Прошло ещё три месяца. Я сдал очередные экзамены и стал начальником смены электрического цеха (НСЭ). Начальник смены относится к «Оперативным руководителям» – категории работников из числа оперативного персонала, его задачей является организация высокопроизводительной, ритмичной и безопасной работы теплоэлектроцентрали. Моё рабочее место теперь было на главном щите управления станции (ГЩУ), чем я очень гордился. Но, по-прежнему, ездил в кузове машины, которая собирает вахту и везёт на ТЭЦ-3. В кабине, рядом с водителем, восседал Николай Матвеев, начальник смены котлотурбинного цеха. Согласно проложенному маршруту, меня забирали последним. Я старался выйти заранее на улицу и там ожидал развозку. Забирался в кузов и устраивался на единственное пустовавшее место около заднего борта. В поездках под тентом в кузове авто, вместе с мотористами, лаборантами, слесарями было и преимущество. На меня сразу обратило внимание очаровательное создание. Оленька Нещадимова, лаборантка смены химического цеха и по «совместительству», дочь начальника смены цеха топливоподачи, Сергея Петровича Нещадимова. Её глазищи впивались в меня каждый раз, как я присаживался на своё место под тентом. Она всячески выказывала мне своё расположение но, во-первых, у меня был принцип – никаких связей на работе и во-вторых – её папаша был здоровенным и очень грозным амбалом. Мне не хотелось лишних проблем.
Работа начальника смены электрического цеха ТЭЦ-3, как и любой электростанции очень ответственная, напряжённая, требующая постоянного внимания. Вы вынуждены следить за работой всех электрических устройств, аппаратов и агрегатов электростанции, большинство из которых находятся под высоким напряжением, сильными магнитными полями и токами. От вашей работы зависит самое главное в работе станции – бесперебойное снабжение электроэнергией всех её потребителей. Если в утренние и дневные смены приходилось проводить переключения, допускать ремонтные и наладочные бригады к оборудованию, включать в работу и выключать различное оборудование, то в ночные смены добавлялся осмотр кабельных тоннелей. Современная электростанция высокотехнологичный объект, входящий в тройку самых сложных, энергоёмких, ответственных предприятий. Объект имеет многоуровневую компоновку и охраняется специализированным вооружённым подразделением. ТЭЦ-3 раскинулась на нескольких квадратных километрах. Под землёй пронизана многокилометровыми кабельными тоннелями, соединяющими в общую электросеть все оборудование в пяти цехах – турбинном, котельном, топливоподачи, химическом и электрическом, с открытыми и закрытыми распределительными устройствами, которые выдают электроэнергию потребителям. Так же на территории находится насосная станция для подачи масла по маслопроводам на все вращающиеся механизмы: турбины, генераторы, мощные питательные насосы для подачи воды в котлоагрегаты и тому подобные механизмы. Всё это вращается, гудит, грохочет, вибрирует при высоких температурах и давлении.
В ночные смены, в четыре утра, когда сон валит с ног, я надевал каску и шёл в подземелье. Кабельные тоннели – это закрытое подземное сооружение, выполненное из железобетона с расположенными в нём опорными конструкциями для размещения на них кабелей и кабельных муфт, это бесконечная череда разветвлённых магистралей разделённых на отсеки как в подводной лодке. Высота прохода между кабельными конструкциями тоннеля 1,8 м, ширина прохода при двустороннем размещении конструкций в пределах 1,0 м. Мой рост 1,8 м, плюс каска, поэтому приходится идти всё время, согнувшись. Открываешь, дверь, затем закрываешь её за собой и идёшь по отсеку до следующей двери. Справа и слева на специальных конструкциях тянутся пучки кабелей большого сечения и высокого напряжения, их десятки, а под ними на колёсиках стоят выключатели. Всё это мерно гудит и потрескивает от статического напряжения. Моя задача – смотреть на исправность всего этого оборудования. Что – бы ничего не искрило и не дымилось. В каждом отсеке телефон прямой связи с Главным Щитом Управления Станции. В каждом отсеке аварийное противопожарное устройство – пеногашением. Не приведи Господь, чтобы оно включилось пока вы в кабельном тоннеле. Живым уже вам не выбраться. На обход части каналов уходит до трёх часов. Естественно, за одну смену все не обойти.
Минуло полгода, и я предстал пред «высоким жюри». Главный инженер предприятия, все пять начальников цехов, инспектора по технике и пожарной безопасности «гоняли» меня три часа по всем интересующим их вопросам и тестам. Ура! Я стал начальником смены станции или попросту ночным директором. Главный щит управления – моя зона ответственности, как и бесперебойная работа режимного объекта. Это как капитан на мостике корабля. Каждую ночную смену, в 00.15 часов, перед отходом ко сну, директор ТЭЦ-3 звонит мне и спрашивает о состоянии объекта. Негласное прозвище у директора «чирок». Он был заядлым охотником, причём, предпочитал уток. Представительный, вальяжный мужчина, высокий, с брюшком и умными проницательными глазами в тонкой золотой оправе. Что самое интересное, его нос имел форму сплющенного клюва, похожего на утиный. За страсть к охоте и форму носа он и получил своё прозвище. Ремонтный цех станции денно и нощно трудился над тюнингом его новенькой «Волги» Газ-21. Делая для авто, то новые обвесы, то хромирование, то растачивая цилиндры двигателя. Эту красавицу знал весь город.
В укромном уголке ГЩУ стоят под пластиковыми опломбированными колпаками, два магнитофона. Один запитан от стандартной электрической сети, второй от аварийного питания. Как только я поднимаю трубку, включается запись. Причём запись идёт, как при разговоре по городской, так и по внутренней связи. Все мои распоряжения персоналу имеют статус приказа и выполняются беспрекословно. Не просто обеспечить безаварийную и экономичную работу станции, исправное состояние оборудования, и всех вспомогательных устройств, соблюдение подчинённым персоналом эксплуатационных инструкций и трудовой дисциплины. Все мои распоряжения и работа оборудования фиксируются в оперативном журнале.
Видео камер тогда не существовало. В ночные смены, в 04.00 часа утра, я по старой привычке, выходил на осмотр рабочих мест. Ночью многие потребители «сбрасывают» нагрузку, станция работает в экономичном режиме, за всем следит автоматика. В первый же свой ночной обход я направился на щит управления котлотурбинного цеха, который находился от ГЩУ в ста пятидесяти метрах, на той же отметке + 12.0 м. Одна его стена полностью стеклянная выходила в турбинный зал, вторая обычная, кирпичная, в котельный цех. Я решил использовать фактор внезапности и вошёл в дверь со стороны котельного цеха. Поскольку в эту дверь регулярно входили машинисты котлов, слесари, обходчики, то на меня никто не обратил внимания. Четверо сотрудников оперативного персонала смены, сидя вокруг стола, начальника смены котлотурбинного цеха Николая Матвеева, резались в карты на деньги. Ещё трое «болельщиков», стояли вокруг стола. Играли давно. Кучка мятых купюр горкой красовалась на столе. Я на минуту оторопел. Затем прошёл к столу, сгрёб деньги и карты, рассовав их по карманам. Воцарилась немая сцена из гоголевского «Ревизора». Бросил через плечо – Матвеев зайдите на главный щит. Матвеев не спешил, пять лет в «местах не столь отдалённых», куют выдержку. Он был «тёртый калач». Множество наколок украшали его руки. Появился через полчаса. Мне без малого двадцать шесть, а ему почти сорок пять. Он видимо решил, что молоденький пацан, мажорик, будет жаловаться директору. Матвеев, только что, совершил серьёзное правонарушение на режимном объекте. Но, у меня, в голове, был другой план.
– Оленька, – обратился я к своему секретарю, щитовой ГЩУ «маме Оле».
– Возьмите, пожалуйста, у начальника смены котлотурбинного цеха Николая Матвеева объяснительную записку и приобщите к ней карты и деньги. Сказав это, я в радужном настроении, покинул главный щит управления станции. Во – первых, он вынужден писать объяснительную на моё имя, но молоденькой девушке, во-вторых, пересчитывать наличные и в третьих, всё это без моего присутствия.
