Тяжесть того, с чем я столкнулась, давит на меня, когда я вижу, как Финн и Зейн рысью приближаются к Датчу и обходят его с двух сторон. Они представляют собой грозную картину со своими широкими плечами, длинными ногами и холодными красивыми лицами.

— Посмотрим, как долго ты продержишься. — Он смотрит на своих братьев. — Я дал ей шанс. Вы довольны?

Финн вскидывает подбородок.

Зейн хмурится.

Глаза цвета лазури смотрят на меня.

— Просто знай, что сначала мы вежливо попросили тебя. — Он делает шаг вперед, его кроссовки целуют мои. — Добро пожаловать в Redwood Prep.

Если бы я не была уверена, что его братья заблокируют меня, я бы схватила его гитару и разбила ее о его лицо.

Вместо этого я поднимаю подбородок и прохожу мимо них. Они пропускают меня, не преследуют, даже когда я распахиваю дверь и выхожу наружу. Студенты останавливаются на месте, когда видят, что я покидаю их личный кабинет. Удивленные взгляды вырываются наружу, как вспышки огня.

«Что она там делала?»

«Она встречается с одним из королей?»

«Кто эта девушка? Я никогда не видела ее раньше».

Их шепот преследует меня, когда я выбегаю из логова короля и, спотыкаясь, иду по коридору, как одержимая.

Неужели это произошло только что? Или это был кошмар, вырванный из романа ужасов?

Нет, нет, нет.

Я продолжаю бежать, пока ноги не отказывают, и все, что я могу сделать, — это прижаться к шкафчику.

Паника сменяется рационализаторством. Теперь, когда я нахожусь на солнечном свете, когда я чувствую себя в безопасности, я пытаюсь найти объяснение.

Может, они блефовали? Может, если я просто не буду высовываться и держаться подальше от них, они забудут о мишени, которую повесили на мою спину. Они найдут кого-нибудь другого, чтобы помучить.

Мое сердце замирает от надежды, и я цепляюсь за эту нить, как утопающая птица.

Словно услышав мои слабые молитвы, в коридоре начинается переполох.

Начинают трезвонить телефоны.

Звук пин раздается, как гонг, и доносится до меня с окончательностью.

Движение прекращается.

Болтовня сменяется задумчивым молчанием.

Головы пригибаются, как марионетки, которых дергают за веревочки, и все отвечают на приманку своих устройств.

Предчувствие, которое я испытала в репетиционной комнате короля, возвращается. И на этот раз оно в десять раз сильнее.

Я открываю телефон и перехожу к приложению Redwood Prep. Это единственное приложение, которое может отправить уведомление на все устройства одновременно.

— Ну же. — Я опускаю экран и смотрю на кнопку обновления. Она не загружается. — Давай. Давай. — Я провожу большим пальцем по экрану, чувствуя на себе пристальные взгляды.

Этот дурацкий телефон не обновляется.

«Это она?»

«Похоже на нее.»

«Как она могла это сделать?»

Один за другим начинаются шепотки. Обвиняющие взгляды устремляются в мою сторону, хлеща меня, как плетьми по костру.

Я выпрямляюсь во весь рост и пытаюсь пройти по коридору так, чтобы не выглядеть потрясенной. С каждым шагом взгляды становятся все тяжелее и тяжелее.

— Чувак, это она.

Прыщавый первокурсник показывает пальцем и смеется.

Не в силах больше терпеть, я подхожу к нему и протягиваю руку.

— Дай мне свой телефон.

— Что?

Не дожидаясь ответа, я выхватываю у него телефон.

То, что я вижу, рикошетом бьет по позвоночнику.

Это моя фотография — без рыжего парика и макияжа и мистера Маллиза. Мы сидим в кабинке в лаундже. Фотография была сделана в тот вечер, когда он предложил мне стипендию в Redwood.

Под ней подпись.

«НОВЕНЬКАЯ ТРАХАЕТСЯ С УЧИТЕЛЕМ МУЗЫКИ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ БИЛЕТ В REDWOOD».

Желчь поднимается к горлу, и я запихиваю телефон обратно в руки первокурсника. В желудке все бурлит, и я, спотыкаясь, иду в ближайшую уборную, чтобы выблевать свои кишки.

Короли обещали, что сломают меня.

Но я не ожидала, что ломать придется и невинных людей.

Джинкс: Все пешки падают первыми. Все еще не хочешь играть, Новенькая?

Каденс: Откуда, черт возьми, у Датча эти фотографии? Это от тебя?

Джинкс: Обменяй секрет на секрет. Тогда я расскажу.

7.КАДЕНС

Я в ярости распахиваю входную дверь и врываюсь в грязную квартиру. Я никогда не забуду выражение лица мистера Маллиза, когда я вбежала в музыкальную комнату и увидела, как его, словно преступника, ведут в кабинет директора.

Все будет хорошо, — сказал он мне.

Даже в тот ужасный момент он был больше заинтересован в том, чтобы успокоить меня. Как будто во всем этом нет моей вины.

Я бросаю рюкзак на пол, наклоняюсь и кричу во весь голос.

Обычно я проверяю, нет ли Виолы дома, прежде чем выплеснуть свое разочарование, но я не могу сдержать ярость. Сегодня я стояла лицом к лицу с холодным, бессердечным вихрем, обернутым в лицо бога. Сразу с тремя.

И я едва выжила.

Сейчас я в критическом состоянии. Сердце обливается кровью, и я только и делаю, что зашиваю себя, чтобы прожить еще один день.

Пот струится по моей шее и собирается под рубашкой. Я поднимаю мобильный телефон. В школьном приложении все еще нет нового уведомления. Не то чтобы фотография все еще была там, даже если бы у меня был доступ. Наверняка школа вычистила эту фотографию из записей как можно скорее.

Мистер Маллиз должен быть в порядке, верно? Он объяснит, что фотография была вырвана из контекста. Он скажет, что в тот вечер мы были в гостиной только для того, чтобы обсудить мою стипендию. Все будет в порядке.

Я прохожу по тесной гостиной, мимо разбросанных на полу аптечных косметических наборов, мимо дешевого пианино и зеркала Виолы.

Я стараюсь не задыхаться, но, кажется, у меня ничего не получается. Вся репутация мистера Маллиза может быть разрушена, и все это из-за меня.

Я бы очень хотела получить шанс сломать вас.

Я не ожидала, что Датч так сильно меня ударит. Он точно знал, где найти место, которое причинит боль.

Как можно быть таким жестоким?

В этот момент в парадную дверь постучали.

Это не могут быть Виола или Бриз. У Виолы есть ключ, а Бриз просто закричала бы: «Шалава, я дома», чтобы услышал весь район.

У меня сейчас нет настроения развлекать продавцов, религиозные группы или посетителей, поэтому я игнорирую стук.

Стук раздается снова, на этот раз более настойчивый.

Я топаю к входной двери и открываю ее ключом.

— ЧТО?

— Вау. — Красивый мужчина смотрит на меня. Шоколадные глаза заглядывают в мои. — Успокойся, маленький ротвейлер.

— Что бы вы ни продавали, я ничего из этого не хочу. — Огрызаюсь я, начиная закрывать дверь.

Он высунул голову вперед.

— Подожди, я Хантер Скотт, друг Рика.

При упоминании брата моя рука опускается. Я ничего не слышала о Рике с тех пор, как он сказал мне, что мы не в его компетенции. Я решила, что больше никогда о нем не услышу.

— Тебя прислал Рик?

— Не совсем. — Хантер одаривает меня красивой ухмылкой. Вокруг его рта появились смешливые морщинки, придавая ему приятный, теплый вид. — Могу я войти?

— Нет, не можешь. — Твердо говорю я.

Мать-наркоманка научила меня многим вещам. Например, что доверчивое приглашение незнакомого мужчины в дом, когда я одна дома, может привести к тому, что его рука начнет спускаться по моему бедру.

Один удар бутылкой по голове остановил то, что могло стать катастрофой, но это был урок, который мне не нужно было усваивать дважды.

Симпатичный незнакомец улыбается, демонстрируя ямочки-близнецы.

— Ладно, я понимаю, почему ты не стала расстилать красную дорожку. Твой брат ведет себя с тобой как придурок.