— Итак… — протянула я после того, как официантка ушла за вином.

— Этим вечером ты не закончила книгу, я правильно понимаю?

— Я прочла еще немного, но потом была занята.

Официантка вернулась с бутылкой и двумя бокалами. Пока она наливала вино, Джейс продолжал прожигать меня взглядом.

— Спасибо, — сказал он.

Я сделала глоток и улыбнулась.

— Очень хорошее.

Он тоже сделал глоток и посмотрел на океан, а затем вновь на меня.

— Боже… Я так скучал по тебе, Эм.

Моя улыбка исчезла. Я пыталась бороться со слезами, подступившими к глазам.

— Не надо, пожалуйста.

Он вновь посмотрел на океан.

— Так значит… Тревор, да? Никогда не представлял тебя встречающейся с качком.

— Ну да, ты представил меня с агрессивным алкоголиком, а Тревор, по крайней мере, не такой, — ответила я, защищаясь.

— И этого тебе, значит, достаточно? — спросил он с кривой улыбкой.

— Нет, я имею в виду…

— Я просто дразню тебя.

— Ты все еще раздражаешь меня, Джейс.

— А ты все еще прекрасна, Эм. Даже прекраснее, чем я помнил. — Его взгляд скользнул от моего плеча к груди, а затем вниз, вдоль черного платья.

— Когда ты успел стать таким свинтусом?

— Я просто… отдаю дань тому, как много изменилось, — сказал он, сверкнув улыбкой, и сделал еще глоток.

— Я тебя умоляю, — закатила я глаза. — Мы больше не дети.

— Мы и тогда не были детьми. Если мне не изменяет память, повзрослели мы довольно быстро.

— Несмотря ни на что, я все еще зла на тебя, — ответила я.

— Я вижу, — усмехнулся он.

— Перестань, черт возьми, ухмыляться.

— Ладно.

Он сжал губы, но не мог скрыть свое самоуверенное выражение.

Несколько секунд прошли в молчании, пока мы сидели, потягивая вино и наслаждаясь видом. Напряжение между нами больше не казалось странным и понемногу ослабевало.

— Я так рад быть здесь с тобой, — наконец серьезно произнес он. — Невероятно, да? — он посмотрел на луну, сияющую над водой. — Калифорния, как мы всегда мечтали. Ты можешь поверить, что мы здесь, вместе? — Я продолжала молчать. — Ну, расскажи мне, Эм, какой была твоя жизнь? Потому что со стороны кажется, что ты во всем разобралась.

— Вообще-то нет, — пробормотала я, глядя на свои колени.

Он посмотрел на мои губы, а затем снова мне в глаза.

— Тревор, я полагаю, хороший парень?

Я кивнула.

— Да, это так.

И я действительно так считала. Тревор, несмотря на все свои недостатки, долгие годы был преданным и верным парнем.

— Так ты теперь преподаватель писательского мастерства? — спросил Джейс.

— Скорее инструктор с маленькой зарплатой, — уточнила я.

— Что ж, я знаю, что ты гораздо больше, чем просто инструктор. — Взгляд его был похож на тот, который я помнила со времен, когда мы были детьми. Немногие люди в моей жизни были по-настоящему открытыми, как Джейс. Хотя иногда он бывает дерзким и упрямым, он еще и очень искренний.

— Тем, кому не дано… как бы сказать… — я пожала плечами. — Я пытаюсь понять, чем заниматься дальше. У меня никогда не было твоих писательских способностей.

— Сомневаюсь, что это правда. Ты всегда была слишком строга к себе, — он потянулся через стол и взял меня за руку. Я инстинктивно расслабилась от этого интимного жеста. Желание убежать подальше растворялось с каждой секундой. — Почему ты пришла сюда, Эм? И почему ты такая расстроенная?

Я посмотрела на него.

— Я пришла, потому что сделаю все, о чем ты попросишь, — ответила я дрожащим голосом.

Он улыбнулся.

— Все, что угодно?

Я кивнула.

— Тогда расстанься с ним.

Я всплеснула руками.

— Ты уничтожил меня той ночью, а теперь уничтожаешь меня этой книгой.

— Я думал, что спасаю тебя.

Я заплакала.

— Не плачь. — Он вытер слезы с моего лица. — Ты же меня знаешь, я пытался быть доблестным рыцарем, — он рассмеялся. — Кажется, план не сработал.

Но план сработал. Он убил меня своими словами. Я знала, что он пытался сделать, но прошло так много времени. Не было ли слишком поздно? Почему он так долго ждал? Я провела с Тревором семь лет, почти столько же времени, сколько Джейс и я были друзьями в детстве. Я расправила плечи, собралась и села ровно.

— Ты спишь со своей агентессой? — неожиданно спросила я.

— А ты спишь с Тревором?

— Да или нет?

— Нет, Эмилин, ты была единственной женщиной в моей жизни, и с пятнадцати лет я вел себя как монах. — Уголок его губ пополз вверх. Настроение улучшилось.

— Не умничай!

— Я и Андреа, хм, как бы лучше выразиться? — он поднял голову и наклонил ее набок, будто реально задумался. — Мы трахаемся. Да, пожалуй так: мы трахаемся. Тебя это устраивает?

— Ты любишь ее?

— Нет.

— Она знает об этом?

— Да, знает.

— Почему это ты такой довольный?

— Я не совсем понимаю суть этих вопросов, но если тебе так необходимо знать, то да, мы коллеги с привилегиями.

— Это непрофессионально.

— Мы взрослые люди. Она состояла в восьмилетних отношениях с каким-то придурком. Ей не нужен парень.

— Это ты так думаешь, но ты не замечаешь, как женщины смотрят на тебя.

— И как женщины на меня смотрят? — спросил он, поддразнивая меня.

Сделав глоток вина, я закатила глаза.

— Я тут встретила одну твою суперфанатку, и она назвала тебя «талантливым, восхитительным и милым».

— А что думаешь ты?

— Что я думаю о тебе? Сейчас ты для меня загадка, но если бы я встретила тебя в первый раз, то сказала бы, что ты высокомерный, эгоцентричный и с огромным самомнением.

— Ай, как обидно, — сказал он, хотя и не выглядел хоть сколько-нибудь удивленным. — Ты всерьез считаешь меня эгоистом?

— Я годами ходила к психологу в попытках отпустить все то дерьмо, произошедшее с нами в детстве. И теперь ты написал книгу и достиг успеха, поведав мою историю всему белому свету, — я взмахнула рукой в его сторону. — А потом ты нарисовываешься в таком вот виде? — я покачала головой. — Хотела бы я не злиться так сильно, потому что нужно стараться держаться за хорошие воспоминания. У нас ведь так много хороших воспоминаний.

— Я хотел бы держаться за тебя, — быстро сказал он. — Но я не могу, потому что слишком сильно опоздал.

— Ты не можешь поступать так со мной спустя столько времени. У меня есть жизнь.

— Не злись на меня, Эм. — Я заметила мальчишескую дерзкую искру в его взгляде. — Что же касается книги — дочитай ее до конца, если захочешь. Переживи это все ради себя — не ради кого-то еще. — Он покачал головой, потом резко вскинулся и позвал официантку. — Счет, пожалуйста!

— Что, уже? И это все? В книге ты все перевернул так, словно это я виновата. Но не я нас предала, а ты! Ты и правда слишком сильно опоздал, Джейс, и винить можешь только себя!

— Все, что я написал в книге, имеет свои причины. Я надеялся, ты поймешь… поймешь, почему я изменил конец того дня. Я надеялся, что если напишу от лица Эмерсон, это поможет тебе лучше понять ее мысли и выборы, но похоже, ты до сих пор не пережила обиду.

— Ты говоришь так, будто написал книгу лично для меня, — возмутилась я.

— Так и есть, — сказал он тихо. — Помнишь ту цитату из Воннегута? Это ты мне ее пересказала. Когда я писал историю про семью муравьев…

Я отрицательно покачала головой, но я, конечно же, помнила.

— Что-то вроде: «Пиши для одного-единственного человека»?

Официантка принесла счет, и Джейс протянул ей карту, даже не взглянув на цифры.

— Но большая часть твоей книги была вообще не о нас. Все, что случилось после той ночи — абсолютная выдумка.

— Я же не сказал, что она «про тебя», а сказал «для тебя», но давай оставим все как есть. — Он поставил подпись на чеке, встал и протянул мне руку. — Я провожу тебя домой.

— Это необязательно.

Он взял меня за руку и осторожно потянул за собой.

— Пойдем.

Два квартала мы шли плечом к плечу до моей квартиры. Я знала, что оба мы думали об одном и том же: как хорошо и правильно снова идти рядышком.