— Естественно, нет. Я лет в тринадцать окончательно утратил веру в лучшие побуждения людей и их высокие идеалы, — пропустив колкость мимо ушей, продолжал Вил, — однако ж среди ни среди гостей, ни среди прислуги я не видел никого, похожего на Шона Крейга. Парень высок, тощ и обладает огненно-рыжей шевелюрой. Ему не просто затеряться в толпе. Ведь, насколько я понял из ваши объяснений королю, тот, кто угостил Тибу заряженными заклятием конфетами, должен был сам и приказывать ей сделать то или иное действие?

— В теории, да, — неохотно согласилась чародейка, — а на практике я не знаю, какое именно за заклятие было в конфетах.

— Так проверьте, — он кивнул на пакет от Торгового дома Картленов, который девушка продолжала сжимать в руке.

— Без инструментов? Без зеркала Пикелоу? — картинно удивилась Рика, — просто так на коленке определить содержание хитрого инкапсулированного заклятия, да ещё сработавшего? Не думаю, что у меня выйдет что-то путное.

— Тогда давайте взглянем на труп дайнагона, — предложил коррехидор, — надеюсь, это поможет мне сложить воедино все части пазла.

— Впервые слышу от вас предложение взглянуть на труп, вы явно развиваетесь, — засмеялась чародейка, — хоть я и не вижу в этом ни малейшей необходимости, но охотно стану потворствовать вашим новым наклонностям.

Труп маркиза Буны положили на лёд в одной из холодных кладовых. Рика с некоторой опаской замкнула внутренние магические цепи — действие, совершенно необходимое для любого, даже самого маленького колдовства, и на мгновение зажмурилась. Боялась, что система защитных амулетов замка всё-таки сработает. Но было тихо. Девушка, наколдовав себе на руках защитную плёнку, откинула ткань, которой был прикрыт труп.

Кровь на лице маркиза Буны уже успела застыть, а шпилька с цветком магнолии всё ещё торчала из глазницы.

— Поскольку смерть произошла при большом стечении народа, — с привычной деловитостью сказала чародейка, — то нет смысла в дополнительных исследованиях относительно времени её наступления.

Она протянула руку и провела ею над трупом от макушки до пят. Ни малейшего дуновения магии не ощущалось, дайнагон был убит самым что ни на есть банальным физическим образом.

— На нём магии нет, — Рика вытащила шпильку из глазницы, — видите? — перед лицом Вилохэда оказался весьма острый конец серебряной шпильки для волос, по крайней мере дюйма на три выпачканный кровью и мозгом.

— Вижу орудие убийства, только не понимаю, куда вы клоните?

— Шпилька вошла в мозг, — пояснила чародейка, — вошла практически под прямым углом. Удар был ну удивление точным и абсолютно смертельным, разумеется. У вас и теперь что-то не складывается? Вил обошёл труп вокруг. Он подумал, что начинает привыкать к виду мертвецов: по сравнению с запытанным раскалённым железом владельцем варьете из предыдущего дела, маркиз Буна производил впечатление вполне спокойного и мирного трупа. Даже на вытекший глаз четвёртый сын Дубового клана взирал с завидным безразличием.

Но что-то в облике дайнагона продолжало беспокоить его, как порой беспокоит подступающая неясная головная боль, пока не осознаешь толком, что именно порождает дискомфорт.

Коррехидор ещё раз посмотрел на убитого. Бывшего генерала он не знал, видел при дворе — и не более. Вроде, всё как обычно, высокий мужчина, явно физически сильный, но с годами поднабравший веса. Лысеющая макушка, гладко выбритое лицо. Морщин немного, да и цвет лица очень даже неплох. Сразу видно, дайнагон не злоупотреблял спиртным и любил прогулки на свежем воздухе. Так что же тогда не даёт покоя?

Рика тем временем решила проверить шпильку и конфеты на остаточную магию. Вдруг шпильки тоже окажутся частью ритуала? Она вызвала своего фамильяра Таму — череп рано почившей любимицы — трёхцветной кошки-крысоловки (некромантский ритуал подарил ей существование в новом статусе и снабдил призрачными крылышками бабочки-бражника). Тама сразу ощутила давление антимагического заклятия, которое охватывало Каэ-доно снизу доверху, и было заметно, насколько это создавало для неё дискомфорт. Череп жался к хозяйке, норовя нырнуть в вырез платья и схорониться на груди девушки. Чародейка погладила фамильяра и угостила капелькой крови из уколотого булавкой пальца, вытащила карманное зеркальце и проделала тест Пикелоу на остаточную магию. У неё не было ровным счётом никаких реактивов, но в сумочке отыскался пузырёчек дорогих духов — подарок Вила по случаю поездки в Оккунари, а в кладовой обнаружился мешок с рисом. Она насыпала щепотку зёрен на поверхность кругленького зеркальца, удобно умещающегося на ладони, затем капнула несколько капель духов и подожгла щелчком пальцев. Рике отлично было известно, что коррехидор не курил, точнее будет сказать, он мог закурить в каком-то экстраординарном случае, и поэтому спрашивать у него спички было попросту бесполезно. Чуточку магии, и рисовые зёрна обуглились и рассыпались по поверхности крошечными блёстками, мгновенно утонувшими потемневшей и вскипевшей ключом зеркальной глади. Тама затрепетала крылышками, успокаивая волнение. Рика произнесла необходимую формулу, и зеркало снова стало обычным зеркальцем, для которого найдётся место в любой девичьей сумочке. Шпилька же оказалась самой обычной шпилькой, магии на ней не было и в помине. А конфеты, как она и предполагала уже реализовали свой волшебный потенциал, и проследить в них что-либо просто не представлялось возможным.

— Конечно, тест Пикелоу из подручных средств куда как слабее настоящего, — произнесла чародейка, пряча зеркальце назад, — но шпилька чиста. Инкапсулированное заклятие оказалось прекрасным средством, чтобы спрятать все следы используемой магии. Тот, кто применил его хорошо знал своё дело. Если вы насмотрелись на мёртвого дайнагона, можем идти, ведь времени на расследование отпущено очень мало.

— Да, да, — машинально поддакнул коррехидор, всё ещё погружённый в сои мысли, — идёмте. Кажется, я понял, что мне не давало покоя. Какого роста камеристка? — спросил он, с головы до ног оглядывая сидящую рядом с ним чародейку.

— Нечего на меня так смотреть, — насупилась Рика, она всегда переживала, что её рост уступал среднему росту знатных артанок, — намекаете, что коротышка, подобная мне, не способна ударить высокого мужчину с достаточной силой, чтобы убить? Или вам просто не по вкусу мой рост?

— Никогда не думал ничего похожего, — ответил опешивший от неожиданной отповеди коррехидор, — ваш рост прекрасен, он позволяет большинству мужчин чувствовать рядом с вами желание защитить и окружить заботой юное, изящное и прекрасное существо женского пола.

— Пустые комплименты не искупают скрытой насмешки, что столь явственно чувствовалась в вашем вопросе, — не уступала девушка, — однако, я не уловила хода ваших мыслей. Допустим, госпожа Тиба была около пяти с третью ся́ку ростом. И на какие размышления вас наталкивает сия важная информация?

— Она натолкнула меня на идею провести следственный эксперимент, — ответил Вил, — я буду изображать маркиза Буну, а вы станете камеристкой невесты короля. Давайте, давайте, в интересах следствия вам придётся потерпеть мою руку на своей талии несколько секунд.

Рике идея коррехидора показалась пустой тратой времени, она вздохнула и поинтересовалась, что именно ей надлежит сделать.

— Попробуйте замахнуться воображаемой шпилькой, — велел коррехидор, заняв место напротив чародейки и чуть левее, где, как он помнил, стоял дайнагон, — цельтесь приблизительно на уровне своей шеи. Леди Камирэ высокая женщина, да и кресло её стояло на небольшом подиуме.

— А разве она не встала к этому моменту? — спросила Рика, проникаясь затеей четвёртого сына Дубового клана, — она как раз собиралась вручать очередную награду. Вряд ли сидя.

— Точно, — обрадовался Вил, — возьмите ещё выше!

Чародейка не представляла, каким именно образом камеристка Тиба напала на свою госпожу, поэтому сделала жест, будто выхватывает шпильку из причёски и замахивается на воображаемую противницу. Вилохэд делает быстрый шаг и ловко хватает её за запястье.