— В половине первого, — буркнула девушка. — Так что не переживай, не опоздаю. А еще лучше — давай я останусь, а? Ты погоди, не начинай ругаться, дай сказать. Да, знаю, что виновата. Согласна, нарушила твою просьбу…

— Распоряжение, — уточнил я. — Ты не путай зеленое и круглое, не надо.

— Хорошо, распоряжение, — покладисто согласилась со мной помощница. — И с Анваром неловкая ситуация вышла, признаю. И — да, я много в последнее время стала себе позволять. Но Макс, мне же надо как-то расти в профессиональном смысле, согласись? Не век же в секретарях быть?

— О как. — Я налил себе еще рюмку водки. — Удивила. А чего именно здесь и сейчас тебе приперло эволюционировать? Чего не двумя неделями раньше, когда мне пришлось в подвалах «Ленинки» пыль глотать, копаясь в архивах, которые никто полвека не ворошил? Я, кстати, тебе предлагал тогда составить мне компанию, мол, в четыре руки и четыре глаза мы вдвое быстрее управимся. Что ты тогда ответила? «Давай ты сам, у меня своей работы полно, да и аллергию никто не отменял, я потом еще месяц чихать буду».

— Так ведь и чихала бы! — подтвердила Геля, беря из хлебницы, стоящей на столе, кусочек черного хлеба. — Я тебе ни словом не соврала. Мало того, еще бы и красными пятнами пошла. Книжная пыль самая въедливая, я это с детства помню.

— Ты еще сморозь какую-то банальность, мол, «Тебе меня что, не жалко?».

— А неужели нет?

— Геля, ты не волонтер. — Я взмахнул рукой, подзывая официантку. — Тебе вообще-то зарплата на карту ежемесячно приходит. И то, что я периодически прикрываю глаза на твои закидоны, говорит не о том, что ты безумно ценный сотрудник, а о том, что я слишком мягкий и податливый руководитель. Судя по последним событиям, даже чрезмерно.

— Вообще-то это все слушать довольно обидно.

— Сама виновата, — равнодушно заметил я. — Тебя сюда никто не звал. Сидела бы сейчас в Турции, пила коктейль в баре и на звездное небо смотрела. Или шоу какое-нибудь.

Геля хотела что-то возразить, но не стала этого делать, поняв, что подошедшая официантка сейчас мне куда интереснее, чем любые ее доводы.

— Макс, ну разреши мне тут остаться, — попросила она жалобно, дождавшись того момента, когда работница ресторана отойдет от столика. — Пожалуйста.

— Здесь, в Екатеринбурге? — уточнил я.

— Да, — кивнула девушка.

— Ладно, будь по-твоему, — выдержав паузу, разрешил я. — Оставайся.

— Ты серьезно? — опешила моя собеседница. — Вот так просто?

— Представь себе.

Ну а что? Ситуация-то изменилась, причем крепко. Да, Метельская заверила меня в том, что никто никаких вопросов по случившемуся мне задавать не станет, вроде как меня там, в квартире Мишани, вообще не было, но слова — это лишь слова. Ни разу не удивлюсь, если она пожалует сюда с парой крепких парней, нацепит мне на руки наручники и потащит в околоток. Выскочить я из него со временем выскочу, конечно, но в этом случае мне будет куда спокойнее, если тут, на свободе, останется человек, который станет моими руками. Аркаша на эту должность не годится, я ему никто, и он мне никто, Марго тоже, в силу ряда физиологических причин, а вот Геля — самое то. Она и адвоката найдет, и передачу организует, и позвонит кому надо.

Потому пусть остается, если хочет. В конце концов, отправить ее в Горно-Алтайск мы всегда успеем.

— Иди скажи Аркадию чтобы он билеты сдать попробовал, — велел я помощнице и налил себе еще одну стопку водки, окончательно опустошив небольшой графинчик. — Ты же знаешь, я не люблю, когда деньги понапрасну пропадают.

— Хорошо, — кивнула девушка, но из-за стола не встала, а задала вместо этого короткий вопрос: — Макс, почему?

— Хочешь голову героически сложить во цвете лет за компанию с нами — валяй. — Я потер лоб ладонью. — Я тебе не родственник, в конце концов, потому обязанность постоянно оберегать твою хрупкую жизнь от посягательств на нее не входит в список моих обязательных занятий.

— Ты о чем?

— Гель, я, по-моему, весьма ясно выразился. Заказ на этот раз мне достался веселый, непредсказуемый и небезопасный, даже на фоне наших прежних, не самых простых дел. Вот хоть бы даже Москву вспомни. Ну, то, что перед отлетом случилось. Вспомнила? И это было только начало. Мишку Воронцова помнишь?

— Конечно, — кивнула девушка. — Он ко мне клинья подбивал, когда в офис приезжал.

— Это да, это он умел, — невесело усмехнулся я. — Но больше не будет. Убили его сегодня. Зарезали. Вот, сижу поминаю.

— Ох! — приложила ладони к щекам Геля.

— Хоть «ох», хоть «ой», а Мишани больше нет. Светлая ему память. — И я опрокинул в рот водку и заел ее последним пельменем.

— Жалко как! Такой веселый был! Мед алапаевский мне привез в последний раз, все рассказывал, как он полезен и что все хвори лечит, — всхлипнула моя помощница. — Как же так?

— Хорош сопли развозить, — велел ей я. — Иди уже. Ну и подумай по дороге о том, что билеты можно и не сдавать, а использовать по прямому назначению.

— Теперь точно останусь, — сдвинула брови Геля. — Тебя одного не оставлю!

— Трогательно, но, если ты не заметила, я и так тут не один. Все, брысь отсюда! Дай спокойно посидеть и о жизни подумать.

Светлана появилась только минут через сорок, когда я наполовину приговорил второй графин водки под новую порцию пельменей. Думаю, Мишган одобрил бы такой подход к делу. Хотя непосредственно ему, конечно, надо было еще два раза по столько, чтобы ощутить себя более-менее довольным жизнью. В чем в чем, а в мастерстве выпить и закусить я ему всегда проигрывал. Не умею я в таких количествах это дело употреблять.

— Водочки? — осведомился я у Метельской, когда она уселась напротив меня. — Поесть себе что-то закажешь?

— Наливай, — без особого стеснения согласилась женщина. — Почему нет? Слава богу, не на службе уже. Да и перекусить можно, я сегодня только завтракала. Но платишь ты. Не то чтобы мне такие заведения были не по карману, но все же я бюджетница, лишних денег нет.

— Города разные, а замашки у вашей братии одни и те же, — хмыкнул я, припомнив, как с полгода назад пересекался в «Белуге» с сотрудницей отдела Мезенцевой. Она сама выбрала этот ресторан для встречи, начала беседу именно с такой же фразы, и в результате под конец мне пришлось оплатить счет, в графе «сумма» у которого значилась пятизначная цифра. Не стала скромничать эта рыжая бестия, которую почти все обитатели Ночи чуть ли не в лицо называли малахольной. А самое обидное, что в результате мы с ней так ни о чем и не договорились, она просто стрескала кучу деликатесни, после послала меня куда подальше и покинула здание. — И не надо на меня так смотреть. Правду говорю. Девушка, можно вас попросить к нам подойти, пожалуйста!

— Ладно хоть послушал меня, не нажрался вроде, — окинув меня взглядом, произнесла Светлана. — Значит, так. Что до Воронцова — я свое слово держу. Тебя там не было. За основную причину убийства будет взята профессиональная деятельность, тем более что покойный был не слишком разборчив в подборе клиентуры, главным критерием для него являлась платежеспособность заказчика. А там целый букет — и злые мужья, которых он прихватывал на горячем, а те после кучу денег теряли при разводах, и коллекционеры, пополнявшие свои коллекции не самым честным путем, и даже вроде как промышленный шпионаж. Ну, не глобальный, разумеется, но все же убыточный кое для кого. Странно, кстати, что его раньше никто не прибил, с таким-то подходом к делу.

— Везло, наверное, — предположил я, наливая ей и себе водки. Как знал, попросил вторую рюмку поставить. Нет, сначала я хотел в нее водки плеснуть и сверху кусочек хлеба положить, но после решил этого не делать. Ресторан же. А теперь вот она пригодилась. — Выпьем?

— Наверное, — согласилась Метельская. — Ладно, не чокаясь.

Водка огненным шаром прокатилась по горлу и плюхнулась в желудок. Однако надо бы притормозить маленько, а то и впрямь у нас беседа сегодня может не сложиться. Или, того хуже, сложится, но не та, которая предполагается.