Большая четырёхкомнатная сталинка была сплошь заставлена старинной мягкой мебелью, горками с посудой, рабочими столами красного дерева, бесчисленными кушетками, пуфиками и трюмо. Стены увешаны картинами и гравюрами разного размера. Часть картин стояла прямо на полу, прислоненная к стене. Старинные канделябры нескольких вариаций. Вазы большие и маленькие, статуэтки, настенные часы…

У Кости глаза разбежались.

— Что интересует товарища генерала? — хитро прищурив глаза, спросил коллекционер.

— Альберт Львович, — повернулся Брагин-старший к хозяину дома, — сын женится, — показал он рукой на Костю. — Подарок свадебный молодым нужен. Что-нибудь полезное для дома, для семьи.

— Понимаю, — улыбнулся коллекционер, глядя на Женечку, которая с интересом начала обходить комнату, разглядывая экспонаты этого, по факту, музея. — Может, посуда? Есть великолепный набор тарелок.

— Покажите, пожалуйста, — кивнул генерал.

Коллекционер открыл одну из горок и выставил на шикарный инкрустированный стол шесть глубоких тарелок, сверкающих позолотой и шесть таких же столовых.

— В этом сервизе когда-то было более ста предметов, — гордо рассказывал, при этом, он. — У меня есть ещё три закусочных тарелки из него, — выставил он их тоже на стол.

— Какая лёгкая, — взяла в руки Женечка одну из тарелок, разглядывая замысловатую роспись.

— Фарфор, — улыбнулся хозяин квартиры.

— Из него, небось, императоры ели когда-то, — с благоговением пробормотал Костя, взяв в руки одну из тарелок.

— Не знаю, как насчёт императорской фамилии, а вот какие-нибудь Шереметевы вполне могли, — улыбнулся опять коллекционер.

— Ну, что, дети, берём? — спросил генерал.

— Берём, — улыбнулась довольная Женечка.

Генерал с хозяином квартиры прошли в соседнюю комнату и, смеясь, как старые добрые знакомые, что-то обсуждали там, поглядывая на молодёжь.

Когда они вышли, коллекционер подошёл к одному из шкафчиков со стеклянными дверцами, достал оттуда фарфоровую статуэтку и поставил рядом с тарелками.

— А это молодым от меня свадебный подарок, — проговорил он, улыбаясь.

— Спасибо, Альберт Львович, — поблагодарил его генерал вместо растерявшихся молодых.

Статуэтка изображала юную барышню, расчёсывающую волосы, мелкие детали тонко проработаны, можно было разглядеть бусики на шее и кружева на ночной сорочке, расписана она была в бело-розовых тонах с позолотой.

— Какая красивая, — прошептала Женечка, — спасибо вам.

Пройдя в спецхран, сразу заметил, что Галины Сергеевны нет за стойкой.

— Простите, — обратился к сотруднице библиотеки. — А Галина Сергеевна на работе?

— Секунду, — тут же отложила дела сотрудница и куда-то отлучилась, но почти сразу же вернулась. Вслед за ней шла моя знакомая. Я приготовил на всякий случай свой пропуск.

— Добрый день, — сказала она, игнорируя мой пропуск, — Павел Тарасович. Что будете брать сегодня?

— Всё то же самое, что и вчера, только за семидесятый год.

Она кивнула, что-то посмотрела и ушла, а я отошёл от стойки и пристроился за ближайший стол в читальном зале. Минут через двадцать вернулась Галина Сергеевна, принесла мне журналы.

— А можно ещё словарь англо-русский попросить? — спросил я.

— Ой, забыла! — испугалась она.

— Ничего страшного, бывает, — улыбнулся я и вручил ей тортик. — Это вам к чаю.

Она не хотела брать, но я состроил такое огорчённое лицо, что она рассмеялась, взяла его, пообещала мне словарь и ушла.

А я, пока, начал листать принесенные ею журналы. Вскоре мне словарь принесли и дело пошло быстрее. Нашёл светоизлучающий диод и индикаторы на светодиодах, цветной телевизор с одной электронной пушкой trinitron.

В одном журнале напоролся на статью о трансплантации сердца, и одновременной трансплантации сердца и лёгких. Неужели, наши этого ещё не делают? В этом же журнале за другой месяц нашёл статью об искусственном оплодотворении яйцеклетки человека. Надо же, а через пятьдесят лет — это будет обыденная процедура.

Отдельно выделил всё, что касается вычислительной техники: цветная компьютерная графика, оконный графический пользовательский интерфейс, выпуск стандартного программного обеспечения (вместо заказного индивидуального).

Каждое открытие или изобретение фиксировал на отдельном листе с указанием источника информации. Предполагая, в дальнейшем, ниже расписать значение этого открытия-изобретения для экономики и результаты его применения в СССР. Когда буду оформлять свою докладную записку раз в две недели, буду стараться придерживаться того же размера, которого была та, что Пархоменко за меня сделал и отправил Межуеву. Вполне может быть, это какой-то стандарт, принятый для докладных записок. А что не влезет из заготовок, то пойдет в следующий доклад. Лучше иметь запас, чем не знать, про что писать.

Закончив часа через два, сдал журналы, любезно попрощался и покинул библиотеку.

Дома у нас опять застал Анну Аркадьевну с Галиёй на кухне. Рядом на газетке девять колёс.

— Вот, спасибо! — обрадовался я.

Женщины меня тут же посадили ужинать, а сами вышли в большую комнату. Ну вот, покушаю и можно собирать всю конструкцию, — подумал я, набросившись на еду, без обеда ведь сегодня остался.

Потом достал чемодан и весь оставшийся вечер плющил трубу в нижней части, чтобы соединить с площадкой, ковырялся с отверстиями в площадке и в сплющенной части ручки, потом собирал всю эту конструкцию на болты, безбожно издырявив чемодан. Закончив, попробовал убрать и выдвинуть ручку, повозить по кухне. Устойчивость хорошая, даже, на трёх колесах, управляется легко, правда, чемодан пустой. Но в целом, мне понравилось. В следующий раз попрошу Карнабеду просверлить на заводе отверстия и сплющить низ у ручки и тоже просверлить. На сборку меньше времени уйдёт. И контргайки надо где-то раздобыть. Или, хотя бы, по две гайки на все соединения накрутить. А то потеряешь в дороге и что делать?

Анна Аркадьевна давно ушла, жена читала в спальне. Выдвинул ручку у чемодана и покатил в спальню с деловым видом. Проехался перед женой раз, потом второй, пока она не заинтересовалась.

— Это что такое? — удивлённо спросила она.

Проехался перед ней ещё раз и сложил ручку. Перевернул чемодан штатной ручкой кверху и взял его, как обычно.

— Ух ты, — выдохнула Галия. — А колёса где?

Повернул к ней чемодан стороной с колёсами. Она встала с кровати и подошла ко мне с обалдевшим видом. Поставил опять чемодан на колёса, выдвинул ручку и подал ей. Она, как маленькая, стала возить его взад-вперёд по комнате. Сперва молча улыбалась, потом начала повизгивать от радости.

— Как здорово! — наконец выдохнула она и подошла ко мне. — Как ты это придумал?

— Представил, как поеду с тобой и Родькой в Палангу с вещами на два месяца, — улыбнулся я. — Само сразу всё придумалось.

— Какой ты у меня молодец! — восхищённо смотрела на меня жена.

Да, я такой! — улыбнулся я про себя.

г. Москва. Квартира Ивлевых.

— Можно и побольше чемодан купить, — заметила, улыбаясь, жена.

В этот момент раздался звонок.

— Куплю, дорогая, обязательно куплю, — пообещал я и пошёл к телефону.

Звонил Рязанов с молокозавода.

— О, добрый вечер. Как раз, собирался вам звонить, — соврал я, хлопнув себя при этом ладонью по лбу, забыл про него совсем. — Значит, так — картина у нас складывается такая: ребята выходят двадцать шестого на первый свой объект, расчищают площадку под строительство и переходят к вам. Работают у вас и возвращаются на первый объект, там к этому времени должны подготовиться к заливке фундамента.

— И когда они будут у меня? — безрадостно спросил Рязанов.

— Вот это будет известно только после начала работ. Никто вам сейчас не скажет, как дело пойдёт. Им надо две кирпичных постройки разобрать и в грузовики погрузить для вывоза. Может, за пару дней там всё разнесут…