Рика согласно кивнула: она и сама видела, что на её коробке не было стихов, позолоченной полосы, да и гофрированные бумажные лодочки, где покоились сами конфеты, оказались не золочёнными, а просто коричневыми.

— Леди Камирэ говорила, что все в её окружении знали и о несчастном воздыхателе, и о пристрастии госпожи Тибы к сладостям с маринованными нори, — проговорила чародейка, — получается, преступник либо не знал, об особенностях подарочной коробки, либо не посчитал нужным тратиться на бесполезную мишуру в виде весьма посредственного стиха и подзолочённых бумажек.

— Я склонен считать, что не знал, — авторитетно заявил Вил, — в таких вопросах нет смысла экономить несколько монет. Может быть, о личности преступника нам расскажет время получения конфет. Нужно выяснить, каким образом и когда заряженные сладости попали к первой придворной даме.

Госпожа Тиба на этот раз выглядела гораздо лучше. О пережитом напоминали лишь синяки под глазами, бледность и утомлённый вид. Она осталась спать прямо у доктора в лазарете, но её по просьбе коррехидора пришлось разбудить.

Девушка сонно моргала глазами, плотно запахнувшись больничную ситцевую одежду.

— Госпожа Тиба, — проговорил коррехидор успокоительным тоном, — расскажите нам о господине Шине Крейге.

— О Ши́нни? — удивилась первая придворная дама, — почему вы спрашиваете о нём?

— Ведь именно он присылает вам ваши любимые конфеты.

— Нет, — качнула головой Тиба, и слабая улыбка чуть тронула губы, — не присылает, Шинни всегда лично приносит мне сладости. Он читает стихи и исправно каждую неделю по вторникам простит меня стать его женой.

— А вы столь же исправно ему отказываете? — спросила чародейка, — но конфеты съедаете.

— Да, — пожала девушка плечами, — Шинни, конечно, забавен и в целом он — неплохой парень, но я никогда не рассматривала его в качестве супруга. Он об этом прекрасно знает. Его еженедельные предложения руки и сердца — скорее игра. Однажды Шин признался мне в любви, я с почтением поклонилась и со всей возможной деликатностью объяснила, что, к сожалению, не испытываю к нему тех горячих чувств, без коих брачный союз двух любящих сердец может превратиться в унылое сосуществование пары совершенно чужих друг другу людей.

— А он?

— Он заявил, что не собирается отступать и станет повторять своё признание, пока в моём сердце не зажжётся огонь ответной страсти, — снова улыбнулась воспоминанию Тиба, — вот и повторяет им самим придуманный ритуал уже почти два года. Приносит конфеты, читает что-нибудь из классической артанской поэзии, встаёт на одно колено и прости руки и сердца. И почти всегда приносит с собой цветы.

— На минувшей неделе всё было по плану? — спросил Вил.

— Да, — кивнула Эдаби Тиба, — в половине четвёртого Шинни пришёл в Кленовый дворец с роскошным букетом фрезий и мимозы. Мы отправились в оранжерею. Это весьма удобное место, там мало кто бывает, есть скамейки и полная возможность уединиться на четверть часа. Я выслушала порцию стихов, сдобренную весьма однотипным признанием в любви, получила цветы и свою недельную порцию сладостей, после чего мы поболтали немного об общих знакомых и расстались. Всё, как всегда.

— Вы едите конфеты всю неделю? — поинтересовалась чародейка.

— Увы, мистрис Таками, — вздохнула придворная дама, — я сто раз обещала себе разделить конфеты на число дней до следующего подарка и съедать не более выделенной на день порции, но ни разочка у меня не получилось реализовать сие благое намерение. Обычно я не удерживаюсь и съедаю почти половину в первый же день. Знаю, это ребячество, и леди Камирэ утверждает, будто у меня начисто отсутствует сила воли, но я не вижу в этом ничего предосудительного. Мои конфеты, когда желаю, тогда и съедаю.

— Понятно, — Рика положила на стол обе коробки, — вот эту, — она показала на коробку со стихотворением, — вы получили два, вернее, уже три, дня назад? — придворная дама согласно кивнула головой, — а откуда взялась вторая коробка? Вы её купили? Или вам её кто-то передал?

— Я не покупала, — последовал ответ, — знаете, я твёрдо решила не покупать такие сладости не потому, что дорого. Как первая придворная дама я могу позволить себе куда большие траты, просто хотелось, чтобы они для меня всегда оставались подарком бедного Шинни. Я ведь не виновата, что вовсе не люблю его!

— Вы абсолютно правы, никто не вправе требовать от нас любви, — подтвердил Вил со своей неотразимой улыбкой, — так откуда взялась вторая коробка? Ваш кавалер приезжал сюда?

— Нет, конечно же, нет. Эту коробку я обнаружила сегодня утром у своей двери. Она была перевязана красивой шёлковой ленточкой. Я подумала, что Шин не удержался и прислал мне ещё одну коробку конфет по случаю Лунного года. И я с благодарностью в сердце приняла дар.

— И, как обычно, сращу съели почти половину конфет? — не удержалась и съязвила чародейка.

— Да, — без тени стеснения подтвердила Тиба, — и не вижу в этом повода для насмешек. Если вы не любите сладкого, вам не понять, а уж тем более не стоит осуждать другую персону, имеющую похожее пристрастие.

— Вы не припомните, в котором часу подарок оказался возле вашей двери? — спросил Вил.

— Наверное, это произошло после десяти часов, — раздумчиво ответила Тиба, — но не так уж близко к одиннадцати. К одиннадцати мне нужно было быть у леди Камирэ, я успела подогреть чая, выпить его, проверить свой туалет и причёску, после чего направилась к госпоже. Она собиралась огласить, какой именно наряд намерена надеть на торжества. В мои негласные обязанности входит также оповещение всех придворных дам о цвете наряда леди Камирэ. Никто не должен надевать тот же цвет. Это многолетнее неписанное требование, что неукоснительно соблюдается при дворе.

Рика совсем недавно слышала сетования маркизы по этому самому поводу, поэтому просто кивнула головой. Получалось, кто угодно, хотя бы та же маркиза Буна, могла запросто подбросить Тибе коробку любимых сладостей, содержащих заклятие? А почему бы и нет. Мотив есть, возможность есть. Оставалось найти молодящегося мага, и дело сделано. Тем более, что доказательства нужно будет готовить не для судебного слушания, а для его величества лично.

— И что дальше? — чародейка заглянула в глаза Вилу, — идём прямо к маркизе? У нас есть прекрасный предлог — мы нашли украденные драгоценности, отдадим и поговорим с ней, как с подозреваемой?

— Пока рано. Нам нужно осмотреть комнату убитого и давайте прежде узнаем, в котором часу маркиза прибыла в Каэ-доно.

Обладатель феноменальной памяти — Макс Грай, без запинки доложил, что маркиза прибыла в охотничий замок около шести часов, то есть ещё до того, как стала съезжаться основная масса гостей.

— Его величество и леди Камирэ прибыли ещё вчера. Вместе со мной, дайнагоном, поварами и свитой, — дал подробный отчёт мажордом, — слуги, столь неудачно нанятые маркизом Буной, заявились с самого утра, и мне пришлось придумывать всей этой ораве разные поручения. Ведь и полуденный перекус, и обед нужно было отработать. У нас не богадельня, просто так никого не кормят.

— Леди Буна прибыла одна? — небрежно спросил Вил.

— Не могу сказать точно, — покачал головой мажордом, — я видел её карету, но не смотрел, как и сколько человек из неё выходили, потому как внезапно выяснилось, что повара забыли взять любимые специи его величества, пришлось устроить им разнос и послать срочно машину в город докупить необходимое. Поэтому леди Буна заселялась в свои апартаменты без моего участия.

— Леди Буна не могла подложить конфеты, — уверенно сказала чародейка, когда они шли в покои Букового клана, — ведь она приехала всего на два часа раньше назначенного срока, то есть в шесть часов, а конфеты госпожа Тиба получила в половине одиннадцатого.

— Увы, подбросить конфеты она не могла, но для чего приехала столь рано? И кто тот чародей, что выходил из её покоев? — задал риторические вопросы коррехидор, — давайте поищем ответы в бумагах её свёкра.