Вся наша жизнь связана с ночными переездами в различные города, названия которых я уже даже не пытаюсь запоминать. Места для временного проживания ─ это всегда заброшенные здания в какой-нибудь глуши. Города новые, но правило остается старым и неизменным: нам строго-настрого запрещается выходить из дома днем. Родители всегда оберегали нас от посторонних глаз, но причину такой скрытности нам никогда не пытались объяснить. Больше недели мы обычно нигде не задерживались. Однако в этом странном городе мы уже почти месяц, и я уже начала считать эту заброшенную библиотеку нашим домом.

Мне всегда было любопытно, как это – иметь свой дом, не испытывать голод или страх. С чем можно сравнить такое чувство? Хотя постоянный страх, видимо, испытывают только родители, а я просто следую за их молчаливым страхом. Страхом, причины которого мне неведомы. Надеюсь, что Ремис его не чувствует, он просто рисует и спит на кушетке. Иногда я фантазировала, что, если бы у нас был дом, наш собственный дом, тогда не было бы ни голода, ни страха. Дом в моих мечтах был небольшим, но с отдельными комнатами для меня, Ремиса и родителей. А еще гостиная, где мы вечерами пьем чай с печеньем и играем у камина. О, у нас обязательно был бы камин!

Вид огня меня всегда завораживал, даже незначительная вспышка пламени на спичке буквально приковывала мой взгляд. Папа как-то заметил такую мою странную реакцию, и на его лице отразилось нечто похожее на панику. Я тогда подумала, может быть, он так же сильно любит огонь, и спросила, видит ли он все его оттенки: от холодного голубого – когда огонь только зарождается, он слаб, невинен и хрупок, как младенец, до огненно-красного – этот огонь уже достиг своей полной силы и готов поглотить все вокруг. Такой огонь не знает пощады, он верит в свою силу и мощь. Раз вы позволили прожить огню так долго, теперь вы должны смириться с тем, что победить его у вас нет возможности. Папа лишь покачал головой и сказал, что очень сильно меня любит и беспокоится обо мне. Больше я не стала его расспрашивать, поскольку это был как раз второй день маминого отсутствия, а это не время для разговоров с папочкой.

А сегодня вместо камина мы использовали уже повидавшую виды старую горелку. Кажется, она осталось у мамы от набора для приготовления фондю. Печенье и тортолини, которые мама приносила, когда возвращалась, она выдавала нам с братом через день, чтобы мы не расправились со сладостями за пару часов. Но, заглянув сегодня в ее сумки, я поняла, что сладкого у нас много и мы с Ремисом не сможем съесть все конфеты и за месяц.

Когда папа наконец-то успокоился, а мама приготовила ужин, настало время для очередных историй. Наша жизнь вернулась в прежнее русло – к заброшенным зданиям и непонятным городам, а папа принялся рассказывать нам о магах и акритах. Об акритах Ремис любил слушать больше всего. А меня все эти истории не то чтобы пугали, но в моем воображении все эти персонажи выглядели какими-то страшными, я не хотела бы сидеть с ними у камина в своем доме. Поэтому, взяв стакан молока, я направилась к мамочке на диван. Я тоже по ней сильно скучала. Папа был рядом, да, но в то же время он был таким напряженным и отстраненным, что мне казалось, будто мы с братиком одни. Я прижалась к мамочке и обняла ее.

– Я скучала по тебе.

Прижимаясь к маме, я чуть не разлила молоко.

– Чем занимались? – мамочка прислонила щеку к моей макушке. Так она делала всегда, когда была уставшая, но очень хотела поговорить со мной.

– Мы бегали на верхнем этаже, там так много книг! Ты знала об этом? Вот только их язык я не знаю, так что мы просто играли там в прятки, а еще Ремис кинул в меня книгой! – Пожаловалась я маме.

– Книги скорее всего на русском языке, я тебя потом этому языку научу, а насчет Ремиса… Милая, он еще маленький, не обижайся на него. Он тебя любит.

Мама накинула на меня плед и прижала к себе еще крепче.

Я глянула на Ремиса, да, он и впрямь еще маленький, но ведь он специально кинул в меня книгу, и любви в его поступке я что-то не заметила. Но говорить об этом маме я не стала.

Ремис же тем временем слушал папины истории завороженно, как и всегда, уютно расположившись на его коленях. Глаза Ремиса были широко распахнуты, рот немного приоткрыт, и, когда история переходила в нечто захватывающее, он кивал. В руках он держал печенье, а папа периодически подносил молоко к губам Ремиса, чтобы он не забывал запивать сладости.

– Мама, мы еще останемся тут?

Я немного отодвинулась от мамы и посмотрела в ее почему-то грустные глаза. Ее взгляд был устремлен на Ремиса.

– Мне этот дом нравится больше, чем предыдущие.

– Это не наш дом, малышка, – мама начала гладить меня по голове, и на ее лице появилась моя любимая улыбка, та, которая говорит, что мы тут задержимся на какое-то время, а еще, что она очень и очень любит меня и гордится мной. – Как бы я хотела, чтобы у нас был свой дом! Безопасный дом.

Последние слова мама произнесла очень тихо. Но я смогла их расслышать и была полностью с ней согласна. Я тоже хочу свой дом.

– Ты же больше не уйдешь?

Отсутствие дома и постоянные уходы мамы делали наше существование просто невыносимым.

– Кто-то же должен ходить… по магазинам, милая. – Мама мне улыбнулась еще нежнее и подмигнула. – Но скажи мне, вы с Ремисом не снимали цепочки, которые я подарила вам в прошлый раз?

Я передала стакан с молоком маме и освободившейся рукой потянулась за ворот кофты. Достав длинную цепочку со странным амулетом, я протянула ее маме.

– Нет, моя цепочка на мне. А почему я должна ее носить? Она не очень-то красивая.

– Просто пообещай, что не снимешь ее.

Мама поцеловала меня в лоб и спрятала цепочку с амулетом обратно, взяв меня за руку.

– Ремис хотел ее снять, но папа его отругал.

Брат иногда ведет себя так, словно желает кому-то насолить просто из вредности, чаще именно мне. Когда я сказала, что цепочку надо носить всегда, он нарочно решил ее снять. Но папа ему помешал.

– О! Но… хорошо, просто пообещай, что вы не будете их снимать.

– Ладно. Но Ремис…

– Алика, я серьезно. Проследи, чтобы Ремис ее не порвал или не снял.

– Почему я должна следить за Ремисом? Он…

– Он твой младший брат, – мама немного отодвинулась, и все следы улыбки исчезли с ее лица. – Малышка, когда меня нет, просто пообещай, что ты будешь о нем заботиться.

– Обещаю.

Я глубоко вздохнула. Следить за Ремисом – это худшее наказание. Но я старалась делать все, о чем бы меня ни попросила мама. Наверное, так я надеялась, что она сочтет меня достаточно взрослой и не будет покидать меня так надолго. Знаю, что она уходит не из-за меня, но так мамочка будет знать, что я уже взрослая, и когда-нибудь она обязательно возьмет меня с собой, а не оставит присматривать за глупым Ремисом.

– Иди ко мне, красавица. – Мама опять крепко прижала меня к себе и стала поправлять плед на моей спине.

– Мама, я…

– Что это? – Мама, вскрикнув, вскочила с дивана, и, когда я пришла в себя после испуга, смогла понять, что ее так встревожило.

– Ремис это нашел сегодня…

– Вы выходили из здания?

Мама уже стояла у дивана, а в руке сжимала полупрозрачный камень.

– Я нет, но Ремис…

– Что случилось? – Отец подлетел к нам так быстро, что Ремис от неожиданности упал.

– Ты обновлял… – мама чуть ли не перед носом папы трясла камнем, – пожалуйста, скажи, что ты обновил… сигнализацию!

Ремис остался сидеть на полу, а я начала сползать с дивана. Мама была так напугана, словно она держала в руках не просто камень, а хвост дракона, непонятно откуда взявшийся в этой комнате.

– Что? Откуда… – папа выхватил камень из рук мамы и на его лице отразился тот же ужас, что и на лице мамы.

– Мы должны…

Мама не успела закончить фразу, как где-то внизу раздался грохот, похожий на взрыв. А дальше все произошло так быстро, что я даже не успела спросить: а что случилось? Папа накинул на Ремиса свою рубашку и приказал застегнуть ее, я была все еще закутана в плед, и, хотя на улице было очень холодно, мама все же схватила нас с Ремисом за руки и повела к лестнице.