Агриппина Михайловна в это время готовила смесь для Владочки

Ребенок лепетал что-то, лежа в своей кроватке. Ольга Романовна брезгливо посмотрела на внучку и обратилась к матери.

— Ну здравствуй, мама. Подкинули тебе нового ребенка, значит?

— Не старайся меня задеть, — мудро произнесла женщина. — Зачем пришла, Оля?

— Ксюша уже взрослая, к тому же, ты ее спонсируешь, — перечислила Ольга Романовна. — Ребенка вы вдвоем, видимо, тоже потянуть можете. Я решила, что меня здесь больше ничего не держит. И я отсюда уеду.

— И куда ты собралась? — равнодушно спросила Агриппина. — Надеюсь, ты не ждешь, что я буду тебя останавливать.

— В Екатеринбург, — заявила женщина. — Из нашего города туда ехать пять часов на машине, как ты знаешь, так что видеться мы почти не будем. Моих нравоучений тоже больше ни ты, ни Ксюха не услышит.

— Езжай куда захочешь, — раздраженно ответила бабушка. — Мне нет до этого дела. Ты ничем нам за это время не помогла.

— Что ж, если это все, что ты можешь мне сказать, — отлично, — заключила Ольга Романовна. — Ксюша, у тебя тоже нет слов?

— Удачи тебе, мама, — прошептала девушка.

Ей стало легче, когда она узнала, что мать уедет. За это время она отдалилась от нее еще сильнее и теперь словно почувствовала себя свободнее. Да, они и так почти не соприкасались все это время… но теперь никто не будет так сильно ее осуждать и бросать презрительные взгляды при встречах. Она задышит свободнее.

Ксюше было немного обидно, что мать ни разу за время беременности не сказала ей ни одного доброго слова, да и почти не посещала девушку.

Когда Ольга Романовна ушла, бабушка подошла к Ксюше и обняла ее. Ее большое тело пахло тестом и травами, и в ее объятиях было очень спокойно и хорошо.

— Ничего, Ксюшенька, пусть она едет, — уговаривала она. — А я позабочусь и о тебе, и о Владочке. И без нее проживем.

— Проживем, конечно, — улыбнулась Ксюша. — Скоро уже годик Влады отметим.

Они отметили день рождения малышки в тесном семейном кругу. Глядя на подросшую дочь, Ксюша удивлялась сходству девочки с отцом: те же смешливые голубые глаза, да и волосики тоже светлые…

Марк ни разу не написал Ксюше за все эти полтора года. Он пропал и не интересовался ни самочувствием девочки, ни судьбой их общего ребенка. Но за это время Ксюша осознала, что больше не влюблена в него, и его имя не вызывает никакого трепета.

Ее полностью устраивало, что он самоустранился из ее судьбы. По крайней мере, он не мешал ей и не вмешивался в налаженную жизнь. Его молчание прекрасно показало, чего стоит этот человек.

Тем временем ребенок продолжал расти. Вскоре ей исполнилось полтора года, и ее можно было отдать в детский сад. Ксюша понимала, что Влада совсем еще малышка, но иного выхода не видела. Она знала, что в кафе освободилось место администратора, и ей очень хотелось туда попасть.

Это кафе было единственным на весь их маленький город. Оно отличалось по уровню, а потому было местом притяжения всех обеспеченных жителей.

Ксюша прошла несколько этапов интервью, где ей пригодился даже отличный английский, и ее все-таки взяли на место администратора. Владу также удалось пристроить в садик, и жизнь шла своим чередом и дальше. Ксюша стала приносить домой достаточно приличные деньги, на которые покупала дочке новую одежду и игрушки.

Иногда Ксюша сталкивалась со Столетовыми в этом кафе. Мать Марка и его отец иногда ужинали там, и Ксюша всегда прилично с ними держалась. Они же и не узнавали девушку — хотя знали ли о том, как она выглядит, вообще? Помнили ли, в какую историю вляпался их сын? Из-за того, что Ксюша устроилась на работу, бабушке стало поспокойнее жить. Семья собиралась только под вечер, когда Ксюша забирала из садика дочь и возвращалась с работы. Но именно это спокойствие сыграло с ними злую шутку.

Однажды утром, когда девушка уже ушла на работу и увела дочь в садик, Агриппина Михайловна почувствовала себя очень плохо. Она хотела позвонить в скорую, но не смогла дотянуться до телефона. Ее разбил обширный инсульт, и никто не успел ей помочь.

Когда Ксюша вечером пришла с работы, и бабушка ее не встретила, она метнулась в ее комнату и вскрикнула. Там она и нашла бабушку.

Когда она, рыдая, вызвала скорую и врачей, фельдшер, просматривая медицинские документы бабушки, с удивлением спросила девушку:

— А вы не знали, что у покойной последние несколько лет прыгало давление? Вот, смотрите, шестилетняя запись с рекомендацией пить таблетки и каждые полгода проверяться. Она выполняла предписания?

Ксюша была совсем разбита: она и не знала, что у бабушки были такие серьезные проблемы. Теперь она еще больше винила себя в том, что случилось. Если б она только знала, она бы ни за что не навязалась ей тогда, когда началась беременность!

— Только ты у меня и осталась, — прошептала она дочке, которая уже уснула. Малышка не вполне понимала, из-за чего все бегают и плачут, и куда делась бабушка. Ксюша постаралась успокоить ребенка и прийти в себя. Ей нельзя сдаваться. У нее есть Влада.

С тяжелым сердцем она открыла на телефоне контакт матери и какое-то время не решалась ей звонить. Наконец она нажала кнопку вызова.

— Ты в своем уме так поздно звонить? — недовольно протянула Ольга Романовна сонным голосом. — Что у тебя случилось?

— Бабушка умерла, — на одном дыхании прошептала она. В трубке воцарилось молчание.

— Я приеду завтра же. — Ольга Романовна отключилась сразу же, как только сказала об этом.

Дочь и мать встретились уже на похоронах. Малышку Ксюша не взяла с собой — считала, что ее незачем травмировать таким событием. Уже потом она отведет девочку на могилку — и тогда расскажет всю эту историю.

Ольге Романовне было нечего сказать. Вся в черном, она, потупив взгляд, смотрела на гроб и беззвучно плакала. Больше всего ее мучило то, что она даже не простилась с матерью.

— В наследство надо вступать, наверное, — шепнула она на выходе с кладбища. Ксюша усмехнулась, несмотря на траур.

«Ну-ну, вступай, мамочка», — мстительно подумала она. Ксюша знала, что трехкомнатную квартиру бабушка уже давно завещала ей.

Еще через полгода Ксюша стала полноправной владелицей квартиры. Однако большие счета за отопление и обслуживание дома совсем били по бюджету, и девушке пришлось в свои выходные еще и раздавать листовки — так удавалось хотя бы как-то выбраться из безденежья. Было очень тяжело, но Ксюша знала, что не имеет права сдаваться.

Влада часто болела — почти каждый месяц она кашляла и ходила с соплями. Ксюша принимала это стоически и работала еще больше, бралась буквально за любую активность.

На работе она познакомилась с официанткой, дочь которой была буквально на пару лет старше Влады.

— Ой, столько одежды остается, конечно, — жаловалась она ей. — Дашка растет так быстро, что я все деньги на ее тряпки трачу.

— Понимаю, — вздохнула Ксюша. Ей тоже приходилось тратиться на одежду очень много, и она с сожалением слушала слова коллеги.

— А твоя ведь ненамного младше, а? Давай я тебе вещи Дашки старые отдам, — предложила женщина. Ксюша уцепилась за это предложение как за соломинку и согласилась. Так, правдами и неправдами, она тянула маленькую дочь в счастливое будущее.

Она знала: у нее нет возможности сдаться. Пусть даже весь мир будет против них, она выстроит. У Влады обязательно будет счастливая жизнь, даже если детство выйдет тяжелым.

Каждый день сменял предыдущий, и они отрывались, уходили в прошлое, словно листья с осеннего дерева. Влада росла и развивалась, полюбила конструкторы и игрушечных медвежат, нашла подружек в садике и даже жениха. Обо всем этом она рассказывала измученной матери вечером, а та из последних сил слушала болтовню любимого ребенка.

Ксюша поняла, что они не могут и дальше отдавать так много денег за эту квартиру, и приняла тяжелое решение продать эту квартиру. На вырученные деньги она сможет купить жилье поменьше, а остаток положить на вклад под проценты. Тогда для Влады будет копиться небольшое финансовое утешение на будущее.