Самый красивый парень школы каждый день мучает и дико меня ненавидит, в то время когда я признаю, что он самый красивый парень.

Ненавижу его.

За его улыбку.

За его дружбу со всеми.

За любовь к другим.

И за предвзятость ко мне.

Что я ему сделала?

Ненавижу его!

Пусть делают что хотят, уже отрешенно подумала я, когда сделала необдуманный шаг назад. Потому что надо было сначала проверить, куда ставить ногу.

Раздался хруст ломающейся ветки и на меня устремляется две пары глаз. Тех самых, которых невозможно было отвлечь, как я думала.

Лена становится вся пунцовой то ли от смущения, что их поймали, то ли от злости, что опять таки поймали и еще помешали. Потому что Максим ее тут же оставил и направился ко мне с сведенными от недовольства бровями, вновь сжатыми губами, но ярким огоньком в глазах. Скорее всего, от все еще не улегшегося желания.

Я же случайно, взмолилась я про себя. Я же не хотела.

Лену бросили и она была зла, а не смущена, поняла я немного отрешенно. Ведь Максим был уже так близок ко мне. Он ни секунды не раздумывал. Увидел мешающую блоху - шел раздавить эту блоху. И это в то время, когда я ничего не успела сделать - не встала, не отряхнулась, ни убежала быстрее его. Хотя, почему нет. У меня все еще был шанс. И я им воспользовалась.

Чтобы неудачно развернуться. Чтобы неудачно наступить. Чтобы боль прострелила ногу и чтобы я снова упала на землю. Только теперь от боли. Мой крик раздался, кажется, на другой стороне леса.

-Глупая девчонка, -буркнули мне над ухом раздраженно.

Я вздрогнула, но не ответила. Я ждала. Просто ждала. Я не могла представить всю глубины воображения Максима и даже не хотела начинать. Я понимала, что попала.

Но как же больно.

-Что у тебя там? -и не дожидаясь ответа мою ногу взяли в крепкие горячие пальцы.

Чистое удивление. Вот что было отражено на моем лице.

-Понятно. Ничего страшного, нужен компресс и дать отдохнуть. Идти сможешь?

И голос его так не был похож на утренний. И даже на вчерашний, что я продолжала тормозить и хлопать глазами. Этот тихий участливый тон никак не ввязался с моим воображением, где меня…

Впрочем, не меня целовали, обнимали и хотели. Как и кинули не меня. Боль не смогла прогнать, как оказывается, задетые увиденной картиной чувства. Я даже не знала радоваться мне или грустить. Но, против воли по венам потекла горечь, потому что первое преобладало: чтобы обнимали, целовали и хотели. Да что там хотели, мне бы попробовать каково оно - целоваться.

-Эй, что ты делаешь? -вырвалось у меня, когда заметила чёрные глаза слишком близко. Из-под насупленных бровей на меня глядела бездна. Она ковырялась в душе, точно хозяин, выуживала мои эмоции на лицо.

-Тебе будет больно, -ответили мне глаза в глаза.

-Справлюсь, -огрызнулась я в ответ.

И не с таким приходилось справляться.

Чтобы я позволила обнять себя человеку, который только недавно занимался этим и к тому же с другим человеком? Чтобы доверилась тому, кто на днях приклеил меня на школьный табурет? Или тому, который всю жизнь только и делает что пакостит, мучает и издевается?

Да чтобы я и вторую ногу подвернула, но только не помощь Максима.

Наверное, я совсем не умею держать лицо, потому что Максим хмурится сильнее и поднимается на весь свой рост, глядя себе под ноги с ехидной улыбкой. Теперь его не спутаешь ни с кем, теперь это настоящий Максим. Даже если хочется верить, что нежный голос минуту назад действительно переживал обо мне, что этот голос не очередная ловушка, в которую попав, я бы давилась слезами очередную неделю.

-Ну… справляйся…

-Тебя ждут, -намекнула я на его уход. Сидеть на земле и смотреть в его глаза было проблематично для шеи. Я рисковала свернуть себе и ее.

-Подождут, -было мне невозмутимое. Руки на груди, бесячая улыбка от своего превосходства и правоты и я проклинаю все на свете.

Вот тебе доброта души и вернулась, подумала я, ну шла бы себе дальше, не сворачивая в лес, давно была бы в школе…

Школа… Точно! Я же опаздываю.

Я аж вздрогнула и тут же вскочила, чтобы застонать от простреливающей боли в лодыжке. Ну почему мне так не везет?

-Я сказала справлюсь, -ответила ему, когда поймала движение сбоку. Да от него еще женскими духами пахнет!!! Приторно-сладкие до скрежета зубов. Пусть идет к своей Лене, чего пристал ко мне, возмущалась я.

Я сделала шаг, закусила губу и…

… и была поймана в ужасно горячие объятия.

Или это меня обуял жгучий стыд.

-Бестия, -было мне в ухо. -Невыносимая бестия.

-Почему ты так со мной? -спросила я тихо, чтобы не выдать дрожащий голос. В груди жгло от несправедливости и обиды. Мне было ужасно неприятно и неудобно.

Начнем с того, что я третья лишняя. Мне не хотелось мешать, быть пойманной и особенно привлечь внимание. Я бы доковыляла сама. Зачем притворяться, будто на самом деле переживает обо мне. С Леной он был настоящим и если бы не я… Возможно, я даже разрушила их будущие отношения. Лена же обидится.

Ну и пусть обижается, решила я. Пусть ненавидит. Я не тянула за руку Максима, не заставляла его под дулом пистолета идти за мной и тем более не специально подвернула ногу.

А еще в груди разгорался жгучий комок, который заставлял прятать глаза, которые были на мокром месте и контролировать дыхание. Чтобы сердце случайно не потерялось в густой траве, выскочит и не заметишь.

Смутным понимаем, легким дуновением ветерка в запутанных мыслях в сознание упорно проникала одна настойчивая мысль. Даже не мысль, а осознание себя и своих эмоций. Их правильность ввергла меня в шок.

Я ревновала.

Ревновала дико. И оттого в глазах влажная пелена, а в горле точно песок.

-Тихо, -прозвучало над ухом. Я боялась смотреть. А еще боялась вдохнуть. -Я с тобой как обычно, -было невозмутимым тоном.

И это ничуть не помогло развязать узел. Да, как обычно, насмехаясь, издеваясь и выделяя в толпе особенным способом. Растрепанным венком вместо букета, рваными кусками нарисованного холста, разбитой подарочной вазой и диким одиночеством в углу, когда все подруги танцуют медленный танец. Не знаю к чему это вспомнилось. Ну не Максим же виноват в том, что меня считают не от мира сего и обходят стороной аж через другую улицу.

-Ты же моя бабочка, -усмехнулся моя беда.

И если до этого дыхание его было ровным, будто и не он таскал на руках пару лишних килограммов, а в еде я себе не отказывала, то сейчас оно сбилось. Под ладонями учащенно поднималась грудная клетка, обтянутая в абсолютно белую футболку. Она пахла Максимом. И впервые я дала волю непонятным для меня чувствам, прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Запах дождя, моря и ветра, смешанный с запахом разгоряченного тела проник в мои легкие. Это серьезно взбудоражило и испугало.

По коже пробежался морозец.

-Не называй меня так.

-Тебя назвал так не я и не мне его менять.

-Это было давно.

-А как будто недавно…

Не успела я вновь впасть в воспоминания, как показался мой дом. Нет, сперва я услышала звонкий до ужаса голос и только потом увидела, что мы дошли.

-Где вы были? Почему ты носишь ее на руках? Что ты натворил?

Мамины вопросы сыпались точно град в мерзлую погоду. А когда я оказалась на своих двоих, точнее всего на одной, маме точно разъяренный хищник задвинула меня к себе за спину и защищала от безучастного и невозмутимого врага. Он кажется еще и ухмылялся, скрестив руки на груди.

-Мама…

-Молчи, с тобой будет отдельный разговор. Сколько раз я тебе говорила, после школы сразу домой и чтобы не ходила одна в лесу. А то можно встретить…