— Аксель, ты там как?
— Всё в порядке, любимая, не волнуйся. Сижу с ногами на основном пульте, читаю справочник по полярной навигации, — ответил он, — вы, я так понимаю, выбрались уже?
— Да, Солнце ещё существует, — ответил Вэндэр.
— Диспетчер, какое направление и скорость смещения бури? — спросил Джонс.
— В текущих параметрах она полностью покинет область, в которой остался ваш пилот примерно через шесть часов не раньше, но направление постоянно меняется, — ответил диспетчер.
— Продолжаем движение по заданному маршруту, — скомандовал Джонс.
До «Амундсен-Скотт» оставалось чуть больше двухсот миль. Команда легко и быстро следовала на высокой скорости по абсолютно безветренным и прекрасным снежным просторам, освещённым ярким солнцем, что добавляло расстройства и досады за Акселя, который не дотянул вместе с ними до всей этой красоты и необычайного после бури спокойствия, а остался там один в глубине занесённой снегом кабины.
Джонс испытывал некоторое чувство вины за своего товарища и подчинённого, которому он не смог помочь в сложившейся ситуации. Его переполняли смешанные мысли о том, насколько трудно ему было перевести подозрения и агрессию пилотов команды с синоптиков и диспетчерской службы станции в экстремальный момент гонки, и правильно ли он это сделал, чтобы не допустить ненужного дополнительного скандала с персоналом американской стороны. К нему опять подступили те самые мысли о разговоре с Фрэей в Крыму, о том, что нужно быть максимально осторожным, поэтому он и поступил так, чтобы снизить риск возникновения скандала, на который их могли спровоцировать специально. Но вот чего он точно не знал, так это правды, насколько в действительности эта буря была случайно возникшей или же это всё было спланировано скрытыми недоброжелателями. Но всё же, несмотря ни на что, он осознавал, что благодаря своей настойчивости в принятии решений и отдачи приказов группа в своём большинстве прошла через тяжёлое испытание самым коротким прямым путём, не пострадав и не повредив дорогостоящие машины, всего с одной потерей.
Через полтора часа сновигаторы начали подходить к тренировочным полигонам станции «Амундсен-Скотт». На часах было начало девятого. Таким образом, расстояние в семьсот восемьдесят миль они прошли за шесть часов, потеряв один час внутри снежной бури.
ГЛАВА XVIII. В ПОИСКАХ ЛЖИ
(все реплики в данной главе происходят на английском языке)
На полигоне рядом со станцией были припаркованы в ряд пять американских сновигаторов двух типов различной расцветки, из которых явно выделялись две броские модели «Antarctic Fantom» с характерным преобладанием никелированного блеска большей части поверхности фюзеляжа. Спереди по бокам они были укомплектованы орудиями внушительного вида с тянущимися от задних оснований стволов толстыми гофрированными трубками, уходящими внутрь корпуса. Орудия были трёх видов: с двумя одиночными длинными стволами по бокам корпуса; с двумя двойными вертикальными спаренными стволами меньшей длины, также расположенными по бокам и одиночное пятиствольное радиально-осевое орудие, которое крепилось на специальной дуговой балке, расположенной над задней частью фюзеляжа между крышкой кабины и задним антикрылом. Таким образом, оно имело две основные боевые позиции над кабиной, перемещаясь с одной стороны на другую с помощью привода и получая свободную зону обстрела с каждой из сторон сновигатора.
На станции их встретил контролёр пребывания или, как они назывались у американцев, «хостес менеджер» (hostess) по имени Дэймон Холл и директор программы модернизации сновигаторов под незаурядным названием «Snow Battle» Эштон Сандерс.
— Приветствую вас на нашей станции! — восторженно встретил гостей Холл, — мы очень рады видеть вас и хотим поскорее представить вам наш общий новый проект «Snow Battle»! Это Эштон Сандерс, директор этой программы! — и Холл указал на стоящего рядом высокого человека в джинсах рубашке и больших жёлтых ботинках для туризма, который широко улыбался привычной американской улыбкой.
Все пилоты по очереди сделали рукопожатие, сначала с Холлом, а потом с Сандерсом.
— О том, как добрались, — продолжил Холл, — не спрашиваю — наслышан, примите мои искренние сопереживания по поводу вашего друга. Не волнуйтесь, его доставят сюда как можно быстрее, у нас очень профессиональная команда спасателей! И он обязательно сможет присоединиться к вам в программе испытаний, а пока пройдёмте — я вам покажу ваши комнаты.
— Скажите, — спросил Джонс по пути, — а я могу поговорить с диспетчером?
— Конечно! — в том же настроении воскликнул Холл, — вы прямо сейчас хотите это сделать или лучше дождёмся утра? Смена меняется через двадцать минут, я не уверен, что это будет удобно для вас обоих.
— А завтра с утра заступает та же смена, что и сегодня? — переспросил Джонс.
— Да, — улыбаясь, ответил Холл, — смены меняются ровно в девять и заступают на двенадцать часов, практически, как и везде.
— Хорошо, — сказал Джонс, — я обязательно напомню вам с утра об этом.
— Нет проблем! — коротко ответил Холл, — вот здесь по коридору располагаются ваши комнаты, вы можете занимать их в любом порядке, на этот раз протоколы программы не регламентируют, кто и где будет располагаться, кроме комнаты капитана. Через пол часа я жду всех вас в начале коридора, мы пройдём столовую на ужин, если кто-то не хочет есть на ночь — присутствие не обязательно. В любом случае, в столовой круглосуточно работает холодильник, где есть сэндвичи, хотдоги и пицца, а также кофе машина. В каждой комнате есть микроволновка и холодильный шкаф с прохладительными напитками, но это стандарт — вы знаете.
— Похоже, от голода мы здесь точно не помрём, — шутливо сказала Фрэя Джонсу, обняв его руку и прислонившись к плечу щекой.
— О´кей! А теперь вы все свободны, у вас сорок минут на то, чтобы принять душ и переодеться.
Пилоты со своими вещевыми рюкзаками начали расходиться по комнатам. А Джонс нашёл дверь с никелированной табличкой, на которой гордо красовалась надпись «Captain», и скрылся за ней.
После ужина в начале одиннадцатого Джонс лежал на кровати у себя в комнате и пытался выстроить приблизительную структуру завтрашнего разговора с диспетчером. Он попрощался с Фрэей ещё в столовой, объяснив это очень сильной усталостью после тяжёлого маршрута, и теперь собирал мысли в кучу и концентрировал их на основной сути, упорно борясь со сном. В армии его учили не упускать из вида подозрительные неясности в происходящем и не откладывать их выяснение на потом, а сразу же по- возможности делать все шаги к выявлению всех причин и факторов их возникновения. Это необходимо было делать для того, чтобы в последствии исключить ещё более серьёзные и фатальные ошибки, которые могли обладать структурой «снежного кома», постепенно накапливая мелочи и накатывая их друг на друга. Поэтому в принятии решения поговорить с диспетчером и службой синоптиков он абсолютно не колебался, а ставил для себя эту задачу, как автоматическую по уставу. Сейчас его больше волновал способ, при котором необходимо было учесть в первую очередь уход от возможного провокационного скандала с персоналом, а во вторую — точное определение причин и выяснение правды. В следующем случае ухода от прямого ответа, необходимо было установить приблизительные мотивы, по которым это происшествие могло быть совершено намеренно. К дополнению всех этих его раздумий, в башку навязчиво и невыносимо лезли ассоциации всего происходящего с фрагментами из фильма «Семнадцать мгновений весны» про Штирлица, который также сложно планировал предстоящий диалог на допросе, сидя в пыточных подвалах «СС» у Мюллера. Больше всего Джонса напрягало то, что все эти мысли, как и тактика его психологического поведения в последнее время начались после разговора с Фрэей, отдалённо напоминающего шизофренические и паранойяльные подозрения утомлённого к ночи головного мозга и сознания. Но, опять же из своего армейского опыта, он хорошо знал, что в таких случаях лучше сделать лишнее, а потом извиниться, чем не сделать и потом серьёзно пожалеть. К тому же из курса по психологии в высшем лётном училище он помнил одно высказывание, гласящее о том, что хороший руководитель должен быть немного параноиком и находиться в постоянном подозрении к каждому своему подчинённому и окружающей ситуации в целом. С этими мыслями Джонс не заметил, как заснул.
