Отсюда небесный океан открывался во всём завораживающем великолепии. Выйдя из дверей надстройки, парни на секунду опешили. Иссиня-черный свод небес, испещрённый мелкими звёздами, казался всепоглощающе огромным… А люди перед ним были маленькими и беззащитными. Гео почудилось, что он стоит на площадке перед открытым космосом. А необъятная ширь накинулась на него, вцепилась, и давит… Тянет за собой.

Здесь работал тот самый старик. Решётчатые, резные перила бака щедро зачерпывали мелкие звёзды, а матрос легко ворочал их, выбрасывая за борт.

– Эй, молодцы, – крикнул он оторопевшим парням, – Не стойте истуканами, помогайте. А то эти булыжники того гляди такелаж попортят.

– А… Да, конечно, – спохватился Лев, бросившись к одной звезде.

Гео тоже попытался поднять сияющий камень. Но… Тот оказался невероятно тяжелым. Тяжелее всего, что вообще доводилось встречать. Хотя на вид казался не больше мешка цемента. Парень упёрся, потянул звезду на себя, но спину мгновенно прострелило жгучей болью.

– Э, ребята, вы силы-то берегите. Вдвоём таскайте, а то так надорваться можно. Рыжий, ты это… Спину не криви. Больнее будет. Пряменько её держи.

– Постараюсь, – процедил Гео сквозь плотно сжатые от натуги зубы.

Такие советы всегда кажутся издевательством. Но старик искренне хотел помочь.

У Льва ворочать звёзды тоже не получалось, пришлось объединяться. Вдвоём парни кое-как дотаскивали белые камни до бортов, переваливая их через перила. Каким образом приземистый старик носил в одиночку эти же звёзды для парней оставалось загадкой.

– Эка напасть – гнилая голова у свежей рыбы, – фыркнул матрос, вытаскивая камень побольше из плотного сплетения канатов, – Додумался же сквозь плотность идти.

– Капитан что ли? – Лев опёрся рукой о борт, по привычке вытирая со лба несуществующий пот.

– Кто ж ещё. Спорю, ни один дурак до последнего юнги не повёл бы корабль сквозь звёздную плотность. Облетели бы, не развалились. А сейчас может и развалимся.

Лев тем не менее весело усмехнулся:

– Ладно уж. Или всё так плохо?

– Да не, – отмахнулся старик, – Глупость просто. «Всегда»-то вообще такие манёвры противопоказаны.

Гео отряхнул руки от плотной звёздной пыли:

– Это почему?

Они стояли перед открытым небом. Старик и двое молодых парней. А навстречу им неслась целая вселенная.

– Да виляет наш корабль кормой, что блудливая девка задом. Вот стояли же на нём три мачты, нет, надо было четвертую влепить! Хорошо хоть рулевой у нас знатный, в своём деле толк разумеет.

– Всё равно не понимаю, – Лев легко увернулся от звезды, резко впечатавшейся в стену полубака, – Чем плоха четвертая мачта?

– Как бы объяснить вам, сынки? – старик призадумался, обняв сухопарыми пальцами подбородок, – Фок-, грот- и бизань-мачты – они как… Золотой стандарт. Каждая выполняет свою роль, и помощников ни одной не надобно. Потому как умного учить – только портить. Вот и в нашем деле лишнего не воткнёшь. Но умельцы, как видишь, находятся. Бонавентур-мачта – это та, что четвёртая…

Ему пришлось прерваться. Под ноги упала ещё одна звезда, ударившись с такой силой, что раскололась на двое. Гео пришлось отпрыгнуть, чтобы осколок не проехался по ногам.

– Вот незадача, – старик легко поднял обе половинки, – Разбитая-то в небе не удержится. Не живая, а всё одно жаль. Ну да ладно, может куда ещё сгодиться. Ну-ка ребят, отнесите её в полубак. Потом разберёмся.

Обломок действительно оказался легче. Словно потеряв целостность, звезда лишилась чего-то ещё, очень важного. Но тусклое свечение сохранила, и потому ребята легко нашли ей место в полутёмном помещении среди ящиков и верёвок. А гулкие удары по корпусу уже звали их обратно.

– Так что Вы говорили? – вернувшись, напомнил Лев, – Про бонавентур-мачту.

– А, мачта-то… – старик призадумался, – Ни к селу она, ни к городу. Стоит на корме, только управляемость портит. На ней косые паруса, как на бизани, и…

– Косые паруса? – Лев, похоже, не боялся переспрашивать.

Гео тоже не понимал некоторых слов, но вопросов не задавал. Отучили… Наивность же его нового знакомого была прямо очаровательной. Он не боялся показаться невообразимо глупым, а может, просто не понимал, как выглядит в глазах Гео.

– А вон глянь-ка, – Фёдор указал на треугольные паруса на бушприте, – Вот все такие – то косые. Они для маневрирования служат. А все, что вон там…

Старик пространно махнул рукой на оставшийся за полубаком корабль:

– …четырёхугольные – это прямые. Они для скорости. Так вот я и говорю, косые паруса, они где обычно? На бушприте, да на бизани. А если их ещё на бонавентур навесить, судно слишком рыскливым становится. Плохо на курсе лежит. Это хорошо, что рулевого на «Всегда» подобрали… Ух, не рулевой – золото. Как его на флагман не загребли? Подозреваю, что за дурной характер. Он тот ещё…

Корабль резко качнуло вправо. Так неожиданно, что никто ничего не понял. В ушах зашуршал раскатистый грохот. Через секунду Фёдор кинулся к левому борту, переваливаясь через перила:

– Ох мать честная!

– Что? Что там? – Лев тоже побежал посмотреть, но на полдороги остановился.

Гео не нравилась их реакция… Совершенно. Но лучше уж знать, к чему быть готовым. Парень приблизился к левому борту, в глубине души надеясь, что там нет ничего особенно страшного, но… Он ошибся.

По левому борту «Всегда» начинался вихрь. Его лапы закручивали в поток неподвижные мелкие звёзды, а в центре сияла небольшая черная пустота. Именно пустота, Гео не мог сказать иначе.

– Это что… Черная дыра?

– Не, – в вечно спокойном тоне Фёдора поселились нотки тревоги, – Обычное завихрение. Но близко. Ох якорь мне под дышло, не выйдем. Затянет! Ну-ка сынки, айда к старпому! Первый день пути, только этого не хватало!

Он резко сорвался с места, открывая дверь полубака. Парни следовали за ним, как завороженные крысы за дудочником. Хотя бы потому, что вихрь невероятно пугал, а Фёдор, кажется, знал, что делать.

– Прихватите нашу звёздочку. Тут-то она нам и понадобится.

Ребята повиновались. Они послушно несли обломки горящей звезды через всю палубу к капитанскому мостику, и украдкой, на несколько секунд позволяли себе взглянуть на вихрь.

Адская воронка крутилась всё сильнее. В её мнимом хаосе был свой ужасающий порядок. Всё пространство, не только звёзды, но и небосвод, и ночь, и они вместе с кораблём утопали в её хищных, длинных лапах.

Может, вихрь выглядел бы не так пугающе… Если б не был так близко.

– Товарищ старший помощник, – Фёдор встретил уставшего мужчину у лестницы на капитанский мостик, – Больно рядом мы, не оторвёмся.

– Да знаю я, – рыкнул старпом, закричав кому-то в трюме, – Больше огня!

– Не поможет, – покачал головой старик.

Мужчина яростно развернулся на него:

– Что ты предлагаешь?!

– У нас тут звёздочка имеется, – Фёдор кивнул на парней, стоявших за его спиной, – Может, закинем? И вихрь успокоится, и мы напрасно огонь не пожжём.

Старпом переводил быстрый взгляд со старика на ребят. С гневного он постепенно сменился на оценивающий, потом на задумчивый. Наконец, мужчина посмотрел в сторону мостика, и выдохнул:

– Делайте, что нужно.

– Так точно! – старик выпрямился и, казалось, стал чуть выше.

Развернувшись к парням, он жестом поманил их за собой в трюм. Миновав две нижние палубы, они сквозь суету и толкотню выбрались в шлюпочный отсек. Гео смутно понимал, что это место не имеет с реальными кораблями ничего общего. В реальности лодки крепятся на палубе. Здесь же Зима напряглась, любезно позаботившись об удобстве. Шлюпки на огненных парусах и с рулём, как у моторных лодок, висели на канатах над двумя открывающимися люками справа и слева от киля.

– Грузите звезду, сынки, – махнул головой старик, – И прыгайте сами.

Парни так и сделали. Они не спрашивали, зачем. Выполнив задачу, они послушно ждали дальнейших указаний, потому что Фёдор точно знает, что делает. В такие моменты сознание сужается, и чтобы не поддаться панике, хочется слушать хоть кого-нибудь. Уверенный голос среди страха, как та спасительная соломинка.