Кто-то порывался сказать «угу», но передумал. Ограничились согласными кивками.

Довольный своей работой, мужчина обвёл глазами группу новобранцев, широко улыбаясь.

– То-то же. Меня зовут Ксандр. Для особо тупых повторяю – не Александр и уж точно не Саша. Назовёте меня Сашей – прибью. Скобами. К мачте. На всё плаванье. Усвоили?

Ребята закивали активнее. Слова Ксандра не выглядели пустой угрозой.

– Понятливые какие. Ну что ж… На «Всегда» я квартирмейстер, то есть пока вы на этой палубе, я вам отец и царь, салаги. Боги для вас – это унтер-офицеры и командование.

Лев поймал взгляд Гео и незаметно для других скептически скривился. Как он надеялся, незаметно.

– Эй, свистун, – крикнул Ксандр, – Смехушечку словил? Так я её из тебя быстро выколочу!

– Не-не, – тот капитулирующе поднял руки, потом вспомнил правило и поспешно замотал головой.

– То-то. Ну что, крысы сухопутные. Пошли! Будем из вас худо-бедно морских волков делать.

Новичкам «доверили» драить палубу. Она должна быть прозрачной, чтобы капитан видел огонь, горящий в сердцевине. Но упрямые доски мгновенно покрывались новыми снежными наростами, стоило только их отскрести. Так что задача была невыполнимой.

– Глупость какая-то, – бурчал Лев, искоса поглядывая на квартирмейстера.

Тот вышагивал коршуном между не разгибающими спин матросами.

От долгого сидения на коленях болело всё… Спина, руки, сами колени. Очередная подлость этого мира – ты не живой, устать не можешь, но боль чувствуешь всё равно. Гео было больно. На четвертый час бессмысленного драения морская романтика выветрилась. А на восьмой парень возненавидел и щётку, и палубу, и этот корабль.

– Ничего… Ничего, – шепотом приговаривал он себе, – Не забывай, ради чего всё это.

Да, всё не напрасно. Всё ради огня.

Братья по несчастью – матросы «второй статьи», что оказались рядом, объяснили салагам значение их чина. Они здесь – «низшее звено», тягловая сила. Самая тяжелая работа будет доставаться им.

Элитой среди работяг считались матросы первой статьи – их была одна треть от экипажа. В них входили марсовые – моряки, что работали на реях, собирая и расправляя паруса. Егор, приветствовавший их таким красочным напутствием, был одним из них. Ещё в первую статью входили бывалые моряки. Те, кто уже не мог лазить по мачтам, но умел плести отличные узлы и чинить такелаж.

Гео задумался. Мир Зимы – мир молодых. Ведь чаще всего человек прекрасен в молодости. Кто здесь может считаться старым матросом, что «не в силах» забраться на мачту?

К своему удивлению, на носу корабля парень увидел одного такого. Крепенький старик, не седой, но с проседью. Он ходил чуть согнувшись, словно его прибивало ветром к земле. Назвать его внешне красивым можно было с большим трудом. Тогда что он здесь делает? Не на корабле, а в этом мире.

Впрочем, старик быстро скрылся в надстройке на носу, и Гео потерял нить размышления.

Часы тянулись изнуряюще долго. Перед глазами рябило.

– Ну что там? – по палубе нетерпеливо прошлись черные, до блеска начищенные сапоги кого-то из командования, – Чего копаемся? Час простоя уже. Давно пора отчаливать.

Напротив черных сапог встали свободные, заношенные ботинки.

– Мы готовы, товарищ старший помощник.

– Тогда что, отходим? – спросили сапоги, и спохватившись, сказали утвердительно, – Отходим.

Гео не поленился задрать голову. Хозяином сапог был уставший мужчина. Усталость поселилась в осунувшемся теле, в выражении лица, в походке. Он был в этом мире очень давно, и кажется, лишь недавно обрёл смысл.

Старпом взбежал на капитанский мостик. Шепнул что-то разодетому офицеру за спиной рулевого, тот кивнул, и старпом гаркнул на весь корабль:

– Отдать швартовы! Отчаливаем!

Гео краем глаза заметил, как швартовочная бригада в гавани отцепила концы от тотемов. Канатов было шесть штук, три в носовой части, три в кормовой. Сначала отдали носовой швартов, и корабль слегка завалился на бок. Умелая команда причала поймала момент, чтобы отцепить кормовые концы, и судно, тяжело вздохнув, пошло по красивой дуге. Воздушные потоки подхватили его, выводя из гавани.

Стоило остальным судам остаться позади, как с капитанского мостика донеслось:

– Поднять паруса!

– Можете поглазеть, салаги, – добродушно хмыкнул бывалый второстатейщик, указывая глазами на мачты, – Такое нужно видеть.

Гео поднял усталый, негодующий взгляд наверх, и вдруг… Зрачки его расширились от восторга. Так слажено действовала команда марсовых. Они работали, как один откалиброванный механизм, не боясь сорваться, не страшась высоты.

Молодые, весёлые ребята лихо взбирались по мачтам. Переходили на реи, спускались ногами на специальные канаты, тянущиеся вдоль них. Всё это в ужасающе шатком положении, словно канатоходцы или воздушные гимнасты. Наваливаясь корпусом на мачту, они с лёгкостью развязывали паруса, и полные огня полотнища падали, мгновенно надуваясь попутным ветром.

Справившись с работой, матросы залихватски соскальзывали по вантам вниз.

Гео загляделся. В какой-то момент он поймал на себе хитрый взгляд квартирмейстера. Ждал выговора, но великан лишь улыбнулся одними глазами.

Задышав полной грудью, «Всегда» рванулся в ночное небо. Мощной птицей, выпущенной стрелой. Шли полным ходом по прямому курсу, постепенно набирая высоту. Парень всё думал, напоминает ли это взлёт самолёта? В своей короткой жизни ему так и не довелось полетать.

Пристань осталась низко. Колючие камни звёзд проносились вдоль бортов, щедро рассыпанные Зимой. Конечно, откуда ей знать, что в реальном мире звёзды гораздо больше и гораздо дальше. Для Зимы они были светящимися булыжниками, застрявшими в небе чуть выше городских крыш.

– Звёздная плотность, капитан! – раздался из вороньего гнезда знакомый голос, – Нужно облететь!

Разодетый офицер глянул в золотистую подзорную трубу. Гео заметил, как старпом пытался ему что-то втолковать, но тот прервал его величавым жестом. Что-то сказал. Старший помощник выдохнул и снова крикнул на весь корабль:

– Не меняем курса! Приказ капитана!

– Тьфу ты! Война ещё не началась, а корпус уже латать придётся, – пробурчал старый матрос рядом с Гео, за что тут же словил неодобрительный взгляд квартирмейстера.

– Приказы не обсуждаются, – отчеканил Ксандр, вроде ни к кому не обращаясь, но несколько работяг уже вжали головы в плечи.

Звёздная плотность пробуждала благоговейный трепет. Зыбкий свет белоснежных булыжников казался тревожным и очаровательно невинным одновременно. В их щербатых краях вся мощь небесных светил колола взоры острыми краями. Но всё их обаяние кончилось, стоило одной звезде с грохотом врезаться в корпус. Корабль повело… Левым бортом «Всегда» собрал ещё пару ударов. Но рулевой быстро справился с инерцией. Оглушающе рычало небо, а судно едва слышно стонало.

В глубине прятались звёздочки поменьше. Их более плотное скопление градом стучало по стенкам и мачтам.

– Ксандр, – донёсся крик с носа, – Мне тут не помешает помощь.

– Вы двое, – квартирмейстер ткнул носком ботинка Льва и Гео, – Ступайте на бак, помогите Фёдору.

Гео встал на трясущиеся колени. Разгибаясь, спина благодарно хрустнула. Льву подняться было сложнее, и парень хотел подать ему руку, но Ксандр разогнал их:

– Быстрее, быстрее, девочки! Кряхтеть потом будете. Подорвались и побежали, живо!

Парни, конечно, подорвались и побежали, но… Куда? Заметив их секундное замешательство, квартирмейстер крикнул им вдогонку:

– На бак, салаги! Он на носу корабля!

Пришлось в панике искать туда выход, но в итоге парни нашлись. Баком оказалась верхняя палуба на носу судна, откуда шла носовая мачта – бушприт, как в последствии парни узнали. Здесь проходило больше всего канатов такелажа, делающих небольшую площадку заметно светлее. Над баком возвышался полубак – надстройка, защищающая дальнейшую палубу корабля от встречных волн, и выпускающая из своих недр вздымающуюся фок-мачту.