— То есть?..

— То есть я столкнулась с ней в Лёшкином стационаре.

Егор напряжённо молчит.

— И?

— И твоя ассистентка позволила себе слишком многое, — я просто не в состоянии промолчать, настолько всё это во мне наболело. — Она, представь себе, и не скрывает, что у вас очень близкие, очень интимные отношения.

Егор сжимает челюсти. Он зол. И я отчётливо понимаю, что в кои-то веки зол не на меня.

Но разве от этого понимания может быть легче?

— Нина, это всё её неуёмные фантазии. Я тебе уже объяснил…

— И думаешь, твои объяснения меня безо всяких условий устроят?

— Я вообще ничего сейчас не думаю, кроме того, что нам надо вернутся к гостям.

— Я уже сказала, в каком случае я готова вернуться за стол. Если это условие тебя не устраивает, ты волен возвращаться, но сам. Моё отсутствие объясняй как пожелаешь.

Егор мрачнеет. Вижу, что колеблется, но понять не могу природы этих его колебаний.

— Нина, я понимаю…

— Да неужели? Понимаешь? Извини, что я в это не верю.

Мои слова звучат ядовито. Я сама себя почти не узнаю. Но слишком многое накопилось за слишком короткий срок. Я просто не могу таскать всё это в себе. Лучше уж так, чем сорваться посреди этого чёртова званого ужина.

— Я просто… — от досады он запускает пятерню в свои тёмные волосы, не переставая поглядывать на гостей, — я не хочу сейчас разводить драму при всех. Кого-то куда-то выводить, что-то объяснять…

— Егор, — я привлекаю его внимание строгостью тона.

Я ведь забыла кое о чём упомянуть. Может, хоть это приведёт его в чувства и даст понять, что я настроена предельно серьёзно.

— Егор, послушай. Моё требование — не блажь не шантаж, не провокация. Это требование пока ещё относительно здравого рассудка и элементарного самоуважения. Среди прочих гадостей твоя ассистентка мне заявила, что Лёшка не столько мой сын, сколько ваш пациент.

Я не свожу взгляда с Егора и наконец-то вижу, как внутреннее спокойствие ему изменяет.

— Так вот будь добр, пожалуйста, объяснить, что это за странная фраза? Это как вообще понимать? И как ты себе представляешь наш общий ужин после такого?

Его взгляд невольно перебегает с меня на беседующую с кем-то из гостей Синицыну. Она не спешит усаживаться за стол. Её пальцы с длинными хищными ногтями барабанят по высокой спинке стула, за который она ухватилась.

Молодая хищница выглядела и вела себя так, будто была в собственных владениях. Не в гостях.

— Не понимаю, о чём она вообще говорила, — бормочет супруг, но я впервые замечаю в нём нерешительность, и мне становится не по себе. — Дурочка просто. Мелет чёрт знает что.

Ну и что ещё я могу сейчас из него вытрясти? Гости почти расселись. Минута-другая, и они покончат с разговорами между собой, начнут задаваться вопросом, куда подевались хозяева.

— Дурочка, значит? — я киваю. — Так вот напомни этой дурочке, что ей здесь не место. Или скажи это мне. Скажи мне это в глаза. Я уйду, а вы тут развлекайтесь.

Егор молчит.

И я начинаю слегка паниковать. Потому что совершенно не знаю, как он всё же поступит.

Но он тоже видит, что время на раздумья почти истекло.

Бросает на меня последний взгляд и молча шагает к столу, к тому его краю, где по-прежнему, как ни в чём ни бывало, болтает его ассистентка.

Он ничего мне не сказал.

Это значит, я всё-таки добьюсь своего?..

— И что это было?

Старший брат смотрел на него с лёгким недоумением.

Его это частенько бесило. Алекс, конечно, был старшим и вроде как имел на это право по факту рождения, но они ведь уже не мальчишки и не подростки. Его брат ворочает большими деньгами, но и он не последний человек в своей профессии.

И всё равно стоило им завести разговор, и Егор неизменно чувствовал себя младшим.

Будто Алекс одним своим присутствием и манерой вести беседу напоминал ему о его месте.

— Начну объяснять — не поверишь.

— А ты попытайся. Не люблю ситуации, в которых так много неразберихи.

Они сидели в кабинете Егора, потягивая односолодовый.

Дом опустел и затих.

Нина умчалась к себе, стоило гостям начать расходиться.

Он не стал её удерживать. Иначе нарвался бы на очередную тираду о том, какая он сволочь.

Алекс уезжать не спешил. Так было всегда. После любого совестного мероприятия они обычно оставались побеседовать наедине. Обсудить насущные дела и по необходимости поговорить о личном без лишних глаз и ушей.

— Моя ассистентка вообразила, что я пригласил её в гости. Нина это увидела и запричитала, мол, или ты её выставишь за дверь, или я на ужине не присутствую, — Егор скривился и отпил из своего стакана. — Ну вот и пришлось…

Алекс смотрел на него не мигая.

— А с чего вдруг она поставила тебе такой ультиматум?

— С трёх раз угадаешь? — пошутил Егор. — Она… короче. Она нас с Синицыной застукала.

Брат прищурился, а потом едва заметно кивнул

— Это в тот раз, когда она меня едва на пороге твоего кабинета не сбила, а ты отказался мне объяснять, что стряслось?

—Ну извини, не было настроения. Из-под меня прямо посреди процесса бабу вытянули, жена в истерике, а тут ещё ты с расспросами, — проворчал Егор. — Как-то слишком много всего за несколько минут произошло.

Алекс какое-то время молчал. Наверняка раздумывал над услышанным. На грубости брата он никогда не обижался — считал это ниже своего достоинства. Мол, подумаешь, младшенький снова шкодит. Его слова не слишком-то стоят внимания.

— То есть она тебя застукала.

Егор кивнул.

— А ты, выходит, с этой Синицыной спишь.

— Да так, — Егор качнул стаканом. — Потpaхиваю. Никаких обязательств. Что бы она там себе ни придумала.

— Никаких обязательств, но дом ты ей покупаешь.

Ах да. Ведь ещё же целая история с домом…

— Да с хрена ли? — скривился Егор. — Я этот дом покупаю себе. Лерку я максимум мог бы туда возить время от времени. Этот дом — для меня. Чтобы я мог время от времени там отдохнуть ото всех.

— Включая, я так понимаю, жену, — усмехнулся Алекс, но взгляд у него оставался холодным.

Да что это его потянуло на такие расспросы?

— Ну а что тут такого? Да, и кстати, спасибо тебе за дополнительные проблемы. Я охренел, когда от Нины услышал о том, что ты нанял её в этом доме работать! Это как вообще?

— Когда мы делали заказ фирме, я понятия не имел, кого нам пришлют. Я отсмотрел каталог работ и выбрал те, что мне понравились. Откуда мне было знать, что там работает твоя жена?

— Хочешь сказать, это случайность?

— А у тебя на этот счёт какие-то сомнения?

— И это ты от растерянности, надо полагать, ей сообщил, что я этот дом покупаю, да ещё и для любовницы?

Алекс хмыкнул и покачал головой, будто его забавляла подозрительность брата.

— Вряд ли, Егор. Скорее от того, что был о тебе чуть лучшего мнения.

— Это как понимать?

— Я посчитал, что ты купил этот дом для неё. Для жены. Ты ведь не посчитал нужным поставить меня в известность о хитросплетениях своей личной жизни.

— А я разве обязан перед тобой в этом отчитываться?

— Уволь. Мне совершенно необязательно знать, кого ты тащишь к себе в постель. Если уж на то пошло, до недавних пор я и не подумал бы, что там вообще кто-то водится, кроме твоей жены. Что так? Надоела?

Егор разглядывал свой стакан, лениво размышляя над тем, стоит ли вообще возвращаться к прошлому. Стоит ли напоминать.

— Нет, не надоела. Видимо, я всегда буду на ней чуточку, знаешь, помешан. Но это не мешает мне хотеть ей отомстить. Отомстить ей за всё зло, что она мне причинила.

— Только не говори, что это всё из-за её решения, — ещё чуть, и старший брат поморщится.

Но он не понимает. Он не может понять. Да и с чего бы? Алексу никто никогда не отказывал. Алекс — воплощённый успех. Причём вот такой, без повторных попыток и долгих обиваний порогов. Его старший брат всегда был примером того, как это круто, когда ты рождаешься не обделённым харизмой.