— Нет, спасибо. — изящная рука протянула стакан с плохо отмытым налетом чая: — Вы собираетесь что-либо делать?
— Прямо сейчас? Нет. — я прямо смотрел ей в глаза, прекрасно понимая, что произойдет дальше.
— Почему? Почему вы отказываетесь что-то делать? Вам деньги нужны?
— Деньги нужны всегда, но даже за деньги я не буду изображать бурную деятельность. Скажите, что я могу сделать, для розысков вашего мужа, и если это действительно нужно, я немедленно это сделаю.
— Но это вы сами должны знать, вас же этому учили!
Господи! Да кто меня мог учить? Почему-то любой обыватель считает, что менты-ленивые жопы, просто не хотят работать, поэтому не нашли его шапку, которую он по пьяни потерял в сугробе, или ее сумочку, которую вчера вырвал из рук некто, примет нет, потому, что злодей подбежал сзади. А это все большевики с их теорией, что каждое преступление должно быть раскрыто, так как преступность в условиях отсутствия частной собственности и эксплуатации человека человеком явление отмирающие. Социализма и большевиков давно нет, а вот убеждение такое осталось…
Пока я отвлекся, дамочка продолжала себя накручивать:
— Вы здесь сидите, а возможно сейчас…
— Еще раз спрашиваю вас, что я могу еще сделать? Есть у вас какие-то версии?
— Ну я не знаю! Свидетелей искать!
— Вот, человек уже обошел два подъезда вашего дома, нашел свидетеля. — я показал справку о поквартирном обходе.
— Значит еще два подъезда обойти, может быть кто-то видел…
— Понятно, то есть версий у вас нет. Хорошо, я вас больше не задерживаю, мы вам позвоним, как только появится какая-либо новая информация…
— Да никуда вы не позвоните, так и будете здесь сидеть в тепле, чаек попивать. — женщина крутанув подолом юбки, выскочила из кабинета, а через пятнадцать минут меня вызвал к себе начальник розыска по поводу отсутствия наступательной, системности и оперативности при работе по данному материалу.
Двумя днями позже.
Гражданина Кубынина Антона Павловича, бывшего владельца золотистой «Ауди», бывшего мужа, отца и сына, нашли совершенно случайно, в кювете на загородном шоссе. Рандомному автолюбителю приспичило «по-маленькому», он выбрал кювет поглубже, чтобы его не было видно с дороги проезжающим мимо гражданам, сделал свое дело, а, пока застегивал ширинку, обнаружил, что в этой канаве он не один. Наряду с облетевшими листьями, рваной покрышкой и парой бутылок- «чебурашек», тут присутствует мужское тело, в приспущенных брюках, с темным пятном, и, когда-то белой рубашке. Носок на теле был тоже один. Так как две раны в районе поясницы не оставляли надежды на естественный характер смерти, то «на труп» выехала следственно-оперативная группа Деревенского района в полном составе, включая следователя прокуратуры. Кроме следов волочения от дороги, правоохранители ничего не нашли.
Несмотря на отсутствие документов, уже на следующий день мой приятель Руслан, руководствуясь ориентировкой о неопознанном трупе повез заходившую ко мне женщину в областную судебно-медицинскую экспертизу, где она и опознала труп, как своего мужа.
— Руслан, ты пожалуйста спроси, что ее муж мог делать на той дороге? Может дача знакомых там или друг какой живет?
— Сам то что не спросишь? — Руслан собирал в папку бланки протоколов и очень нервничал — почему-то морги он не любил.
— Да у нас с этой дамой, как-то с самого начала, беседа не задалась. Там материал от нас к район Первого чекиста перекинули, а они обратно, а барышня зачем-то за материалом таскалась. А потом, когда мне передали, она уже на взводе была… Короче, я с ней поскандалил, она требовала, чтобы я куда-то ехал. Сейчас сам понимаешь, скажет, что если труп ее мужем окажется, она меня просто убьет.
— Да ладно, все спрошу, без проблем. — приятель своим телом вытеснил меня из кабинета, запер дверь и побежал на выход, откуда ему уже махал водитель «дежурки».
Несмотря на то, что по заключению эксперта, смерть гражданина Кубынина А. В., вероятно, наступила в день его исчезновения, вдова накатала на меня жалобы в областные УВД и прокуратуры о том, что по ее убеждению, мужа первоначально похитили, удерживали в каком-то месте, о чем говорит отсутствие у него одежды, обуви и документов, а убили значительно позднее. Женщина напирала на то, что, если бы я, вместо того, чтобы сидеть в кабинете разыскивал бы ее мужа «по горячим следам», то он остался бы жив.
Через два дня я был вызван на заслушивание по данному материалу к старшему оперу областного уголовного розыска, курирующего кражи и угоны автотранспорта. Так как земля круглая, а старший опер был парнем умным, мне он ничего не сказал, молча полистал исписанные страницы, сделал пару отметок в свой ежедневник и молча отпустил меня восвояси. А еще через два дня меня знакомили с выпиской из приказа начальника городского УВД о объявлении мне выговора за отсутствие систематичности и наступательности в работе.
— Копию приказа мне дай. — я поднял голову на инспектора отдела кадров.
— Зачем? — сделала «круглые глаза» миловидная блондинка.
— Обжалую выговор.
— Паша, ты дурак?
— Ира, сделай мне копию приказа и все… О чем мы с тобой спорим?
— Паша, да тебе на пятое октября, на день уголовного розыска, это взыскание снимут и все!
— Ира, меня задолбало на праздники получать снятие взысканий, когда вокруг народ получает оклад или два…
— Как хочешь, я тебя предупредила, что неприятности будут. — обдав меня цветочным ароматом и задев крепким бедром, старший лейтенант милиции, не разу не державшаяся за настоящего уголовника, с фырканьем вышла из кабинета отдела кадров, отправившись копировать приказ в комнату ИЦ, где находился единственный в отделе «рабочий» ксерокс.
Территория завода, здание заводоуправления
— Привет, Константин Генрихович. — я появился на пороге заводского профсоюзного комитета.
— Ты то так официально? — насторожился Костя –профорг: — Что-то случилось?
— Случилось. Я тебе работу нашел.
— Какую работу? — Костя не любил лишние телодвижения.
— По специальности. Ты же председатель моего профсоюза «Сутяжник»? Вот я тебе исковое в суд принес. Тебе осталось только подписать.
— И в суд надо будет идти? — Костя читал составленные мной бумаги и был явно недоволен.
— Конечно, но ты не бойся, я за тебе все подскажу, что надо будет сказать.
Давай, подписывай, не тяни резину.
С тяжким вздохом, как раб за веслом галеры председатель двух профкомов стал подписывать бумаги.
— Ты, Костя, чем не доволен? — я присел на краешек стола: — Я тебе деньги перечисляю, один процент заработка…
— По сорок пять рублей!
— Так ты сам виноват. Ты где о себе заявил, чтоб к тебе люди потянулись? И, кстати, заведи себе юриста-представителя, чтобы он за тебя в суд ходил, а потом, в случае выигрыша дела, еще и сумму за свои услуги выставляла проигравшей стороне…
— Так ты же юрист…
— Блин, Костя, ну я не могу же сам себя представлять. Вон у тебя сотрудница моя Валентина за стенкой сидит. Договорись с ней, что взыщите за представительство — будете пополам делить, ей приятно и тебе сытнее.
— Что-то я совсем запутался…
— Костя, не мучайся, просто Валентине предложи подработать и все, а я ей все что нужно объясню. — я помахал профоргу и направился в свой кабинет. Валентины на работе не было, лишь на столе лежала большая стойка документов, по которым у нее возникли вопросы. Не успел я погрузится в работу, как входная дверь распахнулась и на пороге замерла заместитель главного бухгалтера завода Светлана Владимировна.
— Привет, а мне сказали, что ты появился…
— Информация поставлена у нас хорошо… Проходи, Света. — я вставил в розетку вилку кофеварки.
— Нет, я на секундочку. Тут тебе просили письмо передать. — девушка положила мне на стол заклеенный конверт без марки и пошла к выходу.
— От кого письмо? — я был удивлен.
