— Поцелуй от нас свою невесту! И разок — от меня лично! — Весело крикнул ему вслед Иван.

У самых ворот Мидавэль остановился. Повернулся, помахал нам и исчез за живой зелёной стеной.

— Вот и кончилось приключение, — грустно пробормотал я, — Начинаются суровые рабочие будни.

— Будни твои начнутся только завтра, гном их заломай, — жизнерадостно возразил Дурак, любуясь своими часами. — А сегодня всё ещё выходной. Так что выше нос, Сеня! Не кисни, нас ждут ярмарка и зоопарк!

Всю дорогу до троллейбусной станции Ваня что-то говорил, о чём-то расспрашивал Басю, над чем-то громко хохотал. Я же шёл молча, целиком уйдя в свои невесёлые думы.

Вот, Мидя нас уже покинул. Совсем скоро меня оставят и Дурак с Басей. Впереди — неизвестность, и встречать её мне доведётся одному, без поддержки друзей. Надеюсь, меня так загрузят работой, что времени на депрессию не останется. Иначе взвою здесь от тоски и одиночества.

Из чёрного болота тяжёлых размышлений меня вырвало звонкое пение медного рожка.

— Троллейбус! — Заорал Ваня, подхватывая на руки кису и бросаясь вперёд. — Бежим скорее, а то опоздаем!

И мы побежали.

Уже сидя на лавке в грохочущем по рельсам красно-золотом вагоне, я перевёл дух и озадаченно глянул на Дурака с Басей.

— Слушайте, а куда мы так спешили? Зачем бежали? Ну, опоздали бы на этот троллейбус, и что? Скоро же следующий подъедет.

Ваня посмотрел мне в глаза и широко улыбнулся.

— Тебя, дружище, нужно было немного встряхнуть. А то, гном заломай, совсем засмурнел. Думаешь, мне не жаль, что Мидя сейчас не с нами? Жаль. И Басе жаль. Но это жизнь! Её моментам нужно радоваться, а не скорбеть по ним. Киса, верно я говорю?

— Абсолютно верно, — поддакнула кошка, влезая ко мне на колени. — Утром я уже советовала Сене брать пример с тебя и просто получать удовольствие от прогулки. Но у него не выходит.

— А ты попробуй! Начни прямо сейчас, — предложил мне Дурак. — Посмотри вокруг, выгляни в окошко, выдохни из себя эту тоску! А погрустить и ночью, перед сном можно!

Я попробовал. Как ни странно — получилось!

Пробежка явно помогла. Глубокое дыхание словно проветрило голову, выдув прочь дурные мысли и предчувствия. Грусть забилась куда-то в дальний уголок души, уступив ­место любопытству и весёлой злости на самого себя.

А ведь Ваня прав! Не время сейчас уходить в тоску! ­Вокруг — чудесный сказочный мир, прямо-таки требующий моего внимания и изучения!

Я воспрял духом и уже с интересом огляделся.

Пассажиров в вагоне было немного. Кроме нас троих — всего десяток селян с торбами, пара студентов с «Эм-Свитами», кучка подгорных гномов на задней площадке да одинокий хоббит с пустой корзинкой, дремлющий на соседней лавке. Наверное, все, кто хотел попасть на ярмарку, уже давно там.

Эльфийский лес за окном сменился невысокими зелёными холмами с забавными круглыми окошками в склонах и тучными пастбищами с белоснежными овечками. Один в один — декорации к трилогиям Питера Джексона!

— Квартал хоббитов-полуросликов, — зачем-то объяснила Бася. — Его постоянно приходится расширять. Плодятся, словно кролики, зато трудолюбивые и работящие. Выращивают лучшие в столице овощи и грибы.

За хоббичьим поселением снова потянулся порядком надоевший сельский пригород.

Ваня поднялся и подошёл к висящей на стене цветной карте-схеме троллейбусного маршрута.

— Какую мы станцию проехали? «Ширскую»? — Он провёл пальцем по синей пунктирной линии. — Ага… Тогда, выходит, следующая — «Малоозёрная», а за нею — наша, «Западный Берег»!

— А что, «Ширская» уже была? — Открыл глаза хоббит. Он бросил мутноватый взгляд за окно и горестно вздохнул, окатив нас ароматом пивного перегара. — Снова проспал… Ладно, ещё кружок прокачусь.

Он разлёгся на лавке, подмостил под голову корзинку и мгновенно захрапел.

На станции «Западный Берег», когда мы покинули вагон троллейбуса, Ваня подошёл к маленькому троллю-кондуктору.

— Дружище, там у тебя на лавке полурослик завалялся. Кажись, никак домой с ярмарки доехать не может. Ты уж проследи, а? Выгрузи на «Ширской»!

— Полурослик? — Тролль заглянул в салон. — А-а-а, это же старина Браго Бульбульс! Я-то думал, он вышел давно! Ещё на позапрошлом круге сел.

— Ты даже имя его знаешь? — Насмешливо мяукнула Бася с моего плеча. — Что, частенько так катается?

Тролль глянул на неё, испуганно моргнул и, резко выпрямившись, залихватски отдал честь.

— Так точно, хозяюшка! Частенько! Всякий раз, как буряк с морковкой на ярмарку везёт. То бишь, почитай, пару раз в неделю. Малый он недалёкий, зато честный. Опосля завсегда приходит в депо и кажен круг оплачивает отдельно. — Тут он опустил глаза. — Что же вы ранее голос-то не подали? Я бы с ваших друзей платы не брал…

— Ничего, не обеднеем, — Успокоил я его.

Кондуктор кивнул, ещё раз отдал нам честь и вернулся к работе. А её хватало: на этой станции пустой вагон набился под завязку. Даже на крыше расположились селяне с громоздкими мешками и торбами.

Звонко пропел рожок.

— Осторожно, господа, транспорт отправляется! Следующая станция — «Университет»!

Хлопнули двери, скрипнули рычаги, и грохочущий вагон троллейбуса быстро скрылся за поворотом.

— Хозяюшка? — Глядя ему вслед озадачился Дурак.

— Да, хозяюшка, — резковато буркнула Бася. — Круг-Озёрным троллейбусом владеет моя семья. И давайте не будем об этом!

— Ладно, не будем, — Ваня пожал плечами и перевёл взгляд на меня. — А ты знал?..

— Знал. Мне она ещё вчера проговорилась. Случайно. Почему-то наша киса предпочитает скрывать эту информацию.

— Почему-то⁈ — Сердито прошипела кошка. — Объяснить⁈ Я — взрослая, красивая и умная девушка! Умею говорить и знаю наизусть «Большую Навью Энциклопедию» с «Перуновой книгой»! Я первая за три поколения удостоилась чести стать помощницей… — Она осеклась и закашлялась. — Короче, я — личность! А все считают меня всего лишь одной из многочисленных потомков Мяндекса Васильевича! Как же: правнучка великого Кота Баюна! А на то, что у этой правнучки есть чувства, есть своя жизнь, своя судьба, всем плевать! Да и сам прадед вряд ли запомнил бы моё имя, не стань я первой девочкой в его роду. Вот так-то! ­Поэтому — всё! Закрыли тему!

Я молча стащил её с плеча, прижал к себе и осторожно погладил. Сперва Бася упиралась, пыталась вырываться, но очень скоро расслабилась и доверчиво прижалась ко мне.

Иван одобрительно хмыкнул и показал большой палец. Не знал, что в Нави этот жест тоже в ходу.

— Идём, — кивнул я ему. — Судя по карте, до ярмарочной площади ещё почти три версты топать.

— Топать? Пешком, по жаре? — Скривился Ваня. — А что, подъехать никак?

— Можно и подъехать, — Бася кивнула в сторону просторного дощатого навеса за станционным павильоном.

Там, в теньке, пила квас шумная компания кучерявых бородатых полумужиков-полуконей. А рядом, на мощёной камнем площадке, приткнулась кучка пассажирских и грузовых экипажей с пустыми оглоблями.

— Ого! У вас тут и кентавры водятся! — Восхитился я.

— Полканы? Нет, не водятся, — возразила киса. — Они же теплолюбивые, живут далеко на юге. А к нам только на лето приезжают, частным извозом подработать. Как осень настанет — сразу домой, в тёплые края сбегут.

Дурак громко свистнул, и когда взгляды человеко-лошадей обратились к нему, помахал рукой с поднятыми двумя пальцами. Как ни странно, его поняли. От толпы отделился стройный гнедой кентавр и, прихватив на стоянке лёгкую двуколку, рысцой поспешил к нам.

— Куда едем? — Спросил он, набрасывая на могучие плечи жёлтую безрукавку с узором из чёрных квадратиков.

— На ярмарку! — Ответил за всех Ваня.

— Пять медянок, плюс одна сверху, на квас, — тут же сообщил «таксист», хитро на нас покосившись.

— Дороговато, — буркнул Иван, пошарив в торбе. — Может, на трёх сойдёмся? По шагу за версту?

— Договорились, — не раздумывая, согласился кентавр, сгрёб с Ваниной ладони три медянки и вежливо махнул рыжей бородой. — Прошу на борт! Эх, прокачу!