Уже вечером, устало растянувшись на заднем сиденье автобуса, везущего нас назад, я попытался подвести итоги. Ездить худо-бедно мы все умели, так что тут ничего такого прорывного не случилось, как не старались заводчане, готовя для нас трассу. Прорыв случился совершенно в неожиданной области: полностью исчез страх поцарапать или помять машину. И если в самом начале любое происшествие проходило под молчаливое разглядывания новых вмятин и царапин, то в конце народ уже вовсю использовал контактную борьбу в попытке прорваться через более удачливых соперников. Да что там, я сам был грешен и вовсю бодал коллег бампером в район заднего колеса, заставляя тех уходить в неуправляемый занос и терять скорость.

Теперь бы такое повторить на наших ЗИСах! Представив, какие глаза будут у зрителей сего действа, я зажмурился от удовольствия. А если на трассу еще и грузовики выпустить... Ничего, скоро ЗИЛ-111 пойдет на смену, можно будет попробовать устроить такой перфоманс, хотя бы для своих.

Так, кстати, а будет ли вообще ЗИЛ?

***

Не знаю, что там было на том самом закрытом заседании, но ни в обед, ни вечером Брежнев из здания не выходил. И если судить по стоящим рядом машинам, он тусовался там вовсе не в одиночестве. Настроившиеся на близкий отдых водители немного повздыхали, посудачили и разбредясь по машинам, принялись терпеливо ждать. Я же, мысленно скрестив пальцы и сжав кулачки, возносил известные мне молитвы всем богам по очереди. Ведь если получится, то это будет моим первым заметным изменением в истории!

И наблюдая во втором часу ночи медленно выползающие под свет фонарей фигуры, я каким-то внутренним чутьем понял, что получилось. Иначе с чего все выходящие к машинам так похожи на зомби? Шаркающая походка, бездумный взгляд и кажется что сейчас раздадутся стоны про мозги.

Леонид Ильич не был исключением. Он кулем свалился на сиденье и пробормотав что-то про уровень краевого месткома, одним движением сорвал с термоса пробку и присосался к нему.

– Так все холодное уже. Давайте я сейчас быстренько до дому... – поскальзываясь, я рванулся вокруг машины на свое место.

– Горячего и так сегодня было по самую крышку – он сделал еще один глоток – Но ведь какой хитрец... Это, Саша, и в самом деле была бомба. В ваших этих библиотеках все оказалось несколько... Смягченно, что ли. Видел бы ты ... Весь зал сидел молча! Ни одного вздоха или шевеления. Словно умерли все.

- У меня тут написано, что Никита Сергеевич понял это и начал тут же импровизировать. Некоторые в конце даже хлопали.

– Ага, тут же... Ближе к концу только начали отходить от шока. Как ты и записал, сразу же поступило предложение не обсуждать и принять. И ведь прошло бы как по маслу!

– Но ведь не прошло? – я затаил дыхание

– Не прошло.

Уф! Значит, дорогой вы мой Никита Сергеевич, хрен вам там по всей физиономии, а не «самый влиятельный доклад за всю историю»! Ура!

Ведь если не прошло, то не будет ничего. Ни митинга около памятника Сталину с призывами отделения Грузии, ни последующего разгона бронетранспортерами шествия на берегу Куры. И никто не посмеет тыкать в лицо грузинам, что Сталин был их национальности.

На всякий случай я еще раз полистал выданные познанием данные. А ведь не будет еще и погибших. Мне все равно на цифры, которые приводит каждый считающий себя историком. Не важно: 1000, 800 или 150 человек. Да даже 50. Этих смертей не будет. А значит, я уже вышел в плюс, хоть и пока только в своих глазах.

Я взглянул в зеркало заднего вида на прикрывшего глаза Брежнева и аккуратно придавил газ. Ничего, дорогой ты мой Леонид Ильич, впереди такого будет очень много...

Вот как же плохо что Леонид Ильич улетел в Капустин Яр. Как только назначили секретарем ЦК КПСС по оборонной промышленности, как он тут же умчался смотреть на первую ракету с ядерной боеголовкой. Нет, официально поездка посвящена контролю над войсковыми испытаниями перед принятием этой штуки на вооружение, но кто ему готовил выжимку по этой Р-5М? Правильно, я. И прекрасно видел, как загорелись его глаза. Да и у кого бы не загорелись? Я бы вот тоже не отказался посмотреть... Но не взяли.

Как знаю и то, что он, вооруженный данными из будущего, следом мотанется в Нижний Тагил и немного добавит ускорения разработке «объекта 155», ставшего в будущем знаменитым Т-55. Ну а чего ждать инициативы от главконструктора еще год? А так приедет такая высокая шишка, постучит легонько пальцем по столу и спросит ласково: «Товарищ Карцев, любимый вы наш Леонид Николаевич. Ну что вам еще надо? Вот и вперед и можно без песен. Армия ждет». И в самом конце прилетит в Ленинград на ЛКЗ, где провентилирует разработку последнего тяжелого танка. Причем заранее наговорив множество приятных слов Георгий Константиновичу. Тут только мы вдвоем в курсе, что всего через пару лет Жукова обвинят в создании культа личности имени самого себя и с треском уволят со всех постов. Вроде даже из КПСС хотели исключить, но удержались.

В общем, пока товарища Брежнева военные катают на уазиках по полигонам, мы все внезапно получили по неделе абсолютного ничего неделанья. Пару дней погуляв для успокоения души и тела, я попытался найти последствия ночных совещаний верхушки страны. Для начала уселся за радио. Вращая ручку валкодера, я бешеным сайгаком метался по диапазонам и пытался найти хоть косвенные намеки на произошедшее. Но нет - наши станции как ни в чем не бывало толкали оды социализму и клеймили всех несогласных с этим. А импортные взахлеб собачились между собой на тему, что такое едят в США, что у них в топ выходят такие певцы как Элвис Пресли. Поняв, что из радио много не выжмешь, перешел к прессе.

Запершись в своей комнате, чтобы не заподозрили чего, я очень тщательно изучил стопку газет «Правда». Для начала пристально сравнил отчетный доклад съезда. Нет отличий. Следующим в мои руки попал номер с резолюцией по отчетному докладу съезда. Нет отличий. Так, переходим к номеру от 28 февраля. Президиум Центрального Комитета КПСС с фотографиями. Познание подсовывало мне картинки, которые полностью совпадали с тем, что я видел вживую. Неужели и здесь история пошла по тому же пути? Страшно секретный доклад спустят всем партийным организациям и так далее?

Но нет, следующий же номер подарил мне прекрасное. Познание мне подсовывало картинки лозунгов про благодарность партии и призывов к трудовым подвигам, а я видел совершенно другое: доклад Никиты Сергеевича «О культе личности и его последствиях».

Перечитав напечатанное дважды, я рухнул на кровать и уставился в потолок. Вообще не то, что было раньше. Новый текст не совпадал ни с одним доступным мне вариантом и намертво срезал все углы, которые в будущем привели к ужасным последствиям. Густо перемешав материализм коммунизма с библейским лозунгом «не сотвори себе кумира», автор доклада умело подводил читателя к мысли, что Иосиф Виссарионович конечно молодец и все такое. И следом шло очень многозначительное «НО», из которого получалось, что он все-таки был человеком, которого можно было потрогать и пощупать и внезапно, как и положено любому прямоходящему, совершал множество ошибок, больших и маленьких. В общем, «кто из вас без греха пусть первым бросит камень», ура партии и рабочему человеку, помогающему крестьянству.

Ух ты! И следом тут же постановление ЦК «о преодолении культа личности и его последствий». Тут уже тон был взят гораздо серьезней. Например, отныне при создании нового предприятия или события настоятельно рекомендовалось вместо автоматического добавления «имени товарища Сталина» искать других деятелей, причем желательно местных. Если фантазия у некоторых отказывает, то им рекомендовалось обратиться в любой ближайший орган власти и получить список героев Советского Союза. Или кавалеров Ордена Трудового Красного Знамени. Или любой другой достаточно значимой награды. В общем, хватит поминать Сталина всуе, а не то партбилет на стол за полное служебное несоответствие..