Мечта выспаться почти осуществилась. Дверь в комнату распахнулась от мощного рывка и с громким стуком ударилась об стену. Кристина испуганно вскинулась на кровати и уставилась на возникшего в дверном проеме полковника Брюханова. И то в полутьме коридора, освещаемой лишь парой тусклых лампочек, она узнала его по стройной высокой фигуре с идеальной выправкой. - Какой идиот наградил его фамилией Брюханов? – в который раз мелькнула в голове мысль.

- Где он? – спросил полковник.

- Последняя дверь по коридору, - пискнула Кристина, догадавшись, кто ему нужен.

- Извините, - полковник аккуратно прикрыл за собой дверь и широкими быстрыми шагами ушел дальше.

Пашка с трудом разлепил глаза и что-то невнятно простонал. Трясущая его рука замерла.

- Давай, поднимайся, - раздался голос над ухом.

- Иди в жопу, - поприветствовал Пашка неведомого будильщика.

- Я тебя сейчас самого в жопу пошлю, - ответил голос.

- А, привет, Батя, - узнал голос Пашка: - Но ты тоже иди туда. Я спать хочу.

- Охуел, молодой?! – в голосе полковника возмущения совсем не чувствовалось. Скорее удивление и сочувствие.

- Никак нет, - окончательно проснулся Пашка, уселся на кровати и попытался отдать честь: - Здравия желаю, товарищ полковник. Готов служить и защищать. Где враг, на кого напали? Мы за кого: за красных или за синих?

- Не выебывайся, Паша. Знаешь ведь, не стал бы будить, если бы не срочность. Давай собирайся.

- Куда ехать? – обреченно вздохнул Пашка.

- К Верховному, - ответил Батя. Пашке не понравилась скрытая ехидная насмешка в его голосе. Он взглянул на так и не снятые вчера с руки часы. 3 утра. Ну а что, самое время по гостям ездить.

- Ладно. Кофе мне пока сделайте, товарищ полковник.

Пашка со стоном слез с кровати и поискал взглядом свою одежду. Вспомнил, как ввалился вчера в дом, таща на плече стонущего Зипку, как сдирал с него и с себя грязную форму. Как запихивал Зипку в душ и потом тащил к Тане на опыты. Вот. Его форма так и осталась валяться в душевой. Ладно. К Верховному же едем. Он дохромал до шкафа. Открыл и достал парадную форму.

- Что с ногой? - спросил Батя.

- Заживёт, - буркнул Пашка. Он шустро оделся и поплелся вслед за полковником вниз. В столовой обнаружилась злая и не выспавшаяся Маргарита Петровна, главный полковой врач в компании Василия, адъютанта Бати. Вася молча пододвинул к Пашке кружку с кофе.

- Немцов, почему вчера в медчасть не показались? – строго спросила Маргарита.

- Некогда было, - отхлебывая кофе, ответил Пашка.

- Сколько раненых в подразделении?

- Раненых семь. Здоровых нет. Личный состав хрен знает сколько человек, - ответил Пашка.

- Всё шутишь?

- Никак нет.

- Ясно. С утра всех на медосмотр, - Маргарита Петровна поднялась и направилась к двери.

- Не получится, - догнал её в спину ответ.

- Тогда, спирт больше не получишь, - ответила она и вышла наружу. И зачем полковник её сюда притащил? Разве что как убойный аргумент, с которым танкисты сильно спорить не станут.

- И даже не страшно, - пожал плечами Пашка, глядя на Батю.

- Я тебе много прощаю. Но сейчас не время для шуток, - хмуро ответил Батя, развернулся и вышел из столовой вслед за Маргаритой. Хлопнула входная дверь.

Пашка посмотрел на невозмутимого Васю. – Что-то нехорошее случилось? – спросил он. Вася, гад такой, не ответил. Показал пальцем на кружку, мол, допивай и поехали. Пашка, конечно, понимающий и умный человек, особенно в три утра. Залпом выпил кофе и потопал на выход.

***

Какой идиот придумал настольные лампы? Или он всё-таки гений, а идиоты те, кто разрабатывал дизайн конкретно этой? Бьющий в глаза выдающийся из абажура край лампочки немилосердно бил по измученным глазам, мешая сосредоточиться и выводя из себя. Егор бросил на стопку докладов карандаш и раздраженно выключил проклятый светильник. Более ничем не освещавшийся кабинет погрузился во тьму. За дверью, по коридору, протопали чьи-то негромкие шаги. Короткий неразборчивый разговор и снова всё стихло. Лишь редкие таинственные скрипы и шорохи старого здания нарушали тишину.

Стояла глубокая ночь. Но, если прислушаться, становилось ясно, что город не спал. Где-то вдали гудели двигатели строительной техники. То и дело хлопали двери машин, заводились двигатели, чтобы увезти в ночь беспокойных человеков. В другом крыле здания, Егор это знал точно, сейчас заседали вояки, пытаясь организовать эффективную оборону города. Да и переведенные на круглосуточный режим работы логисты со снабженцами тоже должны были бдеть, распределяя запасы и выделяя под них транспорт. Без бюрократии никуда в любом более сложном, чем группа скидывающихся на бутылку алкашей, образовании. Сразу же появятся списки и распоряжения, места их хранения, журналы учета, ещё приказы о хранении этих самых приказов и распоряжений. Потом, несомненно, добавится журнал учета журналов, ну и, разумеется, штат ответственных. Егор даже вникать в эту кухню не стал. Вспомнил жизнеутверждающий армейский принцип и просто распорядился всё организовать и назначить исполнителей. И доложить. А сам уселся изучать успешно добытые из сейфа Мясникова документы. Правда перед этим пришлось поссориться с тремя бравыми полковниками, которые попытались поиграть в мудрых отцов-основателей, и принялись наперебой давать советы, что ему делать. Егор поначалу терпел, но после очередного захода Ворошилова с предложением передислоцировать его полк в город, чтобы обеспечить порядок на улицах, взорвался. Построив перед собой всю троицу, он рассказал им свое видение ситуации, где он сам во всем разбирается, а если чего-то не понимает, или не знает, то идет и спрашивает у них. И только после этого принимает решение. Сам. Не одобряет сходу чью-то идею, а делает это с пониманием ситуации. Полковники тут же сдулись, тихо извинились и свалили заниматься своими делами, при этом оптимистично и весело переговариваясь между собой.

Информация там была для его не особо искушенного в политических играх ума конечно интересной, иногда даже пугающей. Но не особо сейчас нужной. Или, наоборот, крайне нужной. Понимание этого пришло, когда через пару часов вернулись полковники и задали простой и конкретный вопрос: какие будут распоряжения. Вместе с собой они притащили целую кипу накопившихся сводок по состоянию дел в Анклаве. Те были заботливо разложены по папочкам: дела военные, гражданские, активность Чужих. Сводки по производству, боевым и небоевым потерям. Раненые и погибшие. Отдельно лежали сводки по Новосибирску. Отчеты по поиску и доставке в госпитали раненых, список остановленных предприятий. Электричество, Вода. ПВО. Сошедший с рельсов состав. Каша в голове Егора набухла и чуть не лилась из ушей.

- Мне что, каждый чих согласовывать надо? – спросил он, наскоро пролистав принесенные папки.

- Ага. Здание администрации разбомбили. Аппарата больше нет. Точнее он есть. Но работать негде. Здесь, конечно, кое-кого разместили. По крайней мере, управление военными частями отсюда худо-бедно наладили и даже связь до Центрального гарнизона протянули уже. По третьей категории пока, но лучше, чем ничего, - ответил тогда Ворошилов.

- Я понял, - ответил Егор: - Утром всё решим. А теперь можно мне поработать?

Принесшие бурю в его голову полковники испарились, оставив его наедине с новой кучей бумаг. Егор с тоской посмотрел на неё и схватился за голову. Под какую же херню он подписался! Как всё это понять и разуметь? Аппарат! Ему нужна государственная машина, которая будет решать все текущие вопросы. Он есть, но просто сломался и нужно его исправить. Егор суетливо поискал в бумагах Мясникова его заметки по руководству гражданской администрации Анклава. Промышленность, транспорт, образование, медицина, и прочие, прочие, прочие. Интересно, почему они все сидели в пусть большом, но всё же в одном здании? Проще контролировать? Проще решать межведомственные вопросы? Или, чтобы количество чиновников не превышало вместимости здания? Вот с чего нужно начинать. Ему как в компьютерной стратегии на хардкорном уровне сложности выдали ресурсы, юнитов и персоналий. И теперь ему нужно сделать ход. Двинуть свои войска, назначить губернаторов, запустить производство пушек и кораблей. Жаль, что время на паузу не поставишь, чтобы изучить всё как следует. Как всё это организовать? Три гребаных полковника только и делают, что ехидно лыбятся и подкидывают новые головняки на его голову. Он ведь не просил всего этого.