***

«…пригодна для процедуры оплодотворения…»

Не то чтобы Малфой собирался жаловаться, но начинал чувствовать, что Гермиона ожидает, будто он будет своего рода бездушным механизмом, выделяющим сперму, которая ей требовалась.

Драко не был уверен, что сумеет провернуть все именно так.

Он по-прежнему с энтузиазмом смотрел на возможность создать ребенка, но техническая сторона вопроса все же смущала: кроме того, чтобы у него очевидно встал член, требовалось также, чтобы и Грейнджер была достаточно влажной, а Драко должен был признать, что она не казалась воодушевленной предстоящим мероприятием.

Малфой долго смотрел на Гермиону, гадая, что он может сделать, чтобы добиться ее расположения. Он никогда не слышал, чтобы она с кем-нибудь встречалась. Одно время ходили слухи, намекающие на Уизли, но даже они довольно быстро сошли на нет.

Вероятно, размышлял Драко, в ее присутствии парни вели себя как придурки. И он знал, что, определенно, был одним из таких раньше. Но теперь они с Грейнджер собирались завести совместного ребенка, и это требовало определенной деликатности. Ему, по крайней мере, хотелось бы иметь несколько приятных воспоминаний об этом событии. Учитывая, что она краснела по малейшему поводу, Драко подозревал, что покупка ей букета роз приведет Гермиону в ужас. Он улыбнулся про себя этой мысли, прежде чем покинуть ее квартиру.

***

Позже, наблюдая за тем, как Колин ковыляет к нему через футбольное поле, Малфой все еще думал о Грейнджер и их договоренности. В какой-то момент в следующие несколько дней Гермиона должна будет зайти к нему в офис или позвонить по телефону, и вечером он пойдет к ней домой, и они займутся сексом.

Будет ли это похоже на настоящее занятие любовью? Как бы Грейнджер вела себя с ним, будь между ними что-то большее, чем сухая сделка? Драко не мог бы сказать, что не думал об этом. Он не знал, была ли причина подобных мыслей в том, что он находился в попытке вырваться из сетей Астории, по которой слишком скучал, или ответ крылся в самой Гермионе. Но он определенно нервничал. Словно согласиться на это в самом начале — слишком отличалось от того, чтобы действительно вступить с ней в сексуальную связь.

Чем ближе становилась реальная дата, тем тревожнее он себя ощущал. Словно собирался броситься из башни в бурное Северное море.

***

Прошло несколько дней, когда в дверь его кабинета постучали, и Драко, подняв глаза, увидел стоящую на пороге Гермиону.

Она заламывала руки.

Он понял, что это означает, еще до того, как Грейнджер открыла рот.

— Сегодня вечером? — Гермиона вздернула подбородок, Драко воспринял это как «да» и кивнул. — Хорошо. Как насчет того, чтобы я заскочил около семи?

Она очень старалась сохранить спокойное выражение лица. Но ее руки мелко дрожали.

— Я мог бы принести ужин.

— Ты не обязан.

— Кто говорит о необходимости? Это всего лишь предложение.

Гермиона нахмурилась, и Драко почувствовал ее сомнение, волнами расходящееся вокруг. Он встал и обошел свой стол.

— Я просто имею в виду, что мы коллеги, Грейнджер. И после сегодняшней ночи мы все равно останемся коллегами. Я не назначаю тебе свидание и не пытаюсь смутить. Я просто думаю, что это может облегчить нам ситуацию. Просто разумное предложение. Мы же должны вести себя как взрослые в этом вопросе, верно?

Гермиона выглядела так, будто готова была отказаться от всего, но Малфой все-таки получил ее согласие. А после она выбежала из его кабинета обратно в свой офис напротив.

***

Тем вечером Гермиона бродила по квартире, снова и снова задаваясь вопросом, почему она решила надеть единственное платье в своем шкафу. Это была плохая идея. Драко мог видеть ее в платьях лишь на балах еще во время учебы в Хогвартсе; после окончания она определенно предпочитала джинсы или брюки. Теперь он мог бы подумать, что ее наряд — для него, и это выглядело бы нелепо, потому что их встреча не была свиданием.

Раздался звонок.

Гермиона уставилась на дверь.

Она так долго стояла, замерев, что Драко начал стучать.

— Грейнджер, я знаю, что ты там.

Гермиона распахнула дверь.

При виде нее глаза Малфоя расширились. Но он не успел произнести даже приветствие, а квартира уже оказалась закрытой — дверь едва ли не хлопнула его по носу.

Сердце Грейнджер билось, как сумасшедшее.

Драко постучал еще раз.

— У меня есть еда! — крикнул он через дверь.

Она закатила глаза, сожалея о том, что сорвалась, и, наконец, впустила Малфоя внутрь.

— Я собираюсь переодеться, — на опережение сообщила Гермиона.

— Почему бы и нет, — сказал Драко, а затем поднял руку, в которой была сумка с едой из ресторана высокой кухни. — На самом деле, я не буду возражать, если ты решишь съесть все это обнаженной.

Он не мог отказать себе в том, что было так легко: ему практически было достаточно открыть рот, как она уже краснела. Бледно-кремовая кожа Гермионы окрасилась от груди до линии волос, осветив все веснушки, рассыпанные, как волшебная пыль, на ее плечах и лице.

Пока Грейнджер попыталась испепелить его взглядом, Драко направился на кухню, насвистывая мелодию.

— Если ты не возражаешь, вообще-то, я предпочла бы, чтобы мы просто покончили с этим и ты смог бы вернуться домой.

— Никогда не позволяйте людям говорить, что романтика умерла, да, Грейнджер? — усмехнулся Малфой.

Он положил сумку с едой на стол.

— Послушай, Гермиона, особенность стояков в том, что у них есть собственное мнение. Они имеют свойство появляться в самые неудобные моменты — в середине долгого совещания, на большом банкете и тому подобное. Но каким-то образом в подходящий момент, когда кому-то действительно нужен этот стояк по прямому назначению, эта проклятая штука имеет тенденцию быть немного вялой, если ты понимаешь, о чем я.

Она несколько раз моргнула. Драко почесал затылок.

— В общем, члену иногда требуется небольшой период ухаживания. Я не машина, Гермиона. Мне нужно… расслабиться.

Драко продолжительно посмотрел на Грейнджер и вздохнул. Его глаза смягчились.

— Давай назовем ужин разминкой, хорошо?

Она неловко кивнула, а затем махнула рукой в сторону еды.

— Раскладывай по тарелкам. Я — переодеваться.

— Это будет что-то эротичное?

Гермиона покраснела.

Малфой перехватил ее на выходе, положив свою ладонь на ее локоть. Он оглядел ее сверху донизу, а потом его глаза вернулись к лицу Грейнджер.

— Расслабься, Гермиона. У нас впереди целый вечер. Надень что-нибудь удобное, хоть даже пижаму, мне все равно.

***

Пока Грейнджер переодевалась, Драко возился на кухне. Он нашел тарелки и столовые приборы на двоих. Разложил еду. Налил себе и Гермионе по стакану вина.

Когда она вернулась, Малфой скользнул по ней взглядом и почувствовал себя ошеломленным. Грейнджер была одета в короткие — слишком короткие, — пижамные шорты и футболку без бюстгальтера. Он мог это понять по тому, как ее соски торчали сквозь тонкую ткань.

Драко тяжело сглотнул.

— Что ж, отлично. Почему бы тебе не сесть? — Он выдвинул для нее стул, как будто был хозяином.

— Это моя кухня, — отметила Гермиона.

— Я стараюсь ухаживать за тобой, Грейнджер.

Она долго разглядывала его, а затем села.

Спустя время они оба приступили к еде, и комната наполнилась тихим напряжением и скрежетом металлических приборов по тарелкам.

— Знаешь, Гермиона, все в порядке, серьезно, — тихо сказал Драко.

— О чем ты?

— Что это твой первый раз.

Грейнджер замерла с поднесенной ко рту вилкой.

— Что?

— Я сказал, что все в порядке, — Малфой примирительно поднял руки вверх. — Я — тот самый парень, который к двадцати восеми годам спал только с одной девушкой, так что мы испытываем смущение почти на равных.

Ее щеки давно полыхали, но Гермиона упорствовала.

— Ты не можешь утверждать, что это мой первый раз, — настаивала она.

— Ну… Я утверждаю, что ты ничего не знаешь о соблазнении мужчины. Ты явилась в шортах, настолько коротких, что они едва прикрывают твою женственность, но при этом ты выбрала их как максимально нейтральные. Я ведь прав? Просто подумай о том, насколько сексуальны твои ноги.