– Ладно, сукин ты сын. Я заплачу все до последнего кредита.– Процедил сквозь зубы Томми, обходя Коннора, словно мебель стоящую на пути.

– Повежливее, южанин. Ты знаешь правила.– Надменно улыбнулся домовладелец и очередной раз подбросил брелок на ладони.

– Нет никаких правил, только ты и твоя жадность.– Поймав ключи на лету, сказал Томми с ироничной ухмылкой.

– Быстро вернул.

– Бери, мне не жалко. А назовёшь меня южанином ещё раз, я забью эту побрякушку тебе так глубоко в задницу, что ты ей поперхнешься.– С этими словами Томми швырнул брелок в грудь обалдевшего от такой наглости и несколько испуганного домовладельца, развернулся на каблуках ботинок и пошёл прочь. Не оборачиваясь и ускоряя шаг.

Его мозг усиленно работал просчитывая варианты где за два дня найти такую уйму денег. Восемьсот кредитов были ничем не лучше миллиона, так же недостижимы. Переговорив со Штерном Томми узнал, что аванса ему не видать, поскольку регламент был чёткий: не больше двухсот кредитов в одни руки. Получить больше означало оставить семьи других работников без средств. Отработав смену свою и соседа, на сей раз грузили оружие и боеприпасы, Томми активировал свой браслет и отправил сообщение Доку Миллеру, проклиная себя на чем свет стоит за просьбу дать взаймы огромную сумму, которую сразу вернуть не сможет.

Спустя некоторое время Док перезвонил и после короткого приветствия с обменом новостями, сказал скорее досадливо чем раздражённо:

– Томми, холера, ты чего раньше-то молчал, что по уши в долгах? Я бы помог, вообще не вопрос.

– Док, мне и сейчас дико неудобно просить, я же не смогу сразу отдать.– С виноватой улыбкой ответил Томми, шагая прочь от доков и глядя на военные грузовики снующие туда-сюда на бешеной скорости.

– Не удобно ему. Не удобно спать на гвоздях, задницу колет. На счетах у меня ни хрена нет, все в наличке дома. Через три дня приеду, одолжу сколько нужно. Можешь не отдавать.

– Спасибо за заботу, Док. Только трех дней у меня нет.

– Не обессудь, тут я бессилен.

– Да не переживай, выкручусь. Передавай привет Ханне.

– Бывай, Валенти. Не наделай глупостей.

– Постараюсь.

Томми сбросил вызов, перешёл через дорогу и невесело усмехнулся. «Не наделай глупостей. Легко сказать, дорогой Док Миллер, легко сказать."– Подумал про себя Томми, в который уже раз просчитывая все варианты, даже безумные вроде продажи семейных реликвий. Впрочем, украшения Ханны стоили на чёрном рынке куда меньше чем требовалось, да и она скорее умерла бы с голоду чем рассталась с ними. С последним воспоминанием о счастливой сытой жизни на Юге.

Загнав подальше мысли о прошлом, Томми вдруг отчетливо осознал, что после того что он собирается сделать, у него не будет и будущего, но все же отправил сообщение Торну. Всего два слова: «Я согласен». И через несколько минут получил на него ответ: "вечером в восемь ангар на 14». Манера Тома писать с маленькой буквы, без знаков препинания и с кучей смайликов всегда забавляла Томми и раздражала одновременно. Он не разделял щенячьего восторга Торна и все ещё думал, что согласием на участие в боях подписал себе смертный приговор. Но о будущем или о прошлом Томми старался не думать. Есть дела поважнее. Например, что он может сделать, чтобы сегодня и сейчас решить проблемы. По здравому размышлению, он пришёл к выводу, что выбора не было, равно как нет и пути назад. Данное слово нужно держать, иначе грош тебе цена как человеку и как другу. У Томми Валенти не было ничего кроме чести и это свое сокровище он охранял пуще глаз.

Времени до боя было ещё полно, домой идти не хотелось, поскольку у Кейт возникнет масса ненужных вопросов куда это его понесло на ночь глядя, поэтому Томми направился в квартал «Красных фонарей» на Двенадцатой.

Обиталище проституток мало чем отличалось от аналогичных в других городах и исторических эпохах. С той только разницей, что у более дорогих девочек не было сутенеров и они сами решали с кем и за сколько спать, и что при этом делать. Это были первосортные девицы. Молоденькие красавицы без малейшего намёка на работу хирурга и с минимумом макияжа, именно поэтому так высоко ценились.

Томми свернул к заведению под названием «Кричащая Роза», вошёл в полутемный зал и осмотрелся по сторонам в поисках своей знакомой. Элитной девушки по имени Серинда.

Заведение представляло собой собирательный образ кабаре времен сухого закона в двадцатом веке. Столики, покрытые скатертями с бахромой, хрустальные светильники, тяжёлые бархатные портьеры ярко-красного цвета, обилие золота и сладковатый аромат белых роз, стоящих на столах. Девочки в основном были в нарядах, стилизованных под то время. Короткие платья расшитые пайетками, или собранные из кистей, перчатки до локтя, чулки со стрелками, нитки жемчуга или боа из перьев на шее. Волосы, уложенные в аккуратные волны или дерзкие локоны короткого каре, томные глаза густо накрашенные тёмными тенями и соблазнительные красные губы.

Работницы заведения со скучающими гримасами прогуливались по залу или болтали за столиками, ожидая начала вечера и первых клиентов, на Томми никто особого внимания не обращал, знали что пришёл он сюда не за развлечениями, а к своей подружке.

Серинда, одетая в белую рубашку с закатанными рукавами, брюки в полоску и с подтяжками, туфли на шпильках и шляпу, сидела на высоком стуле у барной стойки. Курила электронную сигару и пила вино, холодно глядя на батарею фигурных бутылок за спиной бармена. Обычно красивое лицо Серинды имело выражение холодной надменности. С первого взгляда понимаешь – стерва, но при виде Валенти она улыбалась чистой и открытой улыбкой, а томные глаза её светились как звезды какой-то чужеродной для этого места искренней радостью и теплотой.

– Привет, Томми, давненько мы не виделись. Как поживаешь? -Чмокнув его в щеку, спросила она с напускной веселостью. Чисто профессиональная черта, ничего личного, по крайней мере на людях.

– Рутина. Семья, друзья, работа. Как ты?– Прислонившись к стойке и глядя на девушку , ответил Томми столь же наигранно-беззаботно. Серинда допила вино, вытащила из кармана брюк носовой платок и стерев со щеки гостя след от помады, ответила равнодушно:

– Ты же знаешь, у меня всегда всё хорошо. Что-нибудь выпьешь? Я угощаю.

– Нет, спасибо. Я не пью и ты это знаешь.

– Всё время забываю. Ты по делу или просто проходил мимо? – Отодвинув бокал от себя и потушив сигару, спросила Серинда, пристально глядя в его глаза.

– Будем считать, что я безмерно скучал по тебе.– С ироничной улыбкой ответил Томми, наблюдая поверх её плеча за разгоревшимся скандалом между двумя девочками у карточного стола.

– Очаровательно.– Рассмеялась Серинда, лениво оглянувшись через плечо на шум ссоры. Состроила скучающую гримасу и понимающе переглянулась с барменом.

– Тут всегда так в свободное время? Может, разнять? – С интересом спросил Томми, наблюдая как площадная ругань перешла в драку с битьем посуды и выдиранием волос.

– Да ну их к черту. Милые бранятся только тешатся.– Презрительно фыркнула Серинда и спустившись со стула, спросила:

– Что-то случилось? Ты такой мрачный.

– Я в порядке. Просто устал.-Изобразив улыбку соврал Томми. Впрочем, Серинда слишком хорошо его знала, чтобы поверить в подобную ложь. Подхватил его под локоток, она сказала весело:

– Врешь ведь. Ладно, идём ко мне, спокойно поговорим.

Они поднялись на второй этаж в комнату Серинды. Уютная спальня с огромной кроватью, обставленная и отделанная с безупречным вкусом. Каждая деталь как произведение искусства и все на своём месте. Ни одного лишнего предмета.

Захлопнув дверь, Серинда без единого слова обняла Томми за шею и приникла к его губам долгим страстным поцелуем. Он прижал её к стене, целуя в ответ и быстро освобождая от одежды. Вообще-то услуги Серинды были Валенти не по карману. Эта красивая фурия брала за ночь от пяти сотен до тысячи, в зависимости от платежеспособности клиента, перечня услуг и своего настроения. Ей было всего двадцать два, но среди коллег Серинда небезосновательно считалась одной из самых опытных и развратных.