Йозэль медленно шел вперед, невольно вглядываясь в незнакомые образы. Раз за разом всплывали картины великолепного пустынного города, выбитого в горной гряде. Каменные дворцы, созданные искусными мастерами, сверкающие фонтаны и островки зелени и множество странных созданий, похожих и не похожих на людей одновременно. В закатном небе парили невероятные создания, которых едва ли можно встретить в этом мире, — драконы. Изящные и величественные черные ящеры с мощными крыльями, переливавшимися в лучах солнца, взмывали вверх один за другим.

От души насладиться видами сказочного города Йозэлю не позволили: по мере продвижения картина плавно сменилась сводчатыми потолками дворца столь огромного, что в нем вполне свободно могли бы перемещаться драконы, пусть и только пешком. Драконов, однако, здесь не было, по дворцу шныряли все те же необычные, похожие на людей существа. Йозэль искренне сожалел, что образы их были размыты и рассмотреть их не получалось. Впрочем, сожаление мгновенно сменилось смущением и неловкостью, когда он «вошел» в следующую залу, точнее, купальню, в которой неспешно проводило время множество молодых мужчин, наряженных лишь в легкие полупрозрачные ткани и изобильно увешанных украшениями. Йозэль резко отвернулся и ускорил шаг. Он наблюдал нечто, явно непредназначенное для его глаз.

Потупив взгляд в туманный пол, он промчался мимо еще нескольких картин, изображавших другие места и все тех же «людей», и остановился лишь, едва не врезавшись в стол. Коридор привел его в просторную комнату, сплошь заваленную свитками, книгами и каменными табличкам. В отличии от того, что Йозэль видел здесь ранее, комната имела очень четкие очертания и на поверку оказалась совершенно осязаемой. Немного придя в себя, Йозэль отпрянул назад, отцепляясь от резной спинки стула. В этот момент его взгляд наткнулся на Рактаас.

Посох, сверкавший своей идеальностью в свете странных ламп, все это время лежал на столе. Новенький, отполированный, на нем еще не было ни сколов, ни царапин. Впрочем, ключа под набалдашником, как и оправы под него, на посохе тоже не оказалось. Его украшал лишь граненный красный камень в форме четырехконечной звезды.

Йозэль осторожно протянул руку к посоху, но дотронуться пока не решался. Что-то здесь нечисто! Обернувшись назад, он понял, что туманный коридор исчез, на его месте была лишь обычная каменная стена, увешанная лоснящимися дорогими тканями. Да где он, в конце-то концов?!

«Ксенон, это совсем не смешно!»

Парень обошел всю комнату, служившей, похоже, кому-то кабинетом.

А кому?

Йозэль остановился возле двери, машинально дергая не поддававшуюся ручку, и, не мигая, уставился на посох. Неужели, древняя реликвия — вовсе не божественных рук дело? Быть может, странный туман привел его сюда, потому что Ракстаас — создание этих рук?

Парень вновь посмотрел на серые чешуйки на его кистях и все же решился взяться за посох. В эту же секунду тело совершенно перестало его слушаться. Оно самовольно село за стол, и Йозэлю оставалось лишь бессильно наблюдать, как умелыми движениями чужие руки выбили из оправы камень и начали вытачивать новое углубление, похожее на каплю. Бережно снимая слой за слоем, неизвестный то и дело наклонялся к столу, убеждаясь в ровности краев. Спустя какое-то время умелец закончил с оправой, зашлифовал ложе под камень и наконец-то поднялся со стула. Он подошел к одному из шкафов и, задумчиво осмотрев множество неизвестных Йозэлю предметов, достал неприметный черный кубик. На первый взгляд, его поверхность была идеально гладкой, не единой щели, но после некоторых манипуляций кубик раскрылся, являя глазам юноши огромный, размером с кулак, неграненый алмаз.

«Звездная слеза», — неожиданно пронеслось в голове.

Мастер вернулся с камнем к столу и поднес его к навершию посоха.

«Думаю, ты увидел более чем достаточно!» — раздался голос Ксенона, и пространство вокруг резко заволокло туманом, а тело вернулось под контроль Йозэля. — «Ты не гениален, но, полагаю, тебе хватит ума, чтобы сообразить, какова твоя следующая цель».

У Йозэля едва-едва не задергался глаз. С ним точно говорило божество знаний, а не глупая птица, собиравшая весь мало-мальски занятный хлам? И что ему потом принести? Вечный снег с верхушки гор?! Тоже блестящий, между прочим!

«Во-первых… во-первых», — едва не задыхаясь от злости, начал Йозэль, — «ваша божественность не могла как-то сразу сообщить мне, что ей срочно нужны украшения для посоха? Ты больше месяца сводил меня с ума своими загадками и попытками сподвигнуть меня на поиски неизвестно чего! Ты хоть сам-то знал, какова моя «следующая цель», умник?!» — мысленно разорялся он, чувствуя нараставшую в собеседнике ярость. — «Во-вторых, чего ради я должен в лепешку расшибиться из-за какого-то камня? Мне, безусловно, повезло, что твоя предыдущая «реликвия» буквально пришла ко мне в руки, но дважды к ряду обычно не везет. К тому же сейчас речь не о какой-то костяшке! Достать огромный алмаз в моем положении невозможно!»

«Хорошо, можешь не искать».

«И вот… стоп. Что?!»

«Можешь не искать», — услужливо повторил Ксенон, нарочито равнодушным холодным тоном. — «Лично мне был нужен только ключ. Он, знаешь ли, изрядно упрощает контакты с миром смертных. А вот камень был нужен тебе».

Йозэль притих, вслушиваясь в каждое слово и пытаясь найти подвох. Слова Ксенона были очевиднейшей грязной манипуляцией, однако не всякая манипуляция является ложью. Да, Ксенон был склонен к приукрашиванию. Да, он любил упускать некоторые детали, порой, весомые. Но суть обычно оставалась неискаженной. Все, что до сего дня рассказывал Ксенон, являлось правдой. Если божество желало что-то скрыть, оно молчало либо же ловко уходило от темы или изъяснялось таким образом, что понять его было невозможно.

Пока Йозэль старался поймать Ксенона на лжи, тот продолжал наигранно сокрушаться:

«Что ж, мне бы, конечно, не хотелось искать нового Мессию, это всегда так накладно! Но кто я такой, чтобы заставлять тебя заботиться о собственной жизни? Всего-то божество, которому ты обязался служить… Ладно, ладно, у нас еще осталось года два-три, думаю, ты и сам уже прочувствовал, как силы покидают тебя день за днем, но за это время тоже можно многое успеть».

«Да что ты несешь?! С чего бы мне осталось всего два года?» — вспыхнул Йозэль, резко обернувшись в поисках собеседника, от злости забывши, что тот вовсе нематериален.

«Примерно два. Плюс-минус несколько месяцев в зависимости от нагрузок на тело. А что ты хотел? Ты связался с миром мертвых, и теперь твои жизненные силы постепенно уходят туда», — непринужденно пояснил Ксенон, будто рассказывал несмышленышу простейшие истины.

«О, правда? Спасибо, что рассказал мне об этом до того, как сделал меня своим Мессией… Ах, погодите-ка! Ты не делал этого!» — Йозэль глубоко вдохнул. — «Ладно, сам дурак. И как, скажи на милость, эту досадную оплошность может исправить алмаз? Если я правильно помню твои слова, связь наша нерушима».

«И правда дурак», — фыркнул Ксенон. — «Камень, что ты видел, не имеет к алмазам никакого отношения. Это звездная слеза, сущность, что древнее самого мира! Даже я не скажу тебе, откуда она взялась и каковы пределы ее возможностей», — серьезным, не терпящим возражений тоном ответил он. — «В сути своей это сосуд жизненной энергии. Изначально он полон и стремится сохранять такое состояние, но силой воли эту энергию можно направить себе во благо. В твоем случае, например, эта сила может продлить существование».

Йозэль бессильно сжал кулаки. По всей видимости, выбор у него невелик. Ксенон был прав — Йозэль действительно чувствовал, как медленно угасает. В самом начале он думал, что это обычная болезнь или переутомление, но лекари и храмовые целители лишь разводили руками, ведь парень был совершенно здоров и на слабость тела никогда раньше не жаловался. Слова Ксенона же многое расставляли на свои места. Возможно, в этот раз он все же солгал, но проверять не хотелось. Да и зачем богу лгать, изворачиваться и выкручиваться? Гораздо проще было бы наслать какую-нибудь гадость за неповиновение. Не потому ли люди исполняли волю своих богов, что боялись кары?