— Мы понимаем сложившиеся обстоятельства, — заговорил третий представитель султана. — Мы уже изучили рынки Расулабада. Признаюсь, я представлял себе не такую мрачную картину.
Расим подозрительно взглянул в его светлые карие глаза. «Вы изучили рынки?» Эта весть не понравилась ему, а мысль случайна прозвучала вслух.
— Да, — коротко ответил Аъзам.
— «Когда же вы успели?» — на этот раз Расим постарался не выдавать своих мыслей. С другой стороны, он не стал спрашивать в слух, чтобы не ввести гостей в замешательство своей недоверчивостью.
Однако этот вопрос читался на его глазах, обращённых на серую чалму Аъзама с чёрным и белым шнурками. Сама ткань чалмы была украшена серебристой тесьмой.
— Мы прибыли в Расулабад на рассвете. Я, Бахром32 и Юсуф разделились, чтобы обойти местные рынки, — Аъзам левой рукой указал на своих спутников. — Лавки пусты, продолжал он. — Цены высоки. Народ негодует, возмущается, а продавцы лишь разводят руками, да пожимают плечами.
— Какие решения вы можете предложить? — спросил Расим.
В это время дверь в его приёмную снова открылась. Вернулся Урун с кувшином и тазом для умывания рук. Сначала, как положено, он подошёл к гостям. Урун наклонился к Юсуфу и предложил ему помыть руки. Затем он прошёл сзади него и предложил помыть руки Аъзаму, а после и Бахрому. На изгибе правого локтя висело короткое полотенце, которым и воспользовались гости. В последнюю очередь Урун подошёл к Расиму, но тот посмотрел на него исподлобья и опустил брезгливый взгляд на использованное полотенце. Новый палящий взгляд Расима безмолвно велел слуге принести ему сухое полотенце и потом уже предлагать помыть руки.
Урун предусмотрел это. Положив позолоченный кувшин и таз с розовыми самоцветами у края топчана, он быстро вышел в коридор и через мгновение вернулся с тёмно-зелёным полотенцем. Он знал, что это любимый цвет посла.
Расим помыл и высушил руки. Урун склонил голову и вышел, но вскоре снова вернулся со скатертью в руках. Вслед за ним вошла стройная молодая девушка в розовом шёлковом платье с золотистыми переплетающимися узорами на рукавах и середине платья. Поверх платья на миловидной девушке был фиолетовый полосатый камзол с тонкой золотистой тесьмой по краям. Её тёмно-каштановые волосы скрыты под молочно-розовым сетчатым платком, и лишь две тонкие пряди обрамляли её лицо. Урун постелил скатерть возле гостей и взял синий чайник с белым павлиньим пером на узоре с четырьмя пиалами того же окраса с подноса, которая держала придворная служанка и положил на скатерть. Он взял одну пиалу, налил до половины чай и вылил обратно в чайник — и так три раза, высоко поднимая чайник. Затем из подноса он взял три кулчи и положил их посередине скатерти, взял три тарелочки размером с ладонь и положил возле каждого гостя. На этих синих тарелочках с ватным узором была разрезанная хурма и яблоки. Урун поставил кулчу и тарелочку с фруктами и на стол Расиму. Только после этого он налил гостям чай, а послу последним.
Сначала гостям, потом хозяевам — таковы правила гостеприимства.
Когда слуги ушли, Расим бросил дольку хурмы в рот, чем привел русого Бахрома в недоумение. Расим пожевал, проглотил хурму и с наслаждением от вкуса ответил на незаданный вопрос:
— Думая о благе государства, у меня вообще вылетело из мыслей, что нужно проснуться на сухур. Это утомляет, вам ли не знать, — Расим жестом намекнул на свою занятость.
— Мирас будет поставлять вам фрукты и бахчевые, Ангуран — корнеплодные и клубневые овощи, зёрна и муку, а Арруж будет поставлять вам семена для новых посевов, — после глотка чая, Аъзам перешёл к делу.
— Хорошо, — прошептал Расим, побарабанив пальцами по столу. — В каких объёмах? В тех, о которых мы договаривались с султаном? — Расим разломал свежевыпеченную кулчу и вдохнул исходивший пар — так любил делать его отец.
— На первое время мы будем поставлять треть от оговоренного…
— Этого мало, — Расим в негодовании перебил Аъзама.
— Мы понимаем, — Аъзам попытался сделать утешительный жест. — Мы увеличим свой посев. Если с позволения Всевышнего урожай будет обильным, мы поставим запрошенный объём.
Расим покивал, положил кусок кулчи в рот и задумался, пока жевал:
— «А как же Фалид? Ах, да, у них там кроме этих луж с чёрным маслом, больше ничего нет».
Расим ухмыльнулся про себя, но движения губ подло выдали его, чем снова озадачили представителей Ахоруна. Они не понимали переменчивые гримасы Расима, пусть и едва заметные.
— Вам нужно больше, мы понимаем, — заговорил Юсуф, но был перебит.
— Какова будет цена за телегу? — спросил Расим.
Аъзам переглянулся со своими путниками и задумчиво насупились, чем привлекли недоумевающий взгляд Расима.
— Поставки будут разделены на соответствующие продовольственные группы и цены на них будут отличаться друг от друга, — заявил Аъзам. — К примеру мешок картошки будет стоить от ста до двухсот султана в зависимости от сорта, а мешок моркови от восьмидесяти до ста десяти. Цены разнятся даже в самом Ахоруне.
— Не вижу в этом никаких затруднений, — сказал Расим. — Если из Арружа приедет одна телега с рисом, а вторая с картофелем, пусть продают по той цене, по которой наши перекупщики смогут оплатить пошлину в казну Зебистана, и при этом остаться с прибылью, — характерным выражением лица Расим развёл рукой, что означало «всё просто».
— Всё не так просто, господин посол, — поправил Аъзам.
Расиму не понравился тон, с которым это было сказано.
— Что такое? — прищурился он с подозрением на Аъзама.
— Султан не намерен отправлять караваны с телегами, — ответил Бахром. — Его светлость хочет построить грузовые лодки и на них доставлять товар по Зарафшану, а часть отправлять на прямую в Чехру33 по Гурезу.
Расим захотел раздавить пиалу в своей руке, словно переспелую хурму. Эта неприятная для него новость привела его в ярость. Это могло стать… Нет! Это уже может стать нежелательной преградой его планам. Он не позволил ярости отразится на его внешности. Расим тихо вздохнул и задумался, бережно положив пустую пиалу на стол.
— Одна такая лодка будет вмещать груз пятнадцати телег, — заверил Юсуф. — Мы пересекли озеро на одном из первых построенных лодок, а также привезли с собой гостинцев, — добавил он с улыбкой.
Нет, Расиму было нужно выпить ещё чашку горячего чая, чтобы потушить в себе ярость.
— Прошу прощения, не могли бы вы налить мне чаю? — обратился он к Юсуфу. — Спасибо. Сколько лодок будет построено? — спросил он у Аъзама.
— Триста.
Юсуф подал пиалу Расиму и тот выпил горячий чай одним залпом. Что ж, он проглотил эту жгучую новость. В планы всегда нужно вносить поправки, чтобы достичь цели.
— «Любую преграду можно обойти», — как говорил его отец.
— Как долго будут строиться ваши лодки? — спросил Расим. — Видите ли, голод не ждёт, — покачал он головой в добавок.
— Первые пятьдесят лодок будут построены через месяц, — ответил Бахром.
— Полгода — это долгий срок, — выразил обеспокоенность Расим, с нотой осуждения в голосе.
— Мы попросим его светлость отправить несколько караванов с непортящимися продуктами, пока в ваши порты не прибудут первые лодки, — обещал Аъзам.
Расим молча поблагодарил его, приложив руку к сердцу.
— Одна такая лодка будет стоить десять Зарв34, — сообщил Юсуф. — Но, учитывая разницу между золотыми монетами Ахоруна и Зебистана, султан установил цену в тринадцать Зарв.
— «Какой жадный баран», — сказал про себя Расим, а вслух сказал другое:
— Для нашего рынка и десять Зарв слишком высокая цена. Даже казна не может позволить себе этого.
— С вашего позволения, — начал Аъзам, — мы пробудем в Расулабаде несколько дней и хорошо изучим потребность на ваших рынках и платёжеспособность народа. После мы бы хотели поехать в Чехру и провести подобное исследование там.
