– Грабеж! – радостно заорал он. – Всего лишь грабеж! Отобрал у какого-то парня в магазине сто рублей, угрожая железным прутом. Какой парень? Какой прут? Фиг его знает! Но, самое главное, никого не убил! Короче, отбашляюсь и все. Ленка наняла адвоката. Завтра выйду!

Я ему остро позавидовал. Вот если бы и мне грабеж! Вот бы и мне его Ленку вместе с адвокатом.

– Короче, адвокат ушлый, – продолжал радоваться Стас. – Знает, кому и сколько сунуть. Главное, договориться с потерпевшим, чтобы забрал заявление. Это раз плюнуть. Правда, отбашляться придется по полной. Там у них целая цепочка, вплоть до экипажа машины с решетками. Но, это ерунда. Заработаю. Все! С пьянкой завязываю! Я не очень-то ему поверил.

У Стаса в руках был пакет, это Ленка передала ему передачу. Там лежали вареная картошка, огурцы, помидоры, колбаса, две пластиковых бутыли с водой и сигареты без фильтра. На самом дне валялись сухие печенья в виде фигурок животных. Все продукты были мелко порезаны.

– Курицу не приняли, – пояснил Стас, гордо вынимая снедь из пакета. – Там имеются острые кости, которыми можно убить.

Мы принялись кушать, правда, наш третий компаньон опять ограничился водой. Едва мы закончили трапезу, как все тот же старшина велел мне идти за ним.

– К вам пришел адвокат, – пояснил он.

Общение с адвокатом проходило в той же комнате для допросов. У адвоката была фамилия Янбухтин, на вид лет тридцать, полный и черноволосый, по-русски говорил с непонятным акцентом. На вопрос, кто его нанял, удивленно ответил, что моя жена.

– Она уже приехала?

– Я не знаю.

– Вы что ее не видели?

– Нет. Заявка поступила в наше агентство. Начальник поручил это дело мне. Я едва ознакомился с документами. Со следователями пока не общался, надеюсь встретиться с ними завтра утром. Сразу предупреждаю, ничего лишнего мне тут не говорите. В любом случае я исхожу из того, что вы ни в чем не виноваты. Теперь расскажите все, как было.

Не очень то он приветлив, но в любом случае с ним спокойней. Значит, моя краля уже примчалась. Спасибо ей.

Я пересказал Янбухтину последовательно всю цепочку событий от самолета, до ножа в груди у Чебоксарова.

– Значит, это вас подозревали в отравлении Прудникова? – удивленно спросил адвокат.

– Да, но я этого не делал.

– Даже если бы это сделали вы, я с удовольствием взялся бы вас защищать, причем нашел бы для вас массу оправдательных моментов.

– Не любите вы Прудникова.

– А его никто не любит. Ни его, ни Захарова, на которого он работает.

Я подумал, что у меня еще будет возможность поговорить на эту тему с адвокатом. Естественно, про папку я ничего рассказывать не стал.

– Я пока точно ничего не знаю, – продолжил Янбухтин, – но, насколько мне известно, на вас у них ничего нет, поэтому послезавтра вас отпустят, если вы не наговорите лишнего. Завтра я буду с вами на допросе и все сразу пойму. В моем присутствии повесить на вас им ничего не удастся. Адвокат посмотрел на дорогие часы и ушел. Я вернулся к ставшему уже родным Стасу.

– С этим парнем какие-то проблемы, – сообщил Стас про нашего третьего сокамерника.

В подтверждении его слов парня выгнуло дугой. Он уже не застонал, а заорал во все горло, затрясся и блеванул. Чтобы чувак не запоганил нам все ложе мы с грабителем схватили его под мышки и стащили на пол. На холодном бетоне тот разошелся вовсю. Он дрыгался, бился в судорогах, орал, стонал и плакал. Я испугался. Стас стал бить кулаками в дверь пока не прибежал старшина.

– Наркотическая ломка, – авторитетно заявил охранник. – Скоро пройдет.

– Нужно позвать врача, – посоветовал я.

– Зачем? – недоуменно спросил старшина.

– А если он помрет?

– Тогда и позовем.

После визита старшины приступы у несчастного пошли по нарастающей, врача позвали только с третьего раза, когда у наркомана пошла кровь. От греха подальше доктор решил забрать нашего соседа в больницу. Этому предшествовала долгая бюрократическая процедура. Я был полностью уверен в том, что парень до больницы не доживет. После того, как увезли бедолагу, охранники в наказание за сострадание устроили нам жестокий шмон. Они приказали раздеться до гола, выйти в коридор и встать раком. В этой нелепой позе мы стояли минут десять, пока они хозяйничали в нашей камере.

Старшина притащил половую тряпку из грубой мешковины и велел нам самим убраться в камере.

В целом первый день заключения прошел не скучно. С ночью тоже все было бы в порядке, если бы Стас не пускал газы так часто и музыкально. Нужно подсказать ему, что с такими незаурядными способностями его, после выхода, без проблем возьмут на работу в «Газпром», причем на высокую должность.

Прежде чем уснуть я долго думал про свою семью. Жена молодец. Очень быстро сориентировалась, бросила все и примчалась. Янбухтин появился как раз вовремя, именно тогда, когда мне нужна была чья-то поддержка. Еще я думал про Мишку, про слова тещи: «Незачем его приучать. Когда вырастет, если захочет, сам начнет называть тебя папой». Наверное, я все-таки смогу заслужить его любовь.

Утором, не успели мы со Стасом дожевать его помидоры, как за мной пришли. Охранник сменился, вместо серьезного старшины меня провожал веселый сержант. Он что-то насвистывал и разговаривал со мной громко, как с глухой старушкой.

В кабинете сидели Янбухтин, Полупан и Ситдиков. Когда меня ввели, они о чем-то оживленно беседовали. Так со стороны и не догадаешься, кто из них прокурор, кто мент, а кто – адвокат.

– Господа, – с пафосом произнес Янбухтин. – Давайте не будем тянуть кота за хвост и трепать нервы моему клиенту. Если у вас есть что-то новое, то спрашивайте, если нет, соблюдем формальности и подпишем протоколы.

В присутствии адвоката сыщики вели себя не так нагло, но вопросов все равно нашли много. Сегодня их очень интересовал Аркадий, время, когда он меня встречал, куда отвозил и где ставил машину.

Я заверил их, что Аркашка никак не мог оказаться в кабинете Чебоксарова раньше меня. В моей памяти еще были свежи количество шагов от машины до здания и число ступенек на лестнице. Я выдал им все цифры, потом по новой посчитал время.

– Это абсурд, – повторился я.

– Не твое дело, – единственный раз нагрубил Полупан.

После небольшой словесной перепалки Янбухтин попросил следователей выйти и оставить его наедине с клиентом.

– Сегодня вас повезут в экспертно-криминалистическую лабораторию, сообщил он, – для испытания на детекторе лжи. УВД закупило полиграф, теперь суют его везде – где надо и не надо. Сразу хочу предупредить, что результаты специальных психофизиологических исследований не являются официальными, и на суде никакую силу иметь не могут.

– Тогда зачем они?

– Чтобы этим ребятам было легче работать.

– А я могу отказаться?

– Не советую, – он оценивающе посмотрел на меня. – Только что встречался с вашей женой, она передала вам кое-что покушать, пакет у сержанта. Вам его принесут после проверки.

– Как она?

– Нормально. Просила, чтобы я приходил к вам почаще. Уверена, что вы ни в чем не виноваты, и адвокат вам нужен только для поддержки.

– Так оно и есть.

– Я зайду вечером, – Янбухтин опять показал дорогие часы.

Сержант передал мне еду, и мы со Стасом закатили пир. Вареное мясо, селедка и салат – вот что осталось от передачи жены после отсева. Все было до обморока вкусно. Непонятно, откуда она взяла домашнюю пищу в условиях незнакомого города. От местной похлебки мы гордо отказались.

Стас еще раз пообещал мне, что больше никогда в жизни не будет пить так много и бездумно. Мы стали делиться соображениями по поводу выпивки. Я вспомнил сухой закон, который ввели у нас в университете в середине восьмидесятых. Сухие свадьбы, комсомольские дискотеки и то, как можно было запросто вылететь из числа студентов просто за запах. Стас сказал, что в эти годы работал на севере, а там сухой закон был всегда. Я рассказал о том, как мы ночевали с Захаровым на биллиардном столе.