— И зачем эти сложности? По-моему, куротур хорош и в своём натуральном виде!

— Хорош, не спорю. Но время было такое, специфическое. Среди дворянства быки и петухи считались животными простыми, неблагородными, и вызывали неприятные ассоциации с тёмным крестьянством. То есть, в своём истинном облике куротур мог вызвать у аристократии не интерес, а одно лишь презрение. Вот Ариосто и вынужден был, в угоду будущим читателям, подменить скучного петуха могучим орлом, королём птиц…

— А примитивного быка переделал в благородного коня, — подхватил я. — Ну, а раз уж есть крылья, то пущай и полетает.

— Абсолютно верно. Полученному птицезверю автор дал благозвучное название на древнем языке — гиппогриф, а позже подарил своему Неистовому Роланду в качестве ездового животного.

— Что ж, киса, теперь мне ясно: Роулинг просто взяла малоизвестное существо из мифологических списков и сделала его популярным, описав в своих знаменитых романах. За это ей отдельное спасибо, — я свернул скатерть и поднялся на ноги. — Ну что, энциклопедия хвостатая, едем?

— Едем! Давно пора! — Киса ловко запрыгнула на капот. — Заводись. Сейчас возвращаемся к Восточным воротам, а дальше дорогу я покажу.

Поворот ключа, и двигатель послушно загудел. «Уазик» плавно тронулся с места и, тарахтя зубастым протектором по горячей брусчатке, неспешно покатил к выезду.

У сторожки мы остановились и посигналили. Стражник на лавочке оторвался от книги, поднял голову и, заметив за стеклом чёрную кошачью мордашку, расплылся в улыбке. Быстро вскочил, убрал шлагбаум и помахал нам на прощанье.

Городская стена, вдоль которой мы ехали, не особо впечатляла. Ночью она казалась намного массивнее и внушительнее, при свете дня же — откровенно разочаровывала. Сложенная из грубо отёсанных гранитных глыб на глиняном растворе, она больше напоминала декоративный элемент, чем защитное сооружение. Всего лишь четыре метра в высоту — несерьёзно, переплюнуть можно! И ровная: ни тебе зубцов, ни галерей с бойницами. Правда, каждые двадцать-тридцать метров из каменной кладки торчали узкие остроконечные башенки с окошками, настолько маленькие, что в них с трудом уместился бы и ребёнок.

— Что-то не слишком хорошо ваш Китеж защищён, — хмыкнул я, кивая на стену. — А ещё столица! Приходи да захватывай голыми руками!

— Напрасно ты так думаешь, — обиделась за родной город Бася. — Защита тут на высшем уровне. Башни видишь?

— Вижу, не слепой. И понимаю, что в них ни лучник, ни арбалетчик не поместится. Так, чистый декор.

— Не смеши! Кому нужны лучники, когда есть магия? В который раз тебе твержу: не верь глазам своим!

— Да-да, помню: здесь всё не то, чем кажется!

— Именно! К твоему сведению, башни эти — магические излучатели силового поля. По ночам они создают над городом непроницаемый купол, закрывающий доступ и с земли, и с воздуха.

— Ого… Сильно! И от кого же вы так закрываетесь? Что, частенько с соседями ссоритесь?

— Давно уже не ссоримся и не воюем. Не видим смысла. Войны за земли и ресурсы окончены много лет назад. Из-за них население планеты сильно сократилось, особенно после изобретения боевыми магами мощных заклинаний массового поражения. Наши лидеры вовремя спохватились, забыли о личных амбициях и объявили Эпоху Большого Мира.

— И что, подействовало?

— Поверь, Сеня, когда самых агрессивных и несговорчивых размазали совместным магическим ударом, очень даже подействовало. Правда, пока решались на этот шаг, погибла куча народа. — Она горько вздохнула. — Позорная страница мировой истории. Трусливая бюрократия, оплаченная жизнями невинных людей… Теперь же все конфликты между разумными расами разрешаются мирным, дипломатическим путём. А вот от неразумных, нечисти да всевозможных асоциальных элементов по ночам вполне спасает купол.

— Да уж… Чувствую, мне срочно нужно будет заглянуть в ваши учебники истории. Для повышения образованности. Кстати, а ­неразумные расы — это кто?

— Порождения Чёрного Змея. Очень неприятные существа, можешь мне поверить. Дикие Драконы, виверны, мантикоры, вампиры, оборотни. И это только самые известные. Всего в списке до сотни названий, перечислять долго, — киса вздохнула и почесала лапкой за ухом. — А за учебниками к прадеду моему обратись. У него хорошая библиотека.

Стена свернула к югу, и впереди показались Восточные Ворота, массивное каменное сооружение, напоминающее маленький средневековый замок.

Высокие дубовые створки, окованные железными полосами, сейчас были гостеприимно распахнуты, кованная решётка поднята. Однако даже жарким солнечным днём без защиты город не остался: над зубцами-мерлонами на парапете сверкали ­круглые медные шлемы арбалетчиков, а у самых Ворот выстроилась дюжина караульных с алебардами в руках. Возглавлял их суровый усатый капитан в начищенном до блеска кольчужном доспехе и с короткой шипастой булавой у пояса. Заметив наш «уазик», он шагнул вперёд и повелительным жестом указал на обочину.

Я послушно припарковал машину и заглушил мотор.

— Документы приготовь. Те, что Яга с Муромцем выдали, — подсказала Бася, с напряжением глядя на неспешно идущего к нам служителя закона. — Сейчас у тебя спросят цель приезда, поинтересуются, кто принимающая сторона и кто в городе может за тебя поручиться. Отвечай чётко, по существу, и не волнуйся слишком. Обычная процедура, хоть и неприятная.

— Для кого обычная, — буркнул я, вытирая со лба внезапно выступивший пот. — А кто-то, может, понятия не имеет о целях своего приезда и принимающей стороне. Единственная цель, известная мне: добраться до столицы и встретиться с работодателем. А вот ни имени его, ни адреса я не знаю. Вся надежда на твоего прадедушку была.

— Ты хочешь сказать, что отправился в такой долгий и опасный путь, и даже не поинтересовался, кто и где тебя должен встретить? — Поразилась кошка. В ответ я лишь виновато развёл руками. — М-да… Мало того, что в город не пустят, так ещё и в темницу упекут, как подозрительную личность… А меня за шкирку — и прадедушке на растерзание. Радужная перспектива! Но документы, на всякий случай, приготовь.

Глубоко вздохнув, я извлёк из бокового кармана рюкзака примятый пергаментный пакет. Внутри хранился рукописный паспорт на моё имя и пропуск в Мир Света с президентской печатью и открытой обратной датой. Оба свитка отправились через окно в требовательно протянутую руку усатого караульного.

Тот отошёл в сторону, опустился на каменную скамью у стены и принялся неспешно изучать предъявленные бумаги. Мы с напряжением наблюдали за ним через лобовое стекло.

Секунды тянулись, словно резиновые.

Капитан нахмурился, прищурился, удивлённо вскинул брови и бросил заинтересованный взгляд в нашу сторону. Затем поднялся и быстро зашагал к машине. Официально-скучающее выражение с его лица исчезло, длинные казачьи усы весело топорщились в дружелюбной улыбке.

— Заждалися мы вас, Арсений Петрович, — приветливо пробасил он, возвращая документы. — Пакетик з инструкциями вже седмицу як в караулке пылится. Зараз предоставим, — он повернулся к ближайшему стражнику и коротко бросил: — Пакет.

Тот передал алебарду товарищу и резво метнулся к двери караульного помещения под аркой.

Я с удивлением глянул на кошку. Та совсем по-человечески пожала плечами:

— На меня можешь не смотреть. Сама ничего не понимаю.

Посланец скоро вернулся и вручил капитану запечатанный конверт. Тот покрутил его в руках, внимательно изучил оттиск на твёрдой сургучной кляксе, удовлетворённо кивнул и передал мне.

— Ось. Ознайомьтесь.

Поблагодарив, я сломал печать и вытряхнул из пакета два маленьких пергаментных листа. Один из них содержал адрес — «Центральная Набережная, 1, каб. №13, ПЕПВ-КБ», второй оказался пропуском, дозволяющим «Г-ну Арсению Берендееву и сопровождающим лицам числом не более трёх» вход куда-то. Наверное, в таинственный ПЕПВ-КБ. Мелким почерком значилось: действителен в любой день, кроме выходных и праздников, с 10−00 до 21−00.