— Прости меня, Дэвид Шепард, за столь неприятный приём, но твоё сознание оказался очень любопытным опытом в моей долгой жизни телепата. — послышался голос, полный серебра и перезвона.

Гарибальди резко переменился в лице. Угрюмость уступило место волнению и… стыду? Он быстро поднялся, задев и уронив кресло, и повернулся туда, откуда прозвучали слова. Дэвид, которого заинтересовал и немного смутил новый для него голос, так же встал и оглянулся, но более размеренно, не забыв надеть маску безразличия. Маска треснула. Впервые за долгое время он подался иным, забытым эмоциям. Он был смущён и будто бы пристыжен. В его горле пересохло, а сердце стало биться очень часто. Он почувствовал, что к его лицу прихлынула кровь, нижняя челюсть медленно поползла вниз, а глаза непроизвольно расширились.

Оттуда, где ранее Дэвид слышал бег ручья, шла невероятно высокая, около трёх метров, женщина. Она была стройна и изящна, не смотря на свои размеры. Та же ива, чьи плети сейчас нежно касались длинных пепельных волос женщины, спадавших ровными прядями почти до самой земли. Она была одета в лёгкое белое платье на смуглую пепельную кожу и ступала босыми ногами, чуть прихрамывая. Она придерживалась за длинную, слегка изогнутую трость с наконечником в форме ладони готовой принять другую ладонь. В другой руке она держала чётки из белого жемчуга. Её кожа светилась и была чуть влажной. Одежда невинно липла к изящным точёным формам женщины, а мокрые волосы были немного нечёсаными. Но не это смутило Шепарда, а глаза. Пурпурные огни, бдящие в самые глубины разума. Они будто светились изнутри и жили сами по себе. От этого взгляда Дэвид ненароком онемел.

Лёгкое движение, и сбоку от первой женщины, появилась ещё одна девушка. Она была поразительно похожа на высокую даму, но в тоже время совершено отличалась от неё. Тоже чуть вытянутое лицо, чуть пухлые губы, прямой нос и такие же пурпурные глаза, окружённые густыми ресницами. Но взор излучал строгость и презрение по направлению к Дэвиду. Она прищуривала глаза и чуть вздёргивала голову вверх, поджимая губы. И, будто бы противореча своей копии, эта девушка была не длинноволосой блондинкой, а стриженной под каре среднего роста брюнеткой, где в копне чёрных, как смоль, волос выделялась единственная пепельная прядь в чёлке. Дэвид опустил глаза чуть ниже и увидел ещё одно забавное отличие. Строгая девушка была одета в костюм мужского покроя и обута в туфли, блестевшие чёрным лаком. Она промокла почти насквозь, но делал вид, что этого не произошло.

— Го-го-госпожа Яирам! — залепетал Гарибальди — Я… не думал, что…

— Пепе, какой же ты милый, когда вот так смущаешься, даже спустя столько лет, — засеребрилась Яирам, сияя улыбкой. Она, прихрамывая, поднялась на помост и ещё раз оглядела присутствующих своим пурпурным взором. — Что же вы? Садитесь!

Яирам посмотрела на Дэвида. Он почувствовал, что незваный зверёк в его голове приветственно заурчал. Неожиданно Яирам засмеялась чистым хрустальным смехом, ещё сильнее смущая Дэвида.

— Я не кусаюсь, мистер Шепард. Я долго тебя не задержу. Хочу кое-что узнать о тебе, а потом отдам тебя под опеку госпожи Хоппер, а в дальнейшем госпожи Сины. Но вначале, — Яирам изящно указала своей рукою на стол. — Я думаю, что ты очень сильно проголодался за столь тяжёлый день. Кроме прочего, я не думаю, что Инженеры в коем-то веке решили кормить подопечных чем-то нерационально необходимым.

Лишь после эти слов Дэвид действительно ощутил сильный голод. Он не ел с самого утра, но и, как заметила Яирам, у Инженеров действительно были несколько пуританские взгляды в плане здоровой и полезной еды. Он сел и лишь теперь заметил на нём еду. Еда простая, но по-своему изящная, обещавшая сытый ужин. Из супницы шёл пар, белый хлеб, нарезанный ломтиками, мясное рагу, маффины и несколько тарелок с закусками. Дэвид глубоко вдохнул ароматы и почувствовал, что его рот наполнился слюной. Он непроизвольно сглотнул, но было кое-что, что не скрылось от взора Шепарда: было сервировано на пятерых.

— На пятерых? — от Гарибальди тоже обратил на это внимание. Он только теперь с подозрением уставился на стол. А потом посмотрел на Яирам. — Не на Риши случаем? Я думал, что он должен был отправиться в Совет из-за всего этого переполоха в Хатимане.

Госпожа ответила не сразу. Она подошла к столу и остановилась, опираясь на трость. Сзади неё послышалось движение, и Дэвид увидел, что темноволосая помощница Яирам подвинула к столу плетёное кресло, стоявшее возле туалетного столика. Госпожа уселась, продолжая светиться доброжелательностью, но взгляд её был по-прежнему устремлён вперёд, мимо гостей.

— Кажется, моего старшего брата гложило любопытство, и он решил закончить свою работу в кратчайшие сроки, а затем сразу устремился сюда.

Дэвид оглянулся и увидел идущего к ним человека. Он был, как и госпожа, невероятно высок, строен и серокож, а его глаза отливались тем же пурпуром и мудростью. Но он выглядел значительно старше, был лыс, а подбородок окаймляла серебристая, аккуратно стриженая борода. Он был одет в чёрный, почти до колен, сюртук, плотно застёгнутый от подола до подбородка. По краям пиджака тонкой линией проглядывала пурпурная подкладка. Ноги были облечены в белые просторные штаны, а стопы в чёрные лакированные туфли с серебряными пряжками.

Риши поднялся на помост и многозначительно посмотрел на Дэвида и Гарибальди, а потом вопросительно всмотрелся в Яирам. Та улыбнулась ему, но не ответила. Риши отвёл взгляд и задумался, а потом что-то произнёс вслух, но Дэвид почему-то его не понял. Яирам засеребрила ему в ответ, и Шепард вновь ничего не разобрал. Это смутило его, что не скрылось от взора госпожи:

— Прости нас, Дэвид Шепард, но если ты действительно окажешься для нас полезным, то сможешь понимать на всех языках и наречиях Башни. Хотя с диалектами Джитуку до сих пор возникает путаница. А сейчас Риши, на вполне разумных основаниях, тебе не доверяет, и поэтому решил обратиться ко мне на нашем родном языке — сарасватийском. Тем самым дав понять, что принёс неотложные новости.

— Что? — нахмурился Дэвид. — Но я ведь до этого понимал.

— Быть не может! — с сомнение возразил Гарибальди. — До этого с тобой говорили на языке, который мог понять именно ты, но не более.

— Но я всех вас понимал, когда вы говорили между собой. Да и тот, кого звали Менделем, тоже это заметил.

Гарибальди взволновано всмотрелся в Риши. Тот в ответ выразил сомнение. Оба посмотрели на Яирам. Глаза госпожи сияли невинным любопытством и были устремлены на Шепарда. Зверёк в голове Дэвида начал нежиться в его закостенелом сознании.

— Но в отчётах Чуви чёрным по белому было написано, что ты не понимал наречие Башни, которое он изначально использовал при встрече с тобой, — скептические заметил Гарибальди.

— Да, это так, но это было до того, как я высосал знания того убийцы - Фебоса. — бесцветно признался Шепард. Мужчины вновь переглянулись. В этот раз на их лицах отразилось удивление. На лице Яирам в тоже время появилась озорная улыбка, а в глазах загорелись искорки:

— Как интересно! Получается, ты сумел сохранить знание об усреднённом языке, которое использовал тот убийца? Также в докладе было доложено, что Фебос был признан полиглотом, но на допросе он даже на родном прометейском языке с трудом изъяснялся.

— Я забрал у него все полезные знания и постарался избавиться от всего не нужного, — мрачно подтвердил Дэвид.

— А вот на сарасватийском он говорить не умел, что не удивительно. Ведь этот язык практически мёртв и не используются в обыденности.

— Госпожа, — чуть грубо, вмешалась её помощница, ни на кого не смотря, — может, для начала, поужинаете, как и планировали?

— Ой, прости меня, Трезия, милая. Ты совершенно права. — Яирам всплеснула руками, пытаясь изобразить смущение, но только стоило Трезии отвернуться, как она сразу хитро подмигнула остальным. — Брат, что же ты стоишь. Садись. Как видишь, я предвидела твой приход.

Риши что-то недовольно промямлил, но сел за стол и приступил к трапезе, как и остальные.