– Что-то я не понимаю вопроса. – нахмурилась я.
- Не обращай внимания! – отмахнулся он - Это я себя спрашиваю.
Я было вознамерилась уточнить с какого перепуга его вообще касаются мои пристрастия в кинематографии. Но, не придумав подходящего выражения, передумала и промолчала. Пока что. Вместо этого я задала ему логичный, как мне показалось на тот момент ,вопрос. Хотя , что может быть нелогичней того факта, что я не человек задаю вопросы относительно мира к которому принадлежу, человеку. С чего бы ему вообще ориентироваться в нем лучше меня. С другой стороны. Здесь и сейчас. Он тоже сублимация моего внутреннего «я» и фактически, я веду разговор не с ним, а с собственным подсознанием. Впрочем не исключено, что сам орденоносец сейчас тоже спит и видит тот же сон , а его восприятие искажается для него немного иначе. Я порядком запуталась в своих размышлениях. Но все равно адресовала свой последний вопрос именно ему и он прозвучал как утверждение:
- Я так полагаю, что «откровение» мне будет от самой Богини Утренней и вечерней Звезды?
- Ты сама все узнаешь – решил поинтриговать он.
Как это ни удивительно, но прежде чем сделать крутой поворот к тому месту, где река набирала скорость, убегая в неизвестную даль и гул которой настойчиво забивал уши, она притормаживала, падая в неглубокий и тихий затон. Он был щедроукрыт , свисающими к самой воде ивами и больше подходил для уединения , но именно сюда стремилось все веселящееся общество. Берег в этом месте был песчаный, хотя в остальных местах реку обрамляли крутые берега и илистые заводи. Плакучие деревья покрывали мириады светляков. Так я подумала поначалу. Но по мере приближения к ним я разглядела вполне современные паутины электрических гирлянд. Где – то у самой воды хитроумный электрик смог припрятать блокипитания. Но впечатление чуда все равно присутствовало.
Они сидели на стульях, одновременно напоминающие барные табуреты и трон. Узкие , неудобные , на высоких ножках с перекладинами для ног, они тем не менее были украшены самоцветами, поблескивали золотом, как и подобает сиденью для высокого сана особ. Стояли они так ровно, будто дно устилала ровная цементная плита , а не зыбучие пески и даже текучая вода не пыталась их раскачивать из стороны в сторону. Трона было ровно три. Восседавших на них Богов тоже. Двоих я определенно ожидала увидеть. А вот третью Богиню нет. Хотя только ее присутствие и могло объяснить причину моего появления на празднике Весеннего бога.
Инанну я никогда не видела. Ее не видел и не знал никто. В искусстве скрывать свой земной облик у нее не было равных ни среди богов, ни среди всех нелюдей населявших землю. Но у кого кроме Величайшей из богинь может быть право на любые причуды. У тех , кто живет тысячелетия черепная коробка переполнена причудами как сундук с приданым. Причину знала лишь она сама. Но каждый не человек знал это как аксиому – самый прекраснейший из смертных обликов не может быть по-настоящему прекрасен,в сравнении с ликом Инанны. Полагаю, она просто все время их меняла и так часто , что уже забыла сама как выглядела изначально. Сейчас я могла видеть женщину. Но красота ее была, на мой взгляд, слишком земная. Волосы богини ниспадали на спинку стула густым каскадом крупных и живых локонов сливочно- шоколадного цвета. В природе такого цвета нет. Но искусный колорист мог бы при желании добиться такого эффекта без всякой магии. Тем не менее, цвет их был подлинный, а волос чистый и блестящий здоровым блеском. Глаза Инанны сверкали искрами золота в медно – оливковом зрачке, всего лишь на несколько оттенков темнее цвета черненого золота сливавшегося с ним в радужке. От взгляда ее становилось не по себе , словно на тебя смотрели глаза безжизненной золотой статуи. Облачена она была в доспехи тончайшей работы , тяжелыми , они не смогли бы удержаться на ее девичьей фигуре, не согнув ее при этом в три погибели. Инанна всегда оставалась юной для глаз тех, кто ею любуется. Правда я бы не назвала ее латы подходящими для боя. Она как будто решила не надевать все части облачения полностью. Слишком много они открывали взору. Золотой металлический блеск нагрудных лат лишь отдаленно напоминал лиф, имитирующий верхнюю часть доспеха. Но на самом деле это были настоящие нагрудное украшение , подаренное богине очарованным ее красотойбогом Энки. Нижняя часть доспехов плотно облегала ее узкие бедра, отшлифованная таким образом, что блеском и покатостью придавала им в большей степени округлый вид , чем они в реальности имели. Закрепленная по шву сияющим зажимом набедренная повязка, состоящая из множества тончайших золотых цепочек, которые переливались и звенели от соприкосновения друг с другом при движении ее длинных стройных ног, завершала нижнюю часть наряда. А трехъярусное лазуритовое ожерелье с вкраплениями бусин из золота и осколков битых зеркал, а также высокая золотая диадема , восьмилучевая и тяжелая- верхнюю его часть. Все это было не просто украшением. Это самые дорогие и могущественные предметы Силы Великой Богини в которых заключена вся ее власть над людьми , не людьми и даже Богами. Никто не смеет коснуться безнаказанно предметов силы Инанны, осмелившемуся на такой риск грозит страшное проклятие , которое падет на все его последующие поколения до последнего колена. Лицо ее было по-детски милым: острый носик, четко очерченные розовые губы , слегка приоткрытые , нежная кожа идеальной чистоты, сияющая ярче драгоценных металлов. Только лазуритовая подводка, мерцающая в свете луны, искажала весь ее невинный образ. Ни одна женщина на земле , потратившая миллионы на пластических хирургов и косметологов никогда не приблизиться к этому образу : небесной чистой свежести , невинности и скрытого порока к которому вожделеют все мужчины с незапамятных времен.
Если же Инанна являла собой образчик юной женственности. То супруг ее Таммуз по праву мог бы называться эталоном мужественности, но с той же юной ,едва достигшей полового созревания, красотой. Его обнаженное по пояс тело оставалось тонким и вытянутым как у подростка. Но уже в достаточной мере обросло буграми мышц , хотя плоскому животу будь он человеком, понадобилось еще лет пять, чтобы обзавестись жесткими кубиками. Только он человеком не был. Тело Таммуза , как и его мальчишеское лицо , с едва наметившимися скулами и пробивающемся пушком вместо щетины, с этими пухлыми губами навсегда останется юным и обманчиво незрелым. Все же полезно половину годового цикла проводить в холодной крае мертвых ( в Иркалле.) Они оба даже вели себя как подростки . Он вытянул стройные ноги до самой воды и неторопливо взбалтывал ими медленную воду , посматривая вокруг скучающим взглядом , словно попал на очень шумный , взрослый праздник. Она же положила ногу на ногу, и изящно демонстративно небрежно приглашала этим жестом присутствующих к восхищенному любованию. Она походила на маленькую девочку повторяющую жестыпевиц и манекенщиц, увиденных ею по телевизору. Но что-то все равно выдавало в них личность тех, кем они были много тысяч лет. Где-то в глазах отражалась вся тяжесть сотни потерь, груза ответственности лежащей на плечах божественных. Мудрость и опыт прятались в них. Маленький ребенок, играя, решает судьбу пластмассового солдатика, не осознавая, что значит даровать смерть или жизнь. Они же вершили судьбы казалось также ,небрежно играя. Но сейчас я ясно видела и понимала, что они четко отдают себе отчет в любом своем решении. Решая судьбы людей, они каждый раз оттачивают свою безжалостность , лишенные той доли сострадания к ближнему, что испытывают люди. Но даже у нее есть своя цена. Безжалостные древние Боги, заключенные в вечно юных телах, они производили впечатление -несколько жуткое, как два ребенка вампира ставшие бессмертными слишком рано.
ОНА так сильно отличалась от Месопотамской Божественной пары. Да и само ее присутствие на празднике Весеннего Плодородия казалось неуместным. С другой стороны она воплощение той стороны медали, без которой Плодородия нет. Она - олицетворение животной похоти, грубое начало животворения. Я сотни раз видела ее живой, точнее говоря спящей глубоким сном в Обители и там, и даже в Ираке она была совсем другой, не такой какой представала предо мной сейчас во всем своем величии. Я никогда не представляла ее такой, но представляли люди, много столетий рисуя в своем воображении ее облик, запечатывая этот астральный образ навечно.
