Когда я уже было решила, что мне конец, вода вдруг исчезла. В одно мгновение! Дыши – не хочу. А еще лети куда-то вниз!

Сила притяжения жестко приземлила меня, вернее, уронила на острые камни, беспощадные и смертельно опасные. Открыв глаза после падения, я не могла даже захныкать, настолько мне было больно. Еще секунду назад я мечтала вдохнуть полной грудью, а теперь мечтаю никогда больше не дышать. Я приложилась о камни всей своей правой стороной, и, если не могу дышать, значит, ребра мои пострадали сильнее всего. Но и руку я совсем не чувствовала, она торчала, криво изогнутая, наполовину прикрытая моим телом. Не надо быть травматологом, чтобы понять: если я и не лишилась руки, то она катастрофически повреждена.

Я попыталась приподняться, и тут же резкая боль пронзила все мое тело. Боги всемогущие! Минимум рука и ребра перемелены в муку. Во рту чувствовался металлический привкус крови. Лицо и правая щека тоже не миновали встречи с негостеприимной поверхностью. Казалось, что я не могу даже пошевелить губами. Я отбросила попытки подняться, было слишком больно, но смогла приподнять голову и мгновенно пожалела об этом. Третий удар в голову за последние сутки, кажется, это предел для меня. Немыслимое головокружение, силы меня покидали, странно, что я еще в сознании. Когда болевой шок спал, я поняла, что на сей раз мне не выкарабкаться – травмы очень серьезные для того, кто еще не достиг бессмертия. Краем уже наполовину заплывшего глаза я увидела, что Кремер лежит неподалеку, а его взгляд не обещает мне ничего, кроме смерти. Моей смерти. Опять.

– Я просил тебя остановиться! Ты правда думаешь, что можешь вот так легко меня убить?

– Это не я! Пожалуйста, Кремер, помоги мне… это не я!

Мне было невыносимо больно, и все, что я могла, – это лежать неподвижно и хныкать, сил не было даже зарыдать, хотя слезы без моего ведома стали наполнять глаза. Видимо, когда испытываешь такую непереносимую боль, некоторые реакции организма просто не поддаются контролю.

– Второй раз я не куплюсь на это! Предупреждал тебя: не играть со мной, глупый маг!

Я не играю с тобой, Кремер, не играю! Но сказать это вслух уже не могла. Кровь заполнила мой рот, и, чтобы сплюнуть ее и откашляться, мне необходим воздух, но при вдохе ребра яростно протестовали.

Я умираю, действительно умираю. Ремис! Мои последние связные мысли были направлены именно к нему.

Кремер встал на колени и присел на пятки, стараясь перевернуть меня на спину, чем вызвал волну пронизывающей боли. Я попыталась закричать, но получились только хриплые попытки протеста, после чего мир уже который раз за последние сутки померк.

В полубредовом состоянии, медленно приходя в себя, я ощутила приятный аромат готовящейся еды. Облизав губы и проглотив комок в горле, я постаралась открыть глаза. Могу точно сказать, что на сей раз пробуждение было самым тяжелым за последнее время, зато для взора самым приятным. Кремер был одет лишь в брюки, его прекрасное тело подсвечивалось пламенем костра, у которого он сидел и что-то переворачивал над огнем.

Он не заметил моего пробуждения, поэтому у меня еще было какое-то время понаблюдать за ним и его действиями. Я ощущала себя вуайеристом, хотя в его действиях не было ничего запретного, за чем стоило бы подглядывать, но я получала странное удовольствие от того, что все его защитные барьеры опущены и Кремер не знает, что за ним наблюдают.

Мой взгляд, как обычно, переключился на огонь. Костер был небольшой, но для приготовления пищи в самый раз, находиться рядом с ним было очень тепло и уютно. Я не поняла, что именно мужчина на нем готовил, но вид еды, Кремера и огня, да, именно в такой последовательности, – все это медленно, но верно возвращало меня к жизни. Ясность в глазах проявилась в большей степени, и тут я осознала, что уже не испытываю той жуткой боли, которая заставила меня вырубиться третий раз за последние сутки.

Но разве это возможно? Смертные не могут так быстро восстанавливаться, если им, конечно, не помогут лекари, зелья или специальные заклинания.

– Я чувствую себя лучше, если тебе это интересно.

Мой голос был хриплым, не знакомым мне, но чародей меня услышал и обернулся.

– Знаю, влил тебе в рот почти весь свой запас зелья исцеления.

Значит, это все-таки его зелье мне помогло. Странно, что не его заклинания или чары, которыми владеют чародеи, сильные чародеи, а Кремер именно из таких.

Но зачем ему понадобилось тратить на меня зелья и исцелять вместо того, чтобы просто позволить умереть? Ведь из пещеры мы выбрались, и при этом я остаюсь магом – врагом чародея. Кроме того, произошло это после того, как он минуты три горел от моей магии. Последнее, что я помню, – это его ярость, направленную на меня. Почему он позволил мне выжить?

– Зачем? Последнее, что помню, – это твое обещание мне отомстить. Прежде чем ты вернешься к убийственным планам, в свое оправдание скажу, что не хотела причинить тебе вреда, я еще не знаю, на что способен мой огонь, и, как ты уже понял, не владею им в полной мере и не контролирую свою силу.

Кремер поднялся на ноги, обошел костер, даже не взглянув в мою сторону. Он принялся всматриваться в землю, что-то выискивая. Я не решилась продолжить разговор и давить на него. Да и что тут добавишь? Мне не за что извиняться, в конце концов именно я пострадала в той пещере больше всех. Он сейчас выглядит вполне здоровым, никаких следов ожога, а мои силы, несмотря на зелье одного из сильнейших чародеев, все еще ко мне в полной мере не вернулись. Хотя за зелье все же весьма признательна. Учитывая, что мы находимся неизвестно где и непонятно, когда выберемся отсюда, хранить и бережно относиться к запасу зелий в подобных экстремальных походах, если так можно сказать, – самое святое и жизненно необходимое для чародея. И все же он потратился на мое благополучие. Мой оптимизм начал заверять меня в том, что я ему хотя бы немного небезразлична, но хмурый взгляд Кремера быстро вернул меня к реальности.

– Вспылил, не каждый день горишь заживо. Не желал тебя убивать, но, если это повторится, поверь, в следующий раз я использую иные зелья.

Подобрав с земли несколько небольших веток, Кремер вернулся к костру.

– Как ты себя чувствуешь? Тело должно было уже исцелиться, но тебе надо поесть и отдохнуть, чтобы полностью прийти в себя. И мне небезразлично, как ты себя чувствуешь. Мы в Эвладии, так что, если срочно не найдем способ, как покинуть эти земли, нам вскоре предстоит суд Фейсала.

Разломав ветки, Кремер начал подкидывать их в огонь, который ответил любезностью на подобные подношения: увеличился в размере и стал ярче.

– То есть ты говоришь, что мы прошли сквозь портал на суд Фейсала? И суда, насколько понимаю, нам не избежать, но ты все же надеешься каким-то чудесным образом сбежать отсюда?

В желании получше рассмотреть Эвладию, о которой столько слышала, но никогда не желала посетить это место, я немного приподнялась на локтях, встать или даже сесть пока еще не решалась.

Мы находились на мягкой зеленой траве, хотя я помню, что упали на камни. Вероятно, Кремер перенес меня в иное место. Повсюду открывался удивительный вид: бледно-розовое небо, солнца или луны нет, но все вокруг освещается довольно ярко, при этом свет совсем не слепит. Воздух насыщен приятным неизвестным ароматом, может быть, каких-то цветов. Какая-то смесь цитрусовых, ванили и морского бриза. Деревья странной формы: из земли растут сразу густые ветки с листьями, затем плавно сужаются к середине ствола, а вверху, словно приобретя новую силу, расширяются, что делает их еще прекраснее. А уже у самой вершины дерева необычайной красоты цветок как итог жизни дерева, его судьба и предзнаменование. Листья и цветы различных расцветок и форм. Это от них такой приятный аромат? Когда смогу подняться на ноги, обязательно исследую эту красоту. Как такое прекрасное место может быть связано со всеми ужасами, которые бессмертные описывают в книгах? Вдруг все не так уж и страшно? Окружающая красота вызывает только трепет и восхищение, никакой тревоги. А что если Кремер ошибается, и мы не в Эвладии?