, мысль о том, что мой ребенок останется в этом мире с такой красивой матерью-дворянкой, меня очень возбуждает и не дает оторваться от нежного красивого тела два часа. Закончил я все-таки около окна, последние полчаса охаживая красавицу со стороны спины и любуясь ночным видом владений баронессы Тельпиг вместе с ней, так же постанывая, как и она сама.

Потом мы упали на кровать, сил у баронессы уже не осталось, чтобы поведать мне о своих желаниях и хотениях, мы просто тихо уснули.

Рано утром я почувствовал, как встрепенувшаяся баронесса зашевелилась и тихонько уползла с кровати, потом накинула принесенный с собой халат, сразу же выскользнула из комнаты.

Не прощаясь и не поблагодарив!

Спишем эту невнимательность к великолепному мужчине и отсутствие восторженности на ее серьезную занятость и одержимость желанием все контролировать в своем хозяйстве. Только вот этой ночью это самое все полностью вышло из-под ее контроля и милая даже не знает, как себя вести, если я проснусь.

Она ошарашена, похоже.

Я перестал притворяться спящим и перевернулся на спину, в комнате еще витает запах тела молодой женщины, остались тактильные ощущения и несколько длинных волос на простыни.

Баронесса оказалась абсолютно не готова к таким длительным скачкам. У нее даже не осталось по итогу полового сражения сил поведать своему новому поклоннику, что такого невероятного от него потребуется уже завтра и послезавтра, и так далее, пока скорая смерть из-за сильного повышенного нагибаторства при несильно крутых возможностях не разлучит нас навеки.

Возможности не только не сильные, их практически вообще нет. Самые лучшие кнехты во главе с могучим и преданным бойцом-любовником остались лежать на поляне и вчера похоронены под стеной замка. Оставшиеся в замке воины, прямо скажем, не способны на такие подвиги. Максимум, что можно от них ожидать, это сидеть за стенами и не открывать ворота агрессору. Я все же не сильно преданный поклонник баронессы, спас от неминуемого позора и плена, оставил баронство в нежных и крепких лапках Делии, получил за это кое-какой расчет телом и лаской.

Теперь, в принципе, вообще не согласный умирать по зову красавицы за ее личные интересы от слова совсем. Могу, конечно, разобраться маной с тремя-четырьмя противниками, даже с пятью возможно, только после того, как останусь пустой, надолго меня не хватит.

Биться насмерть на мечах с настоящими рыцарями, бойцами до мозга костей и их верными кнехтами за интересы баронессы и еще один возможный качественный трах – да ну его нах!

Наверно, именно поэтому ночью не дал возможности умненькой баронессе загнать меня в большие долги за недолгий доступ к ее сказочному телу.

Это к лучшему, долгая любовь не требует многих слов, важно только ее чувственное наполнение, поэтому я и не дал слова баронессе. Думал, что она утром все-таки попробует завести серьезный, обязывающий меня разговор. Однако баронесса Делия не стала рисковать еще и утренним нападением с моей стороны, поэтому по-английски исчезла, не прощаясь. А ведь оно точно состоялось бы, судя по моему утреннему стояку.

Ей пора привести себя в порядок и с удивлением понять, как так получилось, что с ее телом столько всего сотворили, а на себя еще никаких обязательств не взяли.

Почти что – изнасиловали, но по доброму!

Но ведь аристократке хорошо было, я сам точно определил три оргазма с ее стороны. Может и больше их оказалось, но в местной культуре половых отношений, как я понял, не приветствуется излишняя сладострастность и повышенная чувственность. Поэтому Делия могла и никак не выразить свои ощущения, сжав зубы в момент сладострастного полета.

Местные феодалы, суровые мужчины, живущие на коне, все время готовятся воевать, машут мечами в тренировочных боях и к супругам заезжают всего на полчаса. Употребляют их не раздевая, по-походному, ибо требуется от супружниц только поддерживать домашний уют, гонять слуг и еще утолять огонь в чреслах властелина, чтобы принести потом побольше наследников. Может даже спрыгивают с коней прямо на приготовившихся жен, чтобы наследник уродился как можно более мужественный и отмороженный, только за такими жизненный успех и продвижение интересов семьи на местном горизонте развития.

Первый муж баронессы оказался гораздо старше ее самой, точно не устраивал сексуальных марафонов, не давая привыкнуть милой молодой женушке к хорошим нагрузкам. Так, подход на пять минут и все, все довольны и расходятся с чувством выполненного долга.

Последний любовник, наоборот, сильный мужчина в самом соку может и хотел бы побольше и почаще, но тут уже сама его хозяйка выбирает время, количество и как все проходит. Занятая хозяйством, сладкими мыслями о приобретении и расширении, она наверняка тоже кормила его пятиминутными нечастыми подходами с приподнятым подолом, платя довольно скудно за службу, как привыкла в браке, когда секс казался в основном неприятной обязанностью.

Почему у нее не случилось детей, я не знаю, предохраняется или вообще бесплодна?

Но я об этом совсем не переживаю, тело у баронессы – прекрасно молодое. Меня заводит с одного взгляда, да еще это надменное выражение утонченно красивого лица, научить бы ее всяким штукам с оральным сексом. Только боюсь, что столько я не проживу в замке, да и красавица станет пока меня избегать. Вряд ли еще раз позволит так безумствовать и наслаждаться, как мне кажется сейчас. А редкие пятиминутные подходы уже совсем не так интересны опытному и пресыщенному мужчине.

Теперь пора вставать, встречаться со своей хозяйкой за завтраком, чтобы услышать, чем мы будем сегодня заниматься во благо баронессы, баронства и его жителей.

Рука уже почти не чувствует раны, я могу двигать ей без ощутимой боли, с легкими неприятными ощущениями на месте рубца.

Лекарка снова постучалась с утра, опять внимательно изучила листья и рану, теперь забинтовала руку только новой тканью, подведя итог, что рана не воспалилась, листья можно больше не прикладывать. Я выпил шестую таблетку и решил оставшиеся четыре оставить про запас.

Да, вспомнил я только сейчас.

– Что же стало с нашим пленным, с Кровавым Иерихом? – подумал я про виновника своего ранения, рассматривая именно саму рану.

Куда его определила баронесса?

Что-то подсказывает мне, что он больше не сможет никому рассказать о том, что видел и слышал. Один только вид голых, окровавленных ножек Телии вынес ему смертный приговор, не говоря уже о раскинутых широко ножках Делии, которые он тоже мог заметить, выглядывая из-под кареты. Если это не так, то я буду очень удивлен.