— Туда кто-то вломился? — прошептала она, когда парень отошёл на достаточное расстояние.

— Именно.

Коррехидор осторожно приоткрыл дверь. Внутри было темно и тихо.

— Можете своими чародейскими чувствами проверить, нет ли кого постороннего в покоях? — спросил он еле слышным шёпотом, — очень не хотелось бы нарваться на затаившегося в темноте преступника, когда нет с собой никакого оружия.

Девушка кивнула и сосредоточилась, прикрыв веки. В то же мгновение к привычным обострившимся чувствам добавились особые, которые и простыми словами-то описать сложно. В нос ударил запах средства от моли. «В Каэ-доно сложно с магией, — подумалось Рике, — вот покойный маркиз и спасал своё добро дедовскими методами». Где-то в дальнем уголке ворохнулась мышь, потянуло холодком от приоткрытого окна, да ещё справа угадывались «налипшие» остатки недавних сильных эмоций: гнев, сожаление, глубокая печаль, сдобренная хорошей порцией бессилия. Но по какому поводу эти эмоции возникли, кто их испытывал, на что они были направлены, не в силах была определить никакая магия. Поэтому знание сие оказалось совершенно бесполезным. Зато чародейка могла совершенно точно сказать: в покоях убитого никто не скрывался. О чём Рика и не замедлила сообщить своему спутнику.

Как бы ни иронизировал коррехидор над словами Рикиной бабушки, покои дайнагона могли рассказать, что отставной генерал пронёс свои армейские привычки через всю жизнь. И в зале, и в довольно-таки просторной спальне царил идеальный порядок, граничащий с аскетизмом. Никаких лишних вещей и даже тени присутствия женщины. С одного взгляда становилось ясно, что маркиз овдовел достаточно давно и привык сам справляться с бытовыми трудностями, стремясь к минимализму во всём. Кровать его была застелена без единой складочки, обувь у двери расставлена ровно, газеты на низком чайном столике лежали аккуратной стопкой. На полочке для книг было всего несколько томиков, по большей части исторических трудов о минувших войнах.

— Странно, — огляделся вокруг Вил, — дверь взломана, но все вещи дайнагона на своих местах. Не похоже, чтобы здесь что-то искали.

— Давайте посмотрим в спальне, — предложила Рика.

В спальне кроме узкой односпальной кровати, шкафа для одежды и секретера не было ничего, отсутствовали даже занавески на окнах. Видимо, глава Букового клана любил просыпаться с первыми лучами солнца.

Вилохэд мельком глянул на секретер, потом сдвинул дверку шкафа и воскликнул:

— Нашёл!

Чародейка поспешила к нему. На одной из полок лежал футляр из тёмного, отдающего практически в фиолетовый цвет, палисандра с приоткрытой крышкой. Внутри футляр был выстлан красным бархатом и в нём имелось углубление, форма которого явно указывала, что тут лежал пистолет.

— Похоже, вора интересовало содержимое этой деревянной шкатулки, — заметила Рика.

— Вора? — раздался знакомый голос, и в покои убитого дайнагона вошёл отец Вилохэда, — как такое возможно? В королевском замке нет и просто не может быть никаких воров.

— Об обратном нам говорит взломанный замок и пустой футляр из-под этого сам не знаю чего, — ответил коррехидор, — могу сказать лишь, что вещица была дорогой. Посмотрите только какова отделка. И, кстати, отец, что ты здесь делаешь вместо того, чтобы оберегать сон монарха?

— Монарх нарезались до положения риз, — усмехнулся герцог, — посему моё общество ему пока без надобности. Парни из гвардии прекрасно охраняют храпящее величество. Меня же, как на зло, одолела бессонница, и я решил найти вас. Один из встреченных мною слуг любезно указал, где искать господина коррехидора и «его даму», — он усмехнулся, — я пришёл и услышал о краже.

— Полагаю, у дайнагона похитили нечто, что лежало в палисандровом футляре в шкафу, — сказал Вил и страдальчески поглядел на чародейку. Последнее, в чём он нуждался в данный момент — так это общество родителя, имеющего привычку лезть во все дела и немедленно брать управление процессом в свои руки. При этом его светлость абсолютно не волновала степень реальной осведомлённости в происходящем. Неколебимая уверенность в собственной непогрешимости позволяла ему полагать, будто этим руководством он осчастливливает окружающих.

— Ничего удивительного, что содержимое футляра является для тебя тайной за семью печатями, — усмехнулся герцог Окку, — так бывает, когда человек интересуется искусством куда больше, чем историей кланов.

— Мне в голову в достаточной мере вбили историю Артании, — скривился Вил, — ты прекрасно знаешь, что даже, если меня разбудить посреди ночи, я без запинки перечислю союзников обеих коалиций эпохи Противоборствующих кланов. Не понимаю, каким боком к истории имеет отношение эта коробка, пусть она даже трижды выполнена из редких сортов древесины и снабжена дарственной надписью, в которой восхваляется мужество и прозорливость владельца!

— Это футляр из-под уникального наградного оружия — именного пистолета, инкрустированного огранёнными алмазами и королевским вензелем из рубинов, — с ноткой превосходства объяснил сэр Гевин, — батюшка нашего короля Элиаса при всех его достоинствах был изрядным скупердяем, посему наградных шпаг и пистолетов во время Северной смуты выдавалось наперечёт. Мне, например, не досталось ни шпаги, ни пистолета. И это не взирая на мои заслуги перед королевством и чин полковника, который я получил, когда мне ещё не стукнуло ещё и тридцати. А вот маркизу посчастливилось получить и то, и другое.

Обделённый наградным оружием глава Дубового клана кивнул на стену, где на ковре над узкой солдатской кроватью висела богато украшенная шпага в ножнах.

— Оружие это уникально, — продолжал он, — оно изготавливалось по специальным заказам, снабжено номером, строго привязанным к владельцу.

— Кому придёт в голову блажь красть такую вещь? — из чистого духа противоречья подначил отца обиженный коррехидор, — его женевозможно продать на чёрном рынке.

— Если только извлечь драгоценные камни, — вслух принялась рассуждать чародейка, — теоретически вор может обратиться к знакомому ювелиру, либо обойтись своими силами, после чего продать камни отдельно от оружия.

— Глупости, — категорично заявил отец Вила, — камни не составляют и сотой доли стоимости пистолета. Хотя шпага — ещё дороже.

— Шпага гораздо больше, — не сдавалась чародейка, — пистолет легко спрятать под одеждой и вынести из замка. Шпагу незаметно не пронести.

— Я думаю, — прищурился герцог, — вы столкнулись с заказной кражей. Вы слышали о подпольных коллекционерах редкостей?

Рика и Вил оба отрицательно покачали головами.

— Эх, молодёжь! Бывают люди, одержимые страстью коллекционировать разные редкости и диковинки, которые попадают к ним не всегда законным путём. Иными словами, они нанимают воров-специалистов по кражам предметов искусства с целью выкрасть лакомую для них вещицу. Вещь никогда не попадёт на чёрный рынок, более того, покажет такой коллекционер своё сокровище исключительно доверенному лицу со множеством оговорок и предупреждений.

— Ты же не считаешь, что маркиза Буну убили на торжествах только для того, чтобы выкрасть коллекционное оружие? — иронично поинтересовался Вилохэд, — не слишком ли круто для пистолета, пускай даже со всех сторон разукрашенного бриллиантами?

— И этот парень удостоился похвалы его величества за расследование дела о куклах? — вздохнул сэр Гевин, — иногда мне кажется, что тебе доставляет какое-то извращённое удовольствие выводить меня из себя! Вор просто мог воспользоваться ситуацией с убийством. Наверняка он выжидал, когда начнутся торжества, а когда убили маркиза Буну, понял, что взлом двери — единственный шанс совершить то, зачем он проник сюда. Он довольно грубо взламывает замок, крадёт пистолет и покидает покои дайнагона так, как будто он не при чём. Ему остаётся только покинуть Каэ-доно вместе со своим трофеем и доставить пистолет заказчику. Мне начинает нравиться сыскная служба, — довольный собой заявил Дубовый герцог, — был бы я лет на двадцать моложе, потеснил бы тебя, Вилли, с королевской должности.