— Ида, ты как? — навстречу мне быстрым шагом шел Ноа. — Док прислал уведомление о твоей выписке. Может ненадолго останешься под присмотром? У тебя был тепловой удар, это может быть опасно.

Меня умилила его реакция. Непривычно видеть этого язвительного мужчину таким обеспокоенным.

— Все в порядке. Ты спешишь?

— Нет, а что?

— Проводишь к остальным? Горю желанием внести свой вклад в отзыв о продукте.

Ноа понятливо посмеялся, и взяв меня за руку, повел в соседнее здание.

Меня смутил его жест. Слишком интимный. Между нами нет никаких отношений, мне даже кажется, что он меня недолюбливает, с чего ему вести меня за ручку и быть участливым?

Этот мужчина часто раздражал своими издевками, но если признаться честно, он меня заинтересовал. До влюбленности далеко, но мой взгляд неизменно выискивает его в толпе, где бы он не находился, боковым зрением я отслеживаю его передвижения, и делаю это неосознанно.

А еще… Мне очень хочется, чтобы между нами было что-то большее, чем взаимные подколы…

Наше прибытие произвело фурор. Дело в том, что руку мою Ноа так и не отпустил, и таким образом мы, вошли в общий зал. Казалось, его не смутила общая реакция, он невозмутимо подвел меня к мужчине, рядом с которым стояла камера и попросил поговорить со мной без очереди, так как я сильно пострадала.

Мужчина тотчас приступил к опросу.

— Какие у вас впечатления от использования защитного костюма производства лаборатории “Вера”.

Тут я расхохоталась, абсолютно не в силах успокоиться. “Вера”! Это ж надо было так назвать. Теперь многое стало понятно.

— Что вас так рассмешило? — заинтересованно спросил мужчина, четко улавливая, что сейчас будет годный контент.

— Название у вашей лаборатории говорящее. — сказала, утерев слезы, выступившие от смеха.

— Поясните, пожалуйста.

— Вера и молитвы — единственный доступный ресурс у ваших разработчиков. Вера в успех и молитвы вместо реального проектирования качественных вещей. С тем же успехом я могла бы дома за полчаса соорудить нечто подобное. Это несерьезный подход к своей профессии и неуважение к тем, кто будет использовать их творение.

— Итак, каковы ваши впечатления от использования?

— Я выжила, на этом спасибо. Это не защитный костюм, а пыточное устройство. В следующий раз, прежде чем передавать на испытания другим, первыми запускайте тех, кто его делал. Может тогда качество работы улучшится.

— Все было настолько плохо?

— Вы себе представить не можете. Я бы засудила этих людей за попытку массового убийства. Мои коллеги по испытаниям не дадут соврать. — кивнула на толпу, получив подтверждающие отклики. — Молодой человек, я получила тепловой удар, а перед этим чуть не замерзла насмерть, в промежутке дышала ядовитыми парами, исходящими от костюма. И мои претензии бесконечны. У вас эфирного времени не хватит перечислить их все.

— Все-таки мы не зря их позвали. — К нам подошел Тим. — Надеюсь после таких эмоциональных отзывов дело сдвинется с мертвой точки, и окружающие наконец обратят внимания в каких условиях работают люди, защищающие планету и жизни жителей.

— Не знаю что решили для себя остальные, но я по возвращению, планирую вкладываться. Это необходимо, и плевать на какие-то там запреты. Не обеднеем, если занесем в список, запрещенных к работе компаний, парочку международных. Мы все имеем высокий и стабильный доход, что еще нужно? Всех денег мира не заработаешь, и не унесешь все с собой на тот свет. Может пора становиться немного человечнее по отношению к окружающим?

Еще некоторое время участники делились впечатлениями и обсуждали дальнейшие планы, а потом нам торжественно объявили, что наши истязания закончены, и мы можем отправляться по домам.

Я морально готовилась к многочасовой тряске на внедорожниках до ближайшего аэродрома, откуда можно будет улететь домой, но нас и тут успели удивить. Военные раскошелились на несколько вертолетных рейсов.

Нас будут вывозить группами по пять человек, и снова я оказалась в сопровождении Ноа, до конца так и не разобралась, случайно так получилось или это чей-то коварный план.

— Ида, будь осторожна. Мне кажется этот мужчина имеет на тебя виды. — Соня возникла из ниоткуда.

— С чего ты так решила?

— Он все время крутится рядом, а его взгляды ты видела? Он же глаз с тебя не сводит!

— И что? Я не вижу в этом проблемы. Он видный, симпатичный мужчина. Я одинокая женщина.

Я действительно не вижу в этом проблемы. Да я только буду рада, если действительно нравлюсь ему. Он, конечно, своеобразный человек, но кто из нас без собственных тараканов?

— Так он же жуткий!

Эх, наивное дитя.

— Меня он не пугает, если ты об этом. Перед законом я чиста, а остальное меня не интересует.

— Тебе точно нужно провериться, этот костюм повредил тебе отдел мозга, отвечающий за здравый смысл.

В ответ я только рассмеялась.

С территории военной базы мы с Ноа вылетели в числе последних.

Соню я отправила раньше, потому как, она меня извела своими намекающими взглядами. Будто пастушья собака ходила за мной следом и контролировала: кто и куда смотрел; кто, кому, когда и что сказал. Через час я готова была взвыть раненым зверем, поэтому договорившись с Тимом, отправила ее под его зорким присмотром.

Наш полет должен был занять около сорока минут, но все пошло наперекосяк с самого начала. Начнем с того, что в вертолете нас было всего трое: мы с Ноа и пилот.

Через несколько минут полета, пилот сообщил о неполадках, и попросил не паниковать в случае трясучки. Ноа успокоил меня, сказав что пилота знает давно и он показал свой профессионализм во многих операциях, в любых ситуациях.

И я успокоилась.

Как оказалось, зря.

Прошло совсем немного времени и вертолет начало трепать из стороны в сторону, а потом мы почувствовали запах дыма. Ноа ощутимо напрягся и тогда я поняла: происходит нечто плохое.

Мы падаем.

И это не было моими догадками, об этом прямым текстом сказал все тот же пилот, предупредив что мягкой посадки не будет.

Страх сковал, мысли в голове, тянулись вяло и медленно. Очевидно, что организм в этот момент решил, что с него хватит стресса и пора на покой, другого объяснения своего состояния я не могла найти.

К счастью, Ноа был собран, спокоен и четко раздавал команды, как мне, так и пилоту. Несмотря на то, что мужчина за штурвалом, на первый взгляд имел больше власти, фактически же, в критической ситуации командование принял старший по званию, то есть именно Ноа.

Он дал указания пилоту постараться опуститься как можно ниже, пролетая над озером, чтобы мы смогли спрыгнуть и не покалечиться, что будет с самим пилотом… Об этом я старалось не думать.

Какими бы хорошими людьми мы не выступали в своей голове, реальность чаще всего больно бьет наотмашь.

Я знаю, что даже если попытаюсь, ничего не смогу сделать для него. Если он не поможет себе сам, то никто другой с этим не справится. Мы с Ноа можем только попытаться спасти себя. Если нам повезет.

У нас действительно получилось прыгнуть, когда вертолет пролетал над озером. Вода немного смягчила удар, но все равно было очень больно.

У меня не получилось правильно сгруппироваться при падении, как объяснял Ноа, поэтому рухнула вниз по принципу “так получилось”. Плавала я всегда плохо, вследствие чего, начала кашлять и захлебываться водой, но Ноа и здесь проявил невероятную стойкость: он вытащил меня из воды и осмотрел.

Мы были целы, и на первый взгляд, переломов и вывихов не было. Но некоторые места уже отдавали краснотой от удара, через пару дней гематомы мне обеспечены.

Сам же вертолет скрылся за деревьями, а когда принялись осматриваться по сторонам, пытаясь понять где именно оказались, увидели вдалеке гигантский столб огня.