– Как прошла тренировка? – спросила она на автомате.

– Хреново.

– Проблемы с подачей?

– Не хочу об этом говорить, – сказал он, отведя взгляд в сторону. – Поехали уже нахрен отсюда. Я хочу домой.

Стараясь держать себя в руках, она спокойно посмотрела на сына. С его выражениями она разберется позже.

– Тай, что происходит? – тихо спросила Мэдди.

Настроение сына становилось все хуже и хуже после последнего визита Билла. Ее попытка все уладить, очевидно, оказалась тщетной. Тайлер все еще злился и до сих пор не разговаривал с отцом. Прошлым вечером Билл заезжал, чтобы забрать детей к себе, но Тай закрылся в комнате, отказываясь видеться с ним.

В какой-то степени Мэдди рассчитывала, что начало бейсбольного сезона вернет его к привычному темпу жизни. Он любил бейсбол. Отлично играл. Утверждал, что больше всего мечтает стать профессиональным игроком. Обычно во время весенних тренировок он при каждом удобном случае цитировал тренера Мэддокса. Разумеется, раньше всегда рядом был отец, который его слушал.

Тайлер упрямо молчал, поэтому она снова заговорила:

– Тай, поговори со мной. Я не заведу машину, пока ты мне не ответишь. Что с тобой происходит?

– Почему все меня об этом спрашивают? – взорвался он. – Ты знаешь, что происходит. Мы об этом уже сто раз говорили. Отец ушел от нас к молодой шалаве. Что мне остается делать, когда я узнаю, что мой отец – кретин? Разве нельзя оставить меня в покое? Меня уже тошнит от этих разговоров.

Мэдди не могла винить его, но Тайлеру явно нужно было поговорить об этом, и если не с ней, то со специалистом. Ему нужно было обуздать свою ненависть и перестать выплескивать ее на всех и каждого вокруг.

– Милый, ты прав, мы уже говорили об этом, и я знаю, что ты так и не понял, что сделал твой отец, – сказала она, вероятно, уже в тысячный раз. – Но это не дает тебе права обзывать его, ясно? Он все еще твой отец и заслуживает уважения. Не хочу повторять это снова, понятно?

Тай скептически посмотрел на нее.

– Ладно тебе, мам. Я знаю, что ты смотришь на жизнь через розовые очки, но даже ты должна понимать, какая он мразь.

– Неважно, что я думаю о твоем отце, – сказала Мэдди. – Он любит тебя, Тай. Он хочет, чтобы вы оставались так же близки, как и прежде.

– Тогда почему он ушел от нас к ней? Она ненамного старше меня.

– Ей достаточно лет, – сказала Мэдди. – Ты и твои брат с сестрой должны дать ей шанс. Раз ваш отец любит ее, значит, у нее много положительных качеств, я уверена. – Она произнесла эти слова, с трудом подавив рвотный рефлекс.

– Ну да, точно. Видел я ее хорошие качества, – возразил он. – Примерно пятого размера.

– Тайлер Таунсенд! – воскликнула Мэдди. – Я не так тебя воспитывала. Это грубо и непристойно.

– Зато правда.

Мэдди с трудом умерила пыл.

– Слушай, не тебе одному тяжело, нам всем нужно привыкнуть. Я тоже пытаюсь. И ты очень бы мне помог, если бы тоже постарался. Кайл и Кэти равняются на тебя. С тебя они будут брать пример, как относиться к вашему отцу и его… – Мэдди замялась. Пока они окончательно не развелись и их отношения не были официальными, Мэдди не могла подобрать подходящего слова для новой возлюбленной Билла, по крайней мере такого, которое можно было употреблять при детях.

– Особой подруге, – саркастически предложил Тайлер. – Отец так ее называет. Меня от этого тошнит.

Мэдди не могла позволить себе с ним согласиться. Однако смотреть на него с осуждением тоже не могла.

– Осторожнее, Тайлер. Ты вот-вот перегнешь палку.

– А отец ничего не перегнул? – спросил он. – Хватит об этом.

– Вчера произошло что-то, о чем я не знаю?

– Нет.

– Ты уверен? Ты поссорился с отцом?

Тайлер упрямо молчал и продолжал пялиться в окно, всячески избегая ее взгляда.

Очевидно, Мэдди ничего от него не добьется. Не сегодня. Но она возобновит попытки. Как минимум, нужно будет наказать его за грубые выражения.

– На сегодня хватит, но в будущем я хочу, чтобы ты поговорил по этому поводу с отцом… и другими взрослыми… в уважительном тоне.

Тай закатил глаза. Мэдди сделала вид, что ничего не заметила.

– Давай лучше поговорим, почему тренировка не удалась, – предложила она, наконец заведя машину и отъехав от бордюра.

– Лучше не надо, – коротко сказал он. Затем посмотрел на нее, словно увидев мать впервые. – А чего это ты так разоделась?

– Ездила на собеседования.

– И как?

– Хреново, – Мэдди решила воспользоваться терминологией сына.

Впервые с того момента, как Тайлер сел в машину, он улыбнулся. Он снова стал похож на ее беззаботного ребенка… и так сильно на своего отца, когда тот был в его возрасте, что у нее сжалось сердце.

– Когда у меня плохой день, мне помогает шоколадный милкшейк, – с хитрой улыбкой предложил он.

Мэдди улыбнулась в ответ, с облегчением увидев проблеск в настроении сына.

– Мне тоже, – сказала она, резко перестроилась в левую полосу и направилась в сторону аптеки Уортонов, где все еще стоял старомодный автомат с содовой.

С самого детства этот автомат был местом, вокруг которого происходили все самые важные события ее жизни. В старшей школе они с Биллом пили здесь содовую. Мэдди, Хелен и Дана Сью делились секретами. Билл даже сделал ей предложение за дальним столиком с видом на главную улицу, с ее засаженными цветами клумбами и широкой, покрытой травой разделительной линией. Они праздновали рождение каждого ребенка возле автомата с содовой, чтобы Грэйс и Невилл Уортоны могли потискать нового Таунсенда.

Поход туда вызвал бы много воспоминаний, но оно того стоило, подумала Мэдди. Может быть, шоколадный милкшейк поможет ей с сыном залечить раны. Хотя на это понадобится чудовищно большое количество милкшейков.

– Я очень расстроилась, когда услышала о вас с Биллом, – полушепотом сказала Грэйс Уортон Мэдди, пока Тайлер заказывал милкшейки. – Не понимаю, о чем думают мужчины, когда уходят от семьи к девчушке, у которой еще молоко на губах не обсохло.

Мэдди могла только кивнуть в ответ. Хоть Грэйс ей и нравилась, Мэдди знала: все, что она скажет, к вечеру уже будет известно всему городу. К счастью, Тай вернулся к столику до того, как Грэйс успела выпытать из нее что-либо еще.

– Слышала, ты ищешь работу, – сказала Грэйс, сочувственно посмотрев на Мэдди. – Здесь, в Серенити, вакансий очень мало. Жаль, что мелкий бизнес в городе закрылся в пользу этих огромных магазинов неподалеку от Чарлстона. Я все время твержу Невиллу, что если бы мы не создали такой хороший бизнес вокруг автомата с содовой, нам бы уже тоже пришлось закрыть двери. Видит бог, аптека уже не приносит столько денег, как прежде. Люди лучше поедут за тридцать миль, чем слегка переплатят за отличный сервис здесь, рядом с домом.

– Вы тоже от этого пострадали? – удивленно спросила Мэдди. – Разве люди не понимают, насколько здорово иметь под боком фармацевта, который их отлично знает и, в случае необходимости, привезет лекарства прямо домой посреди ночи?

– О, в экстренных случаях они обращаются к нам, но мы теряем на разовых рецептах или лекарствах, продаваемых с прилавка, которые можно купить дешевле в другом месте. Когда закрылась фабрика в Уайт Хилл, клиентов стало еще меньше. У людей там была хорошая работа с приличной зарплатой. Теперь вся эта работа утекла куда-то за границу. – Грэйс расстроенно покачала головой. – До слез обидно, вот что я скажу. Что ж, пойду, наслаждайтесь своими милкшейками. Дорогая, если тебе понадобится помощь, просто дай мне знать. Я с радостью присмотрю за детьми или что-нибудь еще.

– Спасибо, Грэйс, – искренне поблагодарила Мэдди. Она знала, что Грэйс говорила так не из простой вежливости. В этом было одно из главных преимуществ таких городков, как Серенити. Соседи помогали друг другу.

Когда она повернулась к сыну, Мэдди заметила его обеспокоенный взгляд.

– Мам, у нас что, не осталось денег после ухода отца? Поэтому ты пытаешься найти работу?