Электрическое освещение было погашено, а окна плотно зашторены. Егор один сидел за столом; девчонки и Штольц притихли на диване. Нужно было тянуть время. Минут десять Егор посвятил записям на листе. За это время ему удалось нарисовать круг и разделить его тремя линиями на шесть частей. Пространство вокруг круга Егор начал неторопливо заполнять буквами и символами, которые смог вспомнить из уроков физики, химии и геометрии. Девчонки даже не пикнули. Нужно было продолжать. Он вливал растопленный воск свечи в стакан со святой водой и помешивал его щепкой от дранки. Егор делал это так увлечённо, что можно было подумать, будто он ещё не знает, что растворить воск в воде невозможно. Весь стол был залит святой водой и покрыт кусочками застывшего воска. Девчонки молчали. Все знали, как Лена бережно относится к своим вещам — Егорка взялся за её кулон. Он заливал его воском и держал над горящей свечой с явным намерением его закоптить. Но, сцепившая зубы Ленка, не произнесла ни слова. Надежды Егора на женскую говорливость и нетерпение не оправдались. Да и Штольц хорош, не издал не звука. Что это зайдёт так далеко, Егор не предполагал.

У Егора был талант импровизатора. Мы со Штольцем знали это доподлинно. Ему было достаточно одного факта, чтобы он мог развить его в цельную логическую систему и привести к нужному выводу. Однажды мы со Штольцем, смеха ради, накидывали ему всякие несуразные темы, а Егор выстраивал из них целые научные концепции. Ну, например: начав с того, что колобка съела лиса, привести к тому, что президентом США когда-нибудь станет чёрный. Он сложил эту цепочку. Это было нелепо и убедительно одновременно. При этом, это было уморительно смешно.

Егор устало поднялся из-за стола, подошёл к окну, раздвинул шторы и уставился в темноту улицы. Катя и Лена заёрзали на своих местах, не понимая можно ли уже разговаривать или нет. Наконец их терпение иссякло, и они наперебой стали требовать от Егора отчёт о его метафизических опытах.

— Я могу сказать только то, что я сделал глупость, — не поворачиваясь к девчонкам, убитым голосом сообщил Егор. — это неисправимая глупость, что я пошёл у вас на поводу. Да о таких вещах лучше не знать ничего. Это узел богини Ка́ли. В такой день надо напиваться влёжку и носа из дома не высовывать.

— Что, так всё плохо? — осторожно поинтересовался Штольц.

— Сами смотрите, если не верите, — Егор взял со стола листок со своими каракулями и стал им трясти перед лицами зрителей, как неопровержимым доказательством своих страшных прогнозов. — Ну, чего я вам буду рассказывать, вы же сами всё прекрасно видите.

Вдохновение опять вернулось к Егору. Он начал сочинять про увиденные им в своих вычислениях петли судьбы. По его словам, выходило, что встречаться в этот день всем вместе было нельзя. Но поскольку они уже встретились, им надо держаться вместе. Разойтись по домам без потерь, им вряд ли удастся. Что ждёт любого из них за порогом этого дома, Егор определить не мог. Но все его предположения не сулили ничего хорошего. Это могла быть сосулька с крыши, наезд автомобиля, убийца в подворотне или самый обыкновенный метеорит. И теперь, когда сама судьба свела их в этом, хранимом древними духами, доме, никто не имел права покинуть его до часа Венеры, то есть до утра. Штольц еле удержался, чтобы не броситься Егорке на шею, после этих слов. Но потом рассудил, что в такой зловещей и гнетущей обстановке добиться от Ленки сексуальной отзывчивости будет непросто. Он сделал Егору намёк, чтобы он сбавил уровень напряжённости:

— Погоди, Женёк. Ты же сам говорил, что звёзды никого не ставят в тупик. Мы же можем найти в этой ситуации какой-нибудь позитив?

И вот здесь… Егор поклялся, что всё что он начал говорить, выходило из него спонтанно, необдуманно, без предварительного расчёта:

— Есть. Есть одна зароастрийская мето́да, — он взял со стола листок, который он тщательно заполнил символами, изображая оракула, и ткнул в один из секторов, нарисованного им, круга, — вот, взгляните сюда.

Девчонки подвинулись поближе к столу, чтобы рассмотреть спасительный кусок.

— Вы поняли? Нас пятеро. Нам нужен ещё один человек. — Егор аккуратно заштриховал один сектор. — Х-м… Точно… Хотя, нет… Ребус какой-то. Энигма, мать её… Вот так всегда: женщины замутят, а нам разгребай.

Странно, но Катя даже не поморщилась. Хотя она никогда не оставляла без внимания реплики Егора, основанные на мужском шовинизме.

— Человек, который нас интересует странный субъект, — вслух рассуждал Егор. — Он и рядом, и далеко. Он последний, но стоит впереди всех. Он нам знаком, и не знаком. Он и молод, и стар. Он нужен всем, а ему кто-то один.

Егор собирался ещё что-нибудь прибавить в том же туманном виде, но тут встретился взглядом со Штольцем. Тот выглядел как прилежный первоклассник, которому любимый учитель после задачки о трёх яблоках сразу начал объяснять систему дифференциальных уравнений — слушает внимательно, но понимания ждать нет даже тени. Штольц ожидал от чернокнижника совсем другую резолюцию. Он хотел, чтобы Егорка, сославшись на расположение планет, отправил бы его с Ленкой прямиком в квартиру отставного полковника, где он присмотрел отличный кожаный диван сталинской эпохи. А тут какой-то таинственный незнакомец.

— Так идите и приведите его, — лениво потянувшись за конфетой предложила Катя.

— Он сам здесь не появится, — добавила Лена.

В планы Егора это не входило. Говоря о незнакомце, Егор конечно подразумевал меня. Но на сегодня мою материализацию он не планировал. Он собирался только зарезервировать за мной место спасителя на будущее.

— Это только предварительные расчёты, — начал отговариваться он. — Недостаточно сведений.

— Я всё поняла, — вздохнула Катя.

Егор обмяк. Он сразу подумал, что заигрался в чудотворца и теперь разоблачён. У него в голове пронеслось несколько вариантов, как эту ситуацию перевести в шутку. Но Катя имела в виду другое:

— Тебе бы, Женечка, просто сидеть и ничего не делать. Ты просто лентяй. Я сразу это поняла.

— Да и второй не лучше, — покосилась на Штольца его Ленка. — Так ведь, Юрий Владимирович?

Егор собирался напомнить девчонкам о том, какие смертельные опасности поджидают их за стенами этого дома, но Штольц уже кивал ему одеваться на выход. Затем, уже одетые, они вернулись в комнату. Штольц налил себе и Егору вина. Они выпили, и с видом обречённых на верную гибель вышли вон.

На улице они сразу начали спорить, кто из них виноват в том, что они оказались в таком глупом положении, и как из такого положения выйти. Здесь я их и встретил.

— Сейчас собирались к тебе. Я, прям, знал, что ты сегодня появишься. А этот валенок Штольц не хотел к тебе ехать. Говорил, что таких, как ты, обычно, из армии сразу на каторгу пересылают, для блага общества. Правда, он свинья?

— Да, он животное, — согласился я.

Штольц обиженно промолчал.

— А я в какое-то мгновение, просто в долю секунды, сообразил, как помочь нам всем. — Егор дал нам паузу, чтобы мы приготовились оценить степень его мудрости и продолжил: — Смотрите: девчонок оставил здесь на ночь. Можешь не вздыхать, Штольц. Я имею в виду не только свой прогноз. Когда в компании появится такая интрига, в образе нашего Дедушки, их силком домой не выгонишь. Я тебе точно говорю.

В глазах у Штольца стали заметны масляные разводы.

— Тут же мы решаем вторую задачу: девушка к Новогоднему столу для Дедушки, — продолжил Егор. — Девушку — Дедушке. А что? Вера — замечательный вариант. В отличие от наших «принцесс», девушка, кажется, не избалованная. Это тебе будет от нас со Штольцем Новогодний подарок. Так что больше ничего не проси. И ещё, что касается всех нас: как вам встретить Новый год здесь, в центре города? Это лучше, чем переться на дачу Штольца по сугробам. Ну, как вам? Одним выстрелом сразу трёх зайцев. Трёх, Штольц. Ты понимаешь? Сразу трёх, Штольц!

Егорка начал размахивать фигурой из трёх растопыренных пальцев перед носом Штольца, пока тот не отбил его руку от своего лица.