— А велосипед? — поинтересовался Воронов.
— Да, что велик, лисапедку подняли, валялась рядышком. Думаю, дело обстояло так, Сергей Александрович, — Пахряев во время разговора с неизвестным держал велосипед за руль обоими руками. Потому толком и не сумел среагировать на замах с финкой. Закололи как неповоротливую свинью. Да и удар с левой стороны. Похоже, сходится… Пахряев правша, велосипед держал по правому боку.
— Ну, а что еще раскопали? — не отставал Воронов.
— Поверхностный осмотр места происшествия больше ничего не дал. Следы пребывания второго человека зачищены до основания. Повторяю, работал профессионал, — Акимов почесал затылок. — Ребята вокруг шукают, но пока не нашли ни одного мало-мальского свидетеля. Люди кругом как вымери. Считаю, товарищ капитан, лучше опрашивать работников стройучастка, бойца прикончили в рабочее время. Найдется такой, кто видел нечто любопытное… Но одному тут не справиться, сами понимаете, помощь нужна.
— Иван Ильич, давай уж подключайся.
— Задание понял, товарищ капитан, да в «линейке» только один дознаватель и остался, можно еще участкового припрягу, — попросил лейтенант Синицын.
— Добро, забирай Филишина.
Тут раздвинулись кусты, и на поляне появились два милиционера, давешний крепыш-оперативник и пожилой усач, державший на поводу здоровенного кобеля — немецкую овчарку зонарного серого-коричневого окраса (Воронов разбирался в кинологии). Пес умными глазами осмотрел присутствующих, и еле скульнул, уставясь на мертвеца.
— Приступайте, — велел Воронов.
Пожилой кинолог, что пошептал псу в поднятое торчком ухо, потом, как бы для присутствующих, скомандовал: «Джульбарс, след!», — и подвел к трупу.
Кобель принюхался, не наклоняя башки, прорычал, оскалив пасть, обнажая большие желтые клыки. Обошел вокруг тела солдата, поднял голову на кинолога, отрывисто подвыл пару раз, и сильно натянул поводок. Затем, опустив хвост, резко устремился по тропе к выходу на дорогу. Пес наращивал темп, старичок уже не поспевал за ним. Воронов и остальные тоже двинулись по тропе следом. Миновав заросли кустарника, вышли на проезжую дорогу, один конец которой вел к сортировочной горке, другой на магистральный большак. Поравнявшись с дорожным полотном, овчарка задержалась на месте, оглянулась назад, и вдруг стала делать круги. Кинолог тормознул пса, придержав за ошейник. Понятно — кобель потерял след. Джульбарс сел на задние лапы и преданно уставился на Воронова, сообразив, кто тут главный. Сергей подошел к розыскному псу, стараясь приветливым видом выразить свою признательность.
— Молодчага Джульба! — произнес капитан и по-дружески потрепал псину по холке.
Тот позволил себя тронуть чужому человеку и даже преданно тявкнул. Сергей прошелся туда и обратно по дороге, внимательно вглядываясь в проезжую часть. Потом громко объявил:
— Гаденыш думал скрыться, не выйдет! Судя по следам протектора — мотоцикл «Ленинград триста» или седьмой ижак. Люксусу тут неоткуда взяться, — к лейтенанту Спицину. — Правильно мыслю, милиция?
— Да, верно. Правда, наличествует один «ДКВ-Люксус-300», да и то, у железнодорожной милиции на балансе. Вдобавок сломан, поршня полетели…
— Федотыч, чего застыл… фоткай, фоткай… — протектор пока четко виден, — потерев руки, довольный Воронов весело добавил. — Ну, теперь попался гад! — и стал показывать следователю, теребящему фотоаппарат, на отчетливые отпечатки колес мотоцикла.
— Товарищ капитан, — смущенно подал голос младший лейтенант Свиридов, — по указам о реквизиции транспортных средств у жителей Кречетовки нет мотоциклов, забрали драндулеты подчистую.
— А на предприятиях узла, что тоже нет? — парировал Сергей и подошел к стоящим в сторонке командирам.
— В хозединицах числится пять штук, — мамлей задумался. — И еще, два в линейке, — Спицину, — у тебя, товарищ лейтенант. Два в комендатуре, один в моем распоряжении…
— Тяжелые, с коляской сразу отбрось, — Воронов облизал губы, — а в окрестных колхозах, в МТС… ты, Андрюха, о них не забывай…
— Фу, а ведь верно. Да и с города запросто сюда подскакать, тут запутаться можно…
— Сделаем так Андрей, — Воронов задумался на мгновение, — к вечеру, часикам к семи подготовь список мотоциклеток без люлек по городу и району, — после маленькой заминки. — Позвони орудовцам, у них занесены в картотеке. Да, и еще… Пошли людей, кто посмекалистей, пусть вывернут дом Пахряева наизнанку. Надеюсь, сообразят, что требуется искать… Ну, должны же быть хоть какие-то зацепки. Что сам думаешь, младший лейтенант, а?
— Дык, что сказать Сергей Александрович… Жопа получается, одним словом. Да и я обосрался по полной программе. Черт знает, что здесь предположить…
— Ну, ты, парень, не спеши, — Воронов по-отечески улыбнулся. — Пахряев, когда отпрашивался, уже понимал, что подставляет себя, крепко подводит. Но, однако, успел смотаться домой, пообщался с матерью, наверняка сытно пожрал. Посмотри, как уверенно вел себя, не мельтешил, не паниковал. Потом отправился на назначенную встречу, место знал заранее, — оговоренное место. Предположим, что караульный не балбес, понимал, с кем имеет дело, но не забздел, не подстраховался. Получается — не опасался за свою шкуру… Думал, обойдется, или считал, что сладит с агентом запросто. Вот так, а на что дурак дальше рассчитывал, непонятно. Ведь спохватятся его (да и опомнились мигом), а на «лисапедке» далеко не уедешь… — Сергей чуть задумался. — Сделаем вольное допущение, что немец прибудет на мотоцикле, заранее обещал увести прочь, — и тотчас уточнил. — А куда девать велосипед, в кустах бросить, — стопудовая улика. Не складывается…
Внезапно до Воронова дошло, что младшего лейтенанта гнетут проблемы вовсе другого свойства. Сергей явственно уловил невнимательность Свиридова, да и побитый вид парня не остался без внимания.
— Что не так Андрей, не слушаешь меня?
— Товарищ капитан, а что со мной будет? Арестуете, под трибунал отдадите…
— А как считаешь? — безобидно засмеялся Воронов. Но не стал глумиться над растерянным гэбэшником, по-доброму улыбнулся. — Да не ссы мамлей, коль не виноват, ничего не будет, — отстараю. Чай не ты кадры формировал. Ну, бдительность притупил, ясно — по головке не погладят. Ладно, обойдется… Вот бы шпиона найти, тогда потери спишут. А может, и наградят даже…
Свиридов ощутимо повеселел.
Воронов же, сделав шаг к милиционеру, любопытно напрягшему слух, попросил:
— Лейтенант, будь другом, доставь в оперпункт часикам к семи пятерых субчиков, дай бог памяти: Еланцева, Фрезера, Гусельникова, Руди и Полищука. Хочу, познакомимся с ними поближе. Пришла пора прощупать фигурантов на вшивость, — повернулся к Тэошнику. — Андрей черкани милиции — кто такие и домашние адреса.
Но Синицын опередил потянувшегося за бумагой Свиридова.
— Не надо, товарищ младший лейтенант, и так субчиков знаю. Только подожди минутку, у себя запишу фамилии, — и достал из кожаного подсумка ученическую тетрадку и карандаш.
— Лейтенант, если что не сложится, звони в комендатуру за помощью, сошлись тогда на капитана Воронова, — и Сергей задумчиво полез за Беломором. Закурил. И попыхивая папиросой, заключил. — А я пока, мужики, сгоняю пожрать, «с утра не обедал», — засмеялся в полный голос, и уже серьезно. — Да и одежку сменю, пропотел насквозь, аж взопрел. Коли что, Андрей, — ищи у аптекаря.
Капитан не отдавал себе отчета, для чего, именно теперь, потребовался суконный гебешный мундир. Отнюдь не ради форса, возможно, Воронов на уровне подсознания понял, что хватит партизанить, пора все поставить на законные места. И еще, одна лукавая потаенная мыслишка свербела в мозгу — уж очень хотелось увидеть Веронику, вдохнуть запах любимой, прикоснуться к нежной коже рук, щечек, шейки.
Сергей внезапно осознал, что как желторотый пацан постоянно думает о Веронике. И не по-детски умиленно размышляет, — удивительный образ женщины неотступно засел в голове, прочно угнездился там, стал частью его эго. Мужчина понимал с опасением, на то у него имелся плачевный опыт (и немалый причем), что определенно влюбился в эту белокурую еврейскую женщину. Но еще толком нельзя понять, — позывы ли «голодной» плоти движут им, или возвышенные и серьезные чувства.
