Восемь лет я жила без имени. А, может, и девять – я не знаю дату своего рождения. Все, что я помню из раннего детства – это, как слонялась по улицам и таращилась на прилавки на рынке. Вечно голодная и всеми погоняемая бродяжка.

Спала я в старом бочонке из-под эля, днем пыталась воровать и часто дралась с мальчишками за кусок хлеба. Друзей у меня не было. Я была слишком молчаливой, недоверчивой, и к тому же некрасивой, чтобы завести товарищей.

Отражение в городском пруду казалось насмешкой. Серые волосы, черные глаза, острый нос и костлявые плечи.

А еще меня постоянно терзал голод. Голод! Вот с каким словом у меня ассоциируется раннее детство.

В тот день я бродила по рынку.

Я остановилась напротив лавки пекаря и с вожделением глазела на медовую булку. Горячая, только из печи, от нее шел пар, а аппетитный аромат приковал к месту. Мой живот требовательно урчал. Надо было уходить, а я мечтала только об этой булке. Я уже представляла, как беру ее в руку, обжигаю кожу. Как вдыхаю пряный аромат и откусываю маленький кусочек…

– Девочка, – раздался вдруг за моей спиной женский голос, – как твое имя?

Я вздрогнула и захотела убежать, но что-то в этом голосе остановило меня. Обернувшись, я увидела красивую статную женщину с золотыми волосами и самыми синими глазами в мире. Она была одета в шелка, меха и золото. Я не видела никого краше ее.

С разинутым ртом я только и смогла, что пожать плечами.

Она нежно засмеялась, сняла перчатку и потрепала меня по волосам.

– Не знаешь, значит, – сказала она звонким голосом, – а знаешь ли ты, кто я?

Я кивнула и широко улыбнулась.

– Вы – прекрасная принцесса из далекой страны! – мой голос был полон восторга и обожания.

Она засмеялась еще громче и захлопала в ладоши.

– Значит, так тому и быть! Когда-нибудь я стану принцессой. Как и ты, девочка, – она перевела взгляд на медовую булку, – ты хочешь эту булку, так? Так возьми же. Для начала ты должна поверить, что эта булка – твоя. Твоя, девочка. Ты достойна того, чтобы взять ее, понюхать и съесть. Ведь именно это ты представляла себе. Так бери же, она испечена специально для тебя, милая. Давай же, будь смелее. И начни ценить себя с таких мелочей.

Что-то в ее глазах, нежном голосе заставило меня поверить, что я, пыль без имени, действительно достойна. И могу, даже должна взять эту булку.

Я нерешительно подошла к прилавку и взяла булку. Поднесла к носу…

– Ах, ты грязная воровка! – пекарь выбежал и уже замахнулся скалкой.

Легким движением его остановила прекрасная незнакомка.

– Да вы так всех покупателей распугаете, сударь, – с милой улыбкой сказала она и вытащила из-за пояса кошелек, – вот, возьмите. Пару серебряных, думаю, хватит.

Пекарь убрал скалку и растекся в блаженной улыбке. Взял монеты, извинился и дал ей еще полный куль булок и кексов.

Смеясь, она отошла и потрепала меня по щеке.

– Видишь, – сказала она, – это булка твоя. И это тоже – все твое.

Она протянула мне куль, а я, жуя полным ртом, подумала, что это самый счастливый день в моей жизни. И так оно и было.

Глядя с нежной и грустной улыбкой, незнакомка произнесла:

– Меня зовут Мизелла. Пойдешь ко мне жить? Я не буду тебя бить и заставлять собирать шкуры мертвых животных. Я дам тебе кров, питание и хорошую одежду и научу тебя всему, что умею. Ты особенная девочка, я сразу почуяла это. А имя себе ты выберешь сама. Ну как?

В ее синих глазах отражалось осеннее солнце, и казалось, что она сама купается в лучах света – прекрасная и загадочная.

Конечно, я согласилась.

Так я стала приемной дочерью и ученицей Мизеллы Ар – самой могущественной и темной колдуньи. Хотя, в мире ее знали под десятками других имен.

Двенадцать лет прошло с тех пор, как я встретила матушку. Двенадцать лет, как я обрела имя и дом.

Криста. Теперь я Криста, и живу в огромном доме в столице вместе с матушкой и ее верным слугой Кроу. Кроу – теневой человек. Он умеет обращаться в тень: в тень от куста, тень собаки и даже в вашу тень может с легкостью обратиться.

До прошлого года наш дом постоянно навещали мои учителя. Мизелла дала мне лучшее образование, и меня обучали те же преподаватели, что и коронованных особ. Но главной науке – науке темных чар и колдовства – меня учила Мизелла лично. Учила и по сей день. Она сразу разглядела во мне дар, тогда, на площади.

Вообще, матушкой я зову ее редко. Она этого не любит. Мизелла – женщина без возраста. На вид ей всегда двадцать пять, она всегда золотоволосая и прекрасная, словно фея. И сейчас она больше походила на мою сестру, чем мать. Хотя…Внешних сходств у нас не было. Волосы у меня так и остались пепельно-серыми, нос – по-крысиному острым, а глаза и вовсе черные, а не цвета лазури. Внешность у меня необычная, но не красивая.

И уж точно ни у кого не повернется язык назвать меня принцессой. Ни у кого, кроме Мизеллы.

– Нет, ты слышал? – в сотый раз сказала я Кроу, который стоял у камина и протирал кубки, – я буду принцессой!? Она, наверное, пошутила, да? Пошутила ведь, да?

Кроу повернул ко мне свое вытянутое, с острыми скулами, лицо и поднял одну бровь.

– Ты когда-нибудь слышала, чтобы она шутила? – сказал он и поправил своей алый шейный платок, – вот и я не слышал. Мизелла Ар никогда не шутит. Да и что тебя так взбудоражило?

Я швырнула книгу с заклинаниями на кресло.

– Да ты на меня посмотри! – воскликнула я, – ну какая я принцесса? Они все сплошь милые, хрупкие, томные и такие…такие… – я прикусила губу, чтобы подобрать нужное слово, – зефирные. Да! Зефирные и сказочные. А я – не зефирка!

Кроу отставил кубок в сторону и подошел к столу.

– Не зефирка, – согласился он и прищурился, – ты – вообще не еда, Криста. Ты человек, колдунья! Куда уж безмозглым зефиркам до тебя?

С таким аргументом согласиться было нетрудно. Я выдохнула и села. У Кроу есть талант – он умеет успокаивать. Сколько раз я прибегала к нему, то пожаловаться на разбитую коленку, то на внезапно заговорившую лягушку, которую случайно заколдовала, то на строгий выговор Мизеллы – он всегда неизменно успокаивал меня. Ему хватает для этого пары слов.

А сейчас я разволновалась как никогда. Потому что за завтраком Мизелла будничным тоном сообщила, что я отправляюсь на отбор. В качестве кандидатки. Да не просто какой-то там отбор какого-то захудалого королевства на краю света. Нет! На отбор для заколдованного принца. Да-да, того самого, вы наверняка слышали о нем.

Да, именно принц Эриан. Прекрасный принц с трагичной судьбой. Когда он родился, в королевстве Пинипея был настоящий праздник, а в замок прилетели три феи и одарили его секретными дарами.

Ну а четвертая фея – все это знают – разгневалась, что ее не пригласили и заколдовала принца. Потому что никакая она не фея, а злая колдунья. И не просто заколдовала, а наложила темнейшие чары, лишив принца сердца.

Принц счастливо жил до двадцати двух, а потом заклятие вступило в силу.

Теперь его родители решили устроить отбор – ибо есть пророчество, что одна из восьми голубокровых принцесс победит в состязании, расколдует принца и вернет ему его сердце. Победительница, конечно, станет женой принца, а в будущем – королевой богатой страны.

Да-да, вы все это слышали: глашатаи уже три месяца трубят об этом по всем восьми объединенным королевствам. Но вы не знаете маленькой детали. Злая колдунья, что зачаровала принца – это Мизелла. И она очень не хочет, чтобы кто-то ее проклятие снял. Почему – неизвестно. Но темные волшебницы свои карты обычно и не раскрывают.

Поэтому на отбор должна поехать я. И всячески помешать принцу расколдоваться.

– Меня выгонят на первом же испытании. Я не принцесса! – сказала я Мизелле.