- Ну да. - согласилась я, вновь задумываясь над этой нелогичностью. И правда, чего проще - предлагать всем подозрительным нацепить украшение. Или просто к слитку прикоснуться.

- Дело в том, что симптоматика у всех разная. - снисходительно пояснил президент, довольно усмехаясь. - Чем мощнее дар, тем больнее жжется, и соответственно чем он слабее, тем меньше эффект. Большинство одаренных вовсе не среагируют на контакт с золотом. Так что выход один - в камеру. И все сразу понятно.

- Кроме некромантов. - задумчиво добавила я. - Нас так просто не выявить.

- Да, разве что по родословной. - подтвердил мистер Хармс.

Он все ускорял и ускорял шаг, и ближе к лифту мне приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ним. Потому, разогнавшись, я не сразу сумела затормозить и пребольно врезалась животом в вывернувшую из-за угла каталку.

Согнувшись, я пыталась отдышаться, и на мгновение поймала взгляд лежавшей на белоснежной простыне женщины. Человека она напоминала мало, скорее походя на скелет, обтянутый кожей, но глаза, опушенные длиннющими ресницами, все еще смотрели цепко и ясно.

Иссохшие губы шевельнулись.

- Пат? - шепот был едва различим, но меня словно молнией ударило.

- Вы меня знаете? Точнее, мою мать? - переспросила я, лихорадочно вглядываясь в скуластое лицо.

Крепкая рука ухватила меня поперек пояса и оттащила в сторону.

- Проезжайте. Просим прощения. - скомандовал Алекс, так что сразу было понятно - о прощении должна молить незадачливая санитарка. Та и впрямь забормотала что-то жалостливое, быстро уволакивая постель на колесах куда-то дальше по коридору.

- Пусти! - я забилась в его руках бешеной рыбой. Наконец-то мне попался человек, знакомый с моей матерью! Я так просто ее не упущу! Метко попав жениху по ноге, я метнулась вслед за каталкой…

Чтобы отступить, кусая губы от разочарования. Женщина, похоже, пришла в себя на какие-то мгновения, и сейчас слепо смотрела в потолок, погруженная в неведомые грезы. Не сдержавшись, я помахала перед ее лицом ладонью - ноль реакции.

- Тебе послышалось. - сочувственно заметил Алекс, когда я проходила мимо. Мистер Хармс уже нетерпеливо притоптывал у лифта, дожидаясь нас, и едва не подгонял плеткой. Я упрямо сморгнула непрошеные слезы и промолчала.

Уверена, что мне не послышалось. Какая-то магичка, знавшая мою мать, умирает в этом ужасном месте, и я ничем не могу ей помочь. Как не смогла спасти матушку.

- Вы ее знаете? - прямо спросила я мистера Хармса, кивая на тоннель, в котором скрылась несчастная на каталке.

- Понятия не имею. - процедил президент, и я отчетливо поняла - лжет.

Вцепившись до побелевших костяшек в перила лифта, я с тоской наблюдала, как удаляется дно этой гигантской тюрьмы для магов. Еще одна ниточка, способная приоткрыть мне прошлое моей матушки, со звоном оборвалась. Вряд ли я успею вернуться сюда до того, как несчастная магичка покинет этот бренный мир. Впрочем, уже сейчас она почти не способна к общению. Случайный всплеск сознания - и снова милостивое небытие.

Кто она? Откуда знала мою мать? Скорее всего, я этого никогда не выясню. Мистер Хармс не настроен делиться подробностями прошлого. Скорее всего, боится, что я пойму - он мне не отец. Поздно, я уже в курсе, но сообщать ему этого не собираюсь. Должно же у меня иметься хоть какое-то преимущество!

Во рту загорчило. Сглотнув, я пообещала себе, что вернусь сюда снова - но не для того, чтобы сдать кровь и пообщаться с милейшим доктором, а чтобы освободить всех магов из заточения. Не знаю как, не знаю когда, но я это сделаю.

- Пойдем. - вырвал меня из задумчивости голос Алекса. Оказывается, лифт уже остановился, и жених безуспешно пытался отцепить меня от перил. С трудом разжав закоченевшие пальцы, я бросила последний взгляд на ровные кольца галерей и отвернулась.

Пора возвращаться в нормальную жизнь.

Поезд прибыл на конечную ближе к полуночи. Стояла тишина, изредка нарушаемая негромкими перекличками дежурных на перроне. Багажа у нас не было, но и теплой одежды тоже. Вопрос решили просто и радикально - нас у самого вокзала ждали сани, запряженные самыми обычными лошадьми. Две гнедые недовольно фыркали и взрывали снег копытами, стремясь поскорее вернуться на теплую конюшню, к прерванному сну. Дно саней устилали шкуры и пушистые пледы, еще несколько лежали сложенными на сиденьях. Я сразу закуталась в три, по очереди, так что торчал только нос, и огляделась. Гладкая, как отполированная, дорога блестела в свете редких фонарей. Лес стоял густо и неподвижно, как в страшной сказке. Вот-вот из него покажется темный маг и утащит в свое логово…

Едва слышно хмыкнула.

Сила народного фольклора.

Трое самых темных магов сейчас зябко кутались в пушистую шерсть в санях, и уж точно никого никуда не тащили. Все за них делали обычные люди, по собственной доброй воле.

Горный курорт открылся взгляду постепенно. Сначала показались крыши, занесенные снегом и украшенные разноцветной россыпью мелких огоньков. Затем дорога вильнула, выворачивая в долину, и позволяя рассмотреть крошечную, почти игрушечную, элитную деревеньку. Коровами тут и не пахло - буквально. Домики явно предназначались для отдыха обеспеченных горожан, а не для жертв каждодневного тяжелого труда. Из труб старомодно курился дымок, окна призывно горели, обещая тепло и уют после обжигающе холодного ночного воздуха.

Нас встречали безо всякой помпезности. Один дежурный администратор выскочил из основного флигеля, заслышав скрип полозьев и хруст снега под копытами коней, и проводил нас в президентский коттедж. Бедняга жался и ежился, но мужественно скакал рядом с санями по сугробам в одном пиджаке. Я ему не завидовала, но и сама уже начинала окоченевать, несмотря на все пледы. После кровопускания меня до сих пор знобило, а стоило вспомнить провал тюрьмы, как начинало еще нервно потряхивать.

Парень добежал до отведенного нам домика быстрее и дрожащими руками открыл дверь. Дорожку предусмотрительно расчистили, хотя мои городские туфельки все равно моментально промокли. Мы ввалились в холл, пахнущий хвоей и вереском, и от одежды тут же повалил пар.

- Ваша супруга и дочь спят. - сообщил администратор, заискивающе глядя на президента и периодически шмыгая покрасневшим носом. - Будут ли какие-то пожелания или указания? Ужин? Сауну?

- Нет, свободен. Благодарю. - добавил мистер Хармс нехотя, после паузы. Парень радостно закивал и побежал обратно на рабочее место, греться.

Деревянный сруб узкого коридорчика у входа открывался в просторную гостиную, декорированную в сельском стиле. То есть кресло-качалка у камина, с небрежно брошенным на спинку неизменным клетчатым пледом, мягкие плюшевые кресла, стеллажи с книгами - судя по ярким корешкам, в основном развлекательные романы и сказки - и чуть вытертый ковер, когда-то поражавший пестротой красок.

Мы дружно шагнули вперед, притянутые к камину как магнитом.

- Не слишком ли много народу в курсе? - не без яда поинтересовалась я. Не верилось мне в сохранность тайны, хранимой таким количеством людей. Это же и машинисты, и проводники, и охранники - даже если они живут безвылазно на территории тюрьмы, что вряд ли. У них же семьи, знакомые, друзья! Кому-то, да намекнули бы.

- Переживаешь? - хмыкнул мистер Хармс. - Или надеешься? В любом случае, зря. Они не могут выдать тайну точно так же, как не можешь ее выдать ты. Их не задушит, конечно - просто забудут, о чем говорили только что. А если настаивать - ну, вдруг допрос или еще что - то вовсе память откажет. Насовсем.

- Удобно. - пробормотала я. - Что, снова клятва?

- Отнюдь. Побочный эффект от нашей крови. Ее же не превращают в плазму, все свойства сохраняются. - сообщил президент скучающим тоном. - Даже такая недоучка, как ты, должна была заметить, что почти все заклинания некромантской школы завязаны на крови.