Она обследовала дом.

Впечатлил огромный, почти пустой холл, мебели не было, не считая стойки для одежды и пары кожаных диванов напротив панорамного окна. Много солнца, света и воздуха. В дальней стене стеклянная дверь и лестница на второй этаж. Венера прошла туда.

За дверью оказался широкий коридор, справа кухня-столовая, слева кладовые и выход на улицу во двор.

Венера нигде никого и не застала, попила в кухне холодный чай, оставив бутылку коньяка на столе, и поднялась на второй этаж по удобной лестнице. В холодильник заглянуть она не решилась, хотя была голодна.

На столе в пакете лежали пряники, она съела три штуки, запивая чаем. Одернула себя, что неприлично ведет, берет без разрешения то, что ей не принадлежит.

Как бы ни обидел её жених, не стоит переносить гнев на подневольных людей. Старик не причем. Позже она извинится перед ним.

Любоваться озером можно было и из кресел, стоящих у окна на втором этаже. А может они стояли здесь, чтобы было удобно читать. В разных местах были расставлены несколько этажерок с книгами.

В небольшой холл выходили справа и слева по две двери.

Это оказались гостевые спальни, уютно обустроенные широкими кроватями, комодами и настольными лампами. Возле кроватей на полу лежали небольшие коврики. В каждой спальне большие окна закрывали темные портьеры.

Выглянув в одно из них, она увидела небольшой домик, возле него аккуратно сложенную поленницу. Должно быть, баня, решила девушка. Дом старик содержал в чистоте.

Венера, устыдившись своих манер, сняла обувь и улеглась в первой же гостевой комнате справа от лестницы.

Она сегодня столько успела!

Купила вещи, проехалась по городу, увидела истинное лицо своего жениха и даже попала в сказочное место.

Большая часть дня прожита не зря. Ей надо немного отдохнуть. После больницы она ещё не совсем пришла в норму. И, конечно же, коньяк сбил её с ног.

Впрочем. Не только коньяк, сам загадочный край Урал с первых же шагов её сбил, иронично думала Венера, укутываясь покрывалом. Все здесь необычно, странно, непонятно.

Разбудили её мокрые носы и частое дыхание. Из сна возвращаться не хотелось, такое умиротворение царило вокруг.

Девушка заулыбалась.

— Собачки мои хорошие. Можно я вас поглажу? Вы такие сильные, ловкие!

Она осторожно дотронулась рукой до загривка пса, стоящего рядом. Он оскалил зубы. Но не зарычал. Улыбался.

— Мы подружимся с вами? Я никому не причиню вреда, — медленно опуская ноги на пол, увещёвала собак Венера.

— Бесполезно! По моему приказу, они разорвут вас. — Максимыч стоял у окна и наблюдал за её пробуждением. Может он, какой извращенец? А может у него с головой не в порядке?

— Чем вы собак кормите? — вежливо спросила гостья, решив, что лучше бы подружиться с хозяином псарни.

— Мясом.

Конечно же, не сеном! Что здесь за народ такой?

— На закате спать нельзя, голова болеть будет, — продолжил Максимыч. — Кроме того, вы заняли мою комнату.

— Не знала, простите. А ещё я выпила чай и съела три пряника.

— Спускайтесь, ужинать будем и знакомиться.

Он легко оттолкнулся от подоконника, тихо свистнул и вышел из комнаты. Собаки потеряли всякий интерес к гостье и ринулись за ним, цокая по полу когтями. Венера поспешно поправила покрывало и, не мешкая, отправилась следом за хозяином, лишь, в отличие от собак, не виляя хвостом.

На столе стояла сковорода с жареной картошкой, лежали в тарелке свежеё огурцы, помидоры и нарезанный ломтями хлеб.

— Как вас величать? — Максимыч поставил перед ней тарелку, — сами кладите, что нравится.

И сел напротив неё.

Только сейчас она его разглядела. Старик оказался молодым мужчиной.

— Зачем вы носите бороду и усы, вы же молодой! — воскликнула она.

— Так как к вам обращаться? Хромов представить не удосужился, — игнорируя её вопрос, уточнил хозяин.

— А давно вы на него работаете?

— Знаете, что, дамочка? Давайте начнем сначала! Зовут меня Максимом, но все предпочитают называть Максимычем. А вас?

— Меня зовут Венера Даниловна Милославская. Но здесь почему-то я была исключительно «солнышком», хорошо хоть не зайкой, котиком и прочим зверьем. Зовите меня Верой.

— Значит, вы решили выйти замуж за Хромова? Занятно.

— Что именно? — вскинулась Венера. — Разве не все люди хотят иметь семью?

— Нет. Я не желаю. Но речь не об этом. Вы хорошо знаете мужчину, с которым приехали?

— Мне бы не хотелось, показаться неучтивой, Максим, но вам-то, какое дело? Служите у моего жениха, вот и продолжайте в том же духе! — сердито откликнулась Венера.

Максим рассмеялся. Венера не вытерпела и тоже улыбнулась.

Он ей уже нравился, этот молодой мужик, по уши заросший бородой. Он выглядел брутально и загадочно, и почему-то хотелось окрестить его благородным пиратом.

«Осторожно, Венера, — скомандовала она себе, — ты стала достаточно взрослой и больше не теряешь голову»!

— Предлагаю не задавать неловких вопросов, а если невзначай получиться, то можно не отвечать. Как вам подобный вариант? — осведомилась девушка после некоторого молчания.

Картошка была так вкусна, она и не заметила, как умяла то, что было на тарелке, и только когда стала добавлять из сковороды, опамятовалась.

«От скромности ты не умрёшь, родная! Хозяину-то оставь»!

Она вспыхнула из-за отсутствия манер, затем ещё гуще покраснела, когда засекла ироничный взгляд хозяина, дёрнула бровью и положила себе в тарелку ломоть ржаного хлеба и огурец.

Раз уж оконфузилась, придётся продолжать в том же духе, пусть думает, что хочет!

— Коньячку?

— Спасибо. Свою каждодневную норму я уже выпила, — высокомерно отозвалась Венера.

— Ну, ну. Принимается. О себе хоть что-нибудь можете рассказать?

— Мне утаивать нечего. Я из Санкт-Петербурга, с женихом познакомилась на вечеринке у друзей. Мы с ним месяц встречались.

— Солидный срок, — хмыкнул Максим.

— Не перебивайте. Хромов сделал предложение, но я не ответила. После все же решила согласиться и приехала. Хотела сделать сюрприз.

— Да вы, похоже, крайне неуравновешенная особа!

— Не судите, да не судимы будете! — парировала барышня.

— А чем вы занимаетесь? — поинтересовался хозяин дома.

— Я сваха.

— Кто? — едва не поперхнулся Максим, все же ей удалось вывести его из равновесия.

— Сваха. Людей сватаю.

Максим захохотал. А Венера обиделась.

— Вовсе не смешно! Очень важное дело! Я и вам могу отыскать супругу, если пожелаете.

— Ну, уж нет! Только не я! Предпочитаю независимость!

— На самом деле вы несвободны! Вы только полагаете, что это так. Вы находитесь в темнице своих принципов! Холостяк — ущербный мужчина! Ему не с кем поделится ни радостью, ни бедой! У него не волнуется душа за родных и близких! А душа обязана страдать, только тогда человек становиться человечным. Холостяки — чёрствые люди. У них портится характер, и они умирают в одиночестве, — убеждённо, с экспрессией произносила Венера, не заметив, как пафосно и не к месту её речь слышится в пустой столовой, а сидящий напротив мужчина подсмеивается над ней.

— Да, неприглядную судьба вы мне обрисовали! Подумать только! Умереть в одиночестве! А если женюсь?

— Умрёте на руках безутешной подруги жизни, — категорически изрекла Милославская.

— Спасибо, утешили. Я лучше один поживу. Из вашей пламенной речи я понял только одно, едва женюсь, моя супруга постарается побыстреё стать вдовой.

— Вы абсолютно все перевернули! Я сообщала о глубокой старости. Супруги вместе живут долго, так свидетельствует статистика. И зачастую женатые мужчины, подчёркиваю это, переживают своих благоверных! — горячилась девушка.

— И сколько времени трудитесь свахой? — уточнил Максим. К слову сказать, его удивил энтузиазм гостьи, давненько ни от кого он не слышал пламенных речей ни по любому предмету и та искренность, с которой здесь проповедовала Венера о браке, нравилась ему.