– Душа, видать, не выдержала. Душа-то у него широкая, истинно воровская. Такая толчея на перроне – разве удержишься! Это же для карманника – лафа!

– Толчея среди мусоров? – удивился, сдвигая брови, Интеллигент. – Странно. Для работы это не место. Неужели он?.. Нет, не должно быть! А впрочем…

Игорь встал. Снова сел. Поджал озабоченно губы. Затем решительно двинулся к дверям.

– Пойду прошвырнусь по перрону! – кинул он на ходу друзьям. – Посмотрю: как там да что… А вы – сидите!

Он разыскал Хуторянина довольно быстро. Тот стоял у вокзальных дверей и внимательно разглядывал доску объявлений. Обширный этот стенд был весь залеплен всевозможными справками, извещениями о продаже и купле, рекламными афишами.

– Эй, ты чего тут торчишь? – окликнул его Игорь.

– Да просто так… – Хуторянин пожал плечами. – Просто… – Он как-то замялся вдруг; вид у него был растерянный и немного смущенный. – Вот читаю – от нечего делать. А что?

– Так ведь тебя же ребята ждут; не знают уже, что и подумать… Все в сборе – одного тебя нет!

– Ах так, – пробормотал Хуторянин, – что ж, ладно. Пойдем.

Он поспешно зашагал к поезду. Игорь задержался на миг – приблизился к стенду, к тому месту, где только что стоял Хуторянин. И тотчас же в глаза ему бросилось крупное, четко набранное объявление о наборе рабочих на новые стройки Алтая.

А спустя неделю Хуторянин исчез. Друзья хватились его уже за Уралом. Поначалу думали: он отстал в Свердловске. И ожидали, надеялись, что он догонит их в пути. Но время шло, отставший не появлялся, и тогда все единодушно решили, что он, вероятно, уже задержан где-нибудь. «Захотел подработать, – так думалось ребятам, – нырнул в чей-нибудь карман… И заловился, засекся». Они долго толковали так, осуждая товарища за суетливость, за нарушение уговора и одновременно – сочувствуя ему… И только один Игорь помалкивал, сторонясь этой темы.

Хуторянин отбился от своих намеренно и по иным причинам; он просто решил начать новую жизнь. Решил устроиться на работу – Игорь твердо знал это. Но разъяснять блатным смысл происшедшего не хотел. Наталкивать ребят на эту мысль было опасно. Пусть уж лучше они думают, что Хуторянин остался вором, оплошал, ошибся, но – не предал своих!

Игорь с беспокойством приглядывался теперь к друзьям; его уже не покидала глухая, скрытая тревога. Победа, одержанная им в начале пути, оказалась ложной. В сущности, он ничего не достиг! Мало того, что-то подсказывало ему, что неприятности на этом не кончатся – нет, не кончатся… И верно: предчувствия не обманули его!

Вслед за Хуторянином внезапно дезертировал из кодлы старый седой налетчик, Архангел с Овчинными Крыльями; он ушел в тот день, когда поезд прибыл в Казань.

Там, на вокзале, слоняясь в толпе, Архангел встретил давнего своего приятеля (когда-то они вместе тянули срок на Беломорканале). Человек этот, как выяснилось, давно уже завязал и работал ныне железнодорожником – был старшим мастером ремонтной бригады. Взволнованные встречей, они долго и шумно вспоминали былое – пересмеивались, шутили. Потом посерьезнели, перешли на шепот. А затем отправились к пивному ларьку.

Вернулся к ребятам Архангел перед самой отправкой. Он был заметно под хмельком. Торопливо собрав в вагоне свои вещички, он сказал, отводя глаза:

– Остаюсь, братцы… Не обижайтесь. И не поминайте лихом.

– Что ж ты собираешься тут делать? – спросили его.

– Не знаю, – пожал он плечами. – Вот корешок старый встретился – зовет к себе… Жить, говорит, пока у меня будешь. А там посмотрим.

– На старое ремесло, значит, не надеешься? – едко усмехнулся Малыш.

– Да куда я теперь гожусь! – махнул рукою Архангел. И решительным движением забросил за плечо вещевой мешок. – Года, брат, не те. Да и нюх – тоже… Я как старый кот – мышей ловить уже не способен. Ну, в крайнем случае пошустрю маленько, а потом что – опять в конверт? Нет, ребята, увольте. Нового срока мне теперь не отбыть; загнусь, не выдюжу… А пожить еще все-таки охота!

– Но что за жизнь тебя ждет? – воскликнул Игорь. – Подумай.

– А-а-а, – небрежно и устало протянул Архангел, – что про это думать? Какая карта выпадет – так и ладно будет. Я на любую масть согласен, лишь бы – не крести, не казенный дом!

Вот так она и начала разваливаться, эта группа! Прошло совсем немного времени, а уже от нее осталась ровно половина… Последним отсеялся, вышел из игры, Васька Сопля – артельный казначей.

Случилось это при таких обстоятельствах.

С некоторых пор (компания уже приближалась к Украине) Васька зачастил вдруг в соседний вагон. Несколько раз друзья заставали его там стоящим в тамбуре и оживленно беседующим с какой-то девушкой – тоненькой, длинноногой, в опрятном платьице, в тугих, струящихся за плечами, пшеничного цвета косах. Стало ясно: казначей влюбился!

Как-то раз – проходя по составу в вагон-ресторан – увидал эту парочку и Игорь.

Круглолицый и рослый, Васька стоял, прислонясь к оконному косяку. Ворот пестрой его ковбойки был расстегнут, обнажая сильную шею, рукава – засучены до локтей. В углу прямого рта дымилась изжеванная папироска. Покуривая и щурясь, он светло смотрел на девушку, а та говорила что-то, теребя переброшенный на грудь пушистый кончик косы. Подойдя ближе, Игорь услышал:

– Так, значит, вы – геолог. Ах, это интересно! Я, знаете, сама мечтала поступить на геологический… Но – не получилось. Не прошла по конкурсу. А как бы мне хотелось! У вас, у геологов, очень интересная жизнь. Столько романтики! – Она смешно, по-детски, всплеснула руками. – Опасности, поиски, приключения…

– Н-да, это верно, – пробормотал, косясь на проходящего товарища, Васька, – опасностей у нас хоть отбавляй. Чего-чего, а уж этого – навалом!

– Как я вам завидую!

– Ну, – усмехнулся Васька, – завидовать-то особенно нечему…

Вечером следующего дня Интеллигент снова увидел эту девушку. Поезд стоял в поле, на глухом полустанке; очевидно, выбился из графика и дожидался теперь свободного пути. Вокруг – шелестя и поблескивая – простирались голубоватые овсы. Овсяные волны тянулись до самого горизонта. И там, у кромки, вставало багряное зарево молодой луны. Отблески этого зарева трепетали на стенках вагонов, на лицах людей. Утомленные ожиданием, пассажиры высыпали наружу – бродили, разминаясь, по насыпи, переговаривались негромко.

Игорь сразу же различил в полутьме знакомую тоненькую девичью фигурку. Рядом с нею стояла какая-то женщина – закутанная в платок и, судя по всему, немолодая. До Игоря донеслось:

– Геолог! Дура ты – веришь каждому проходимцу. Ты на его рожу взгляни!

– Ну как ты, мама, так можешь? Он очень милый. Я ему верю.

– Верь, да оглядывайся…

– Что же мне – документы у него спрашивать?

– А – спросила бы! Что тут такого? Или хочешь, я сама спрошу?

– Нет, нет. Пожалуйста… Вот он приедет к нам домой – там и поговоришь с ним.

– Домо-о-ой? Да ты очумела! Небось уже и адрес наш дала?

– Нет еще… Но он просил. И я не вижу причины – почему бы…

– Не давай, слышишь! Не смей! Вот морока на мою голову. Пойми, глупая, пойми: нельзя доверяться первому встречному. Почем ты знаешь – кто он и чего он хочет? Ну, чего он хочет, это, в общем-то, понятно… Мужики все одинаковы. Им главное – взять свое. Таких дурех они только и ищут. Вот таких – которые верят всему.

И, помолчав, переведя дух, женщина в платке добавила – с ожесточением:

– Геолог! Разве так геологи выглядят? Они в плацкартных не ездят. Они в мягких вагонах катаются.

– Но как же быть? – медленно, запинаясь, сказала девушка. – Он спрашивал адрес – и я пообещала…

– Так дай ему другой какой-нибудь адрес.

– Какой же?

– Не знаю. Придумай. Какая разница? Пиши любой – лишь бы отвязаться… Нам все равно нынче ночью сходить.

Первой мыслью Игоря было – разыскать Ваську и передать ему то, что он сейчас услышал. Однако, вернувшись в купе, он застал там ребят, увлеченных картежной игрою. Васька Сопля проигрывал, нервничал – и Интеллигент решил не отвлекать его пока, не тревожить. «Подождем до утра, – подумал он, – торопиться некуда».