— Все будет хорошо.

— Как Настя? — спрашивает Петр.

— О, я смотрю Настена моя тебя интересует больше всего.

— Ты несправедлив к ней. Чем она заслужила твое такое отношение?

— Тем, что стала обычной домохозяйкой.

— Будешь разводиться?

— Даже не знаю. Не думал об этом. Но я же говорил, меня все устраивает. Обязанности жены выполняет, правда в последнее время плохо, но мы это исправим. А Алинке брак не нужен. Она всегда говорит, что это пережиток прошлого. Поэтому смысла нет разводиться.

— Хорошо устроился иметь одно лицо в двух ипостасях.

— Да, — я смеюсь. — Очень удобно. Зато если засекут, никому в голову не придет, что я с любовницей.

Мы дружно посмеялись. Но глаза Петра были серьезными. Нет, точно положил глаз на мою Настю.

— А если она узнает?

— Как?

— Альберт, все тайное всегда становится явным. Рано или поздно она узнает.

— Если ты не расскажешь.

— Я не хочу причинять ей лишнюю боль. Она тебя любит до сих пор. А ты вечно этим пользуешься.

— Ладно, хватит читать мне морали. Я делаю то, что хочу. И мне никто нге указ.

Я начинаю злиться. Этот разговор мне уже не нравится. Но и Петю надо держать всегда рядом, чтобы у него не возникло желания пожалеть Настю. А то еще дойдет до того, что она подаст на развод.

Я выпиваю очередной бокал с каким-то коктейлем и иду знакомиться с милыми двумя блондинками, сидящими за барной стойкой.

Петя вскоре покидает клуб. А я бронирую другой номер в гостинице и еду туда с девчонками.

Я просыпаюсь с ужасной болью в голове. Хочется пить. Я смотрю на кровать — девчонок нет. Видимо уже ушли. Пытаюсь найти телефон — посмотреть время, но не обнаруживаю его рядом.

Кое-как встаю. Какая же бурная была ночка. Продолжаю поиски телефона в одежде. Но его негде нет, как и моего бумажника.

Вот черт! Похоже, они оказались воришками. Надо позвонить Пете, чтоб заблокировал все мои карты.

Я иду в душ. Алина, наверное, беспокоилась всю ночь, куда я мог подеваться. И что я ей скажу? Изменил любовнице с левыми телками?

А хотя, зачем ей что-то говорить? Мы просто с ней хорошо проводим время и все.

Наконец, я чувствую себя лучше. Спускаюсь на ресепшн, чтобы позвонить Петру.

Через час он уже везет меня в гостиницу.

— Алина недовольна, — сообщает он.

— Представляю.

— Вопрос с картами решен, только твои личные осталось заблокировать. Так что тут ты сам.

— Спасибо, дружище.

Захожу в номер, Алина сидит на стуле и смотрит на меня серьезными глазами.

— Ну и где тебя носило?

— Алиночка, я перебрал. Переночевал в каком-то мотеле, недалеко от бара.

— Неужели?

— Почему же тебя Петя не отвез? Вы же были вместе. Или нет?

— Да. Но он ушел раньше, а я хотел еще расслабиться.

— Расслабился?

— Очень.

— Я тебе звонила десять раз, — она отворачивается от меня. Видимо не нравится мой помятый вид.

— Потерял где-то телефон. Я был очень пьян. Алин, мне до сих пор плохо.

— Мне тебя пожалеть? — резко разворачивается она в мою сторону.

Я молчу. А что тут скажешь?

— Сегодня меня не жди, — предупреждает она. — Иду на встречу выпускников. Как ты и хотел.

Мое плохое самочувствие не проходит. Решаю вообще никуда не ходить. Списываюсь по мессенджеру с Ликой. Она как обычно вся в свиданиях. Рассказывает мне в подробностях о своем новом ухажере.

И тут вижу, что на почту приходит очередное письмо от анонима. Открываю и получаю очередную порцию развлечений Берта. Но не могу поверить своим глазам.

На фото не его любовница. А какие-то две голые девахи. Это еще что? Он совсем в Ярославле пошел в разнос? Теперь он изменяет не только мне, но и любовнице?

Ну Альберт! Ну скотина! Ты превзошел всех.

У меня трясутся руки. Смотреть на эту гадость я не могу. Со злостью захлопываю крышку ноутбука. Начинаю нервно ходить по комнате.

Какой подлец. Как он мог? Мало того, что любовницу завел, так еще с какими-то шлюхами развлекается. Да он вообще больше никогда ко мне не притронется.

Мудак.

Но как теперь мне делать вид счастливой любящей жены? Или все к черту? Не строить из себя ничего незнающую клушу? Заявить ему с порога, что он урод и пусть проваливает на все четыре стороны?

Жить с ним я больше не хочу. Не могу. Это была последняя капля, переполнившая чашу моего терпения.

Может, уже сегодня собрать вещи и уйти? Первое время поживу у Лики. Потом сниму квартиру. Найду работу. И будет все хорошо. А Бертик пусть сам разбирается со своими бабами.

Интересно, а Алина то знает про его кутеж на стороне? Вот удивится наверное.

И ту я начинаю чувствовать злорадство. И даже какое-то удовольствие от того, что любовница оказалась на моем месте. Теперь и она испытает всю гамму чувств.

Меня опять тошнит. Связать с пищевым отравлением я это не могу. Вроде вчера я не ела ничего экзотического.

Я звоню Лике и прошу ее приехать. Она появляется у меня к обеду с тортом в руках.

— Зачем опять эти калории? — смотрю я на полуторакилограммовый торт. Очень аппетитный и судя по дате свежий.

— Затем. Я так понимаю, опять что-то произошло.

— Ага, — киваю я, — не поверишь.

Она заходит в коридор, раздевается и бежит на кухню скорее резать это шоколадное удовольствие. Я плетусь за ней. Сил у меня нет, ноги слегка дрожат. И правда ощущение, что отравилась.

За столом показываю ей фото. Она начинает громко смеяться.

— Ты серьезно? — хохочет она. — Он изменил любовнице со шлюхами? Вот это умора.

— Очень смешно.

— Прости. Не хотела тебя обидеть. Но это так весело. Ты только вдумайся. Изменить любовнице.

— Вообще-то я уже не хочу об этом думать. Мне противно. Понимаешь? Он мне омерзителен.

— Понимаю, — кивает она, отламывая вилкой большой кусок торта.

— Как мне с ним жить под одной крышей? Как?

— Тогда пора с ним поговорить. Другого пути нет.

— Но тогда мне придется уйти в небытие. Я не могу пока себе это позволить.

— Тогда терпи. Что я могу тебе еще посоветовать.

— Легко сказано — терпи. Ты вообще представляешь себе, как это? Он приходит домой каждый день, делает вид, что у нас все хорошо, улыбается, целует меня. А я знаю все. И даже больше. Как я должна реагировать? Что ему говорить? Я же не актриса, я не смогу на постоянной основе делать вид, что ничего не происходит. И не хочу я делать этот вид.

Я тоже отрезаю себе большой кусок и начинаю жадно есть. Как будто никогда не ела торт.

— Не представляю. Но если ты не можешь терпеть — выход один. Ты должна уйти от него.

Я вздыхаю. Опять должна. Всегда должна. Всю жизнь я всем что-то должна. Надоело. Не хочу. Пусть все катятся к чертям.

— Ничего я не должна, — в голосе звучит недовольство. — Понимаешь, я постоянно на нервах. Весь этот период у меня нет ни минуты покоя. Я психологически устала. Я больше не могу.

И слезы начинают просто течь по щекам. Лика сажится ко мне и обнимает.

— Успокойся, милая моя. Не плачь. Все образуется. Все наладится. И на твоей улице будет мир и покой. Это просто такой период. Его надо переждать. Пережить. Переосмыслить. Не плачь.

Успокоиться я не могу. Слезы просто ручьем текут из глаз.

— точно нервы, — всхлипываю я.

— Может тебе уехать куда-нибудь загород, в пансионатик какой-нибудь на недельку?

— Не знаю…Все так запуталось.

Лике я не рассказывала все подробности моих слежек и новых знакомств. Вдаваться в подробности не хотелось.

Меня опять тошнит. Я убегаю в ванную. Лика же продолжает с аппетитом поедать торт.

— Э, подруга, что с тобой? — сморит она меня лукаво.

— Ничего. Плохое самочувствие со вчерашнего вечера.

И я ей рассказываю о своих странных ощущениях после пробуждения.

— Может, ты что-то выпила вчера?

— Нет, дома мы пили только чай. И больше я ничего не помню.