— И что же ты тогда замышляла? — на-султан резко прервал её.

— Единственным моим замыслом… было… зачать ребенка от вас, господин, — ведьма колебалась, но всё же призналась.

Но станет ли это веским доводом, чтобы этот её господин помиловал её? Ведь она знала, что на-султан, сидящий на дубовом троне, всегда мечтал о сыне, а его жена родила ему дочь. От этого признания, он резко наклонился в её сторону, не вставая из трона, упираясь ладонями о подлокотник. Посмотрев на неё с удивлением и тревогой, он подумал, не беременна ли она? Вслух же он так ничего и не ответил.

Пусть продолжает.

— Ни одна ведьма в Джоду, — продолжила она, — ни одна ведьма во всем Вартане не была рождена. Все они, до единой, были обучены и посвящены в наши ряды. Принести на свет ребенка — прирожденную ведьму, ИСТИННОРОЖДЁННУЮ ведьму — мечта многих из нас. Я давно об этом мечтала, но решила зачать от вас… только от вас. Наша обычная близость не давала желаемого результата… После свадьбы вы отдалились от меня, но я люблю вас и не хочу отпускать… Я соблазняла вас, зачаровывала вас и играла вашими чувствами, пытаясь зачать дочь…

— «И эта хочет дочь» — ворчливо подумал он и тут же мысленно отругал себя за такую неуместную реакцию.

Ведьма снова стихла. Её горло пересохло от жажды. Глотнув немного воздуха, она вновь заговорила:

— После разоблачения и заточения в темнице, мучимая голодом и жаждой, я поняла, что… — ведьма замешкалась. Ей было стыдно признаться в этом, ибо все ведьмы надеялись, что могущественнейшая из них сумеет преодолеть их недуг. — Я и раньше догадывалась, но… — она всё ещё не решалась завершить предложение, ведь от этого зависит её жизнь. — Господин, в темнице, я, думая, какое наказание… ждет меня, осознала, что жизнь мне дороже власти. Умоляю, не вели казнить меня, — решив утаить жалкую правду про себя, ведьма снова посмотрела на-султану в глаза.

— Хм… — ухмыльнулся он и вздохнул с облегчением. Поняв, что она не беременна, на-султан снова озадаченно нахмурился. — Тебя помиловать и отпустить?

Ведьма, потупившись, молчала. Ей было больно слышать язвительную ноту в голосе возлюбленного.

Стражники стояли на своих местах — непреклонные и невозмутимые, но готовые одним взмахом отсечь ведьме голову, при малейшем намеке на угрозу их господину или же по велению самого господина.

— Допустим, я отпущу тебя, и что тогда? — осведомился на-султан. — Ты пойдешь и зачнешь от другого, и что тогда? — повторил он с высоко поднятыми бровями и широко раскрытыми глазами. — На свет появится, как ты и сказала, «истинорожденная» ведьма? — теперь он нахмурился с подозрением. — Она, скорее всего, будет обладать силой куда больше твоей… и… и всех ведьм, вместе взятых?

Та посмотрела на него искоса из-под бровей. Её молчание означало согласие с его предположением.

— НЕТ! — покачал он головой. — Я не могу допустить этого. Опьянённая своими силами, возжелает власти, как это было давным-давно. Она непременно станет творить зло. Строить козни! Она станет нашим врагом… Врагом Рахшонзамина. А нам такой враг не ну-у-жен. — затянуто и негромко остерег он.

Услышав это, она злобно оскалилась, но потом быстро опустила голову, чтобы он не увидел это её выражение лица, и сильно ударила по полу. Цепи громко зазвенели. Стражники схватились за рукояти мечей и приняли боевую стойку.

— Завтра в полдень, ты будешь казнена! — резко объявил он приговор.

— Я БЕСПЛОДНА! — крикнула она, что было силы, смотря прямо в глаза господину. Увидев, что тот подозрительно скосил на неё взгляд, добавила с разочарованием и злобой, — Таков наш ведьмовской удел. Используя магию и колдовство долгое время, мы теряем способность зачать… понести ребенка. Мы не в силах это изменить.

С неизменным выражением, на-султан выпрямился, сидя на троне. Видя её измученное состояние, он отвел взгляд налево, и задумался над последним словом. Зачарованные или заколдованные, но всё же в его сердце были к ней чувства. Хоть он и пытался их подавить, в её присутствии они усиливали сопротивление. В этот самый момент они просто разбушевались. Его охватывала буря эмоций. Любовь и страсть, злоба и гнев, разочарование и сострадание нахлынули на него. Ему снова захотелось ринуться к ней и взять в свои объятия. Даже свою жену он не любит так сильно.

Странное это чувство — любовь. В его же случае — порочная любовь.

Внутренний голос говорил ему: «Казнь — не самое мудрое решение». Он был согласен с этим. Ведь для будущего правителя казнь заключенных не самый лучший способ подняться в глазах народа. Будет лучше, если бы его уважали, как милосердного вождя, а не боялись, как хладнокровного палача.

Большим и указательным пальцем правой руки он провел по своим щекам, на которых уже пару дней росла густая щетина. На-султан расслабился и снова откинулся на спинку трона, решив дать ведьме шанс заслужить помилование.

— Что ты… — указав на неё правой рукой, он замешкался, подбирая слова. — Что ты можешь предложить взамен своей жизни? — наконец-то спросил он.

Та, недолго думая, ответила:

— Никто и никогда не узнает о твоей измене жене.

На-султан громко усмехнулся и угрюмо возразил:

— Я сам ей признаюсь, когда на то выпадет удобный случай.

На-султан начал неодобрительно покачивать головой, а ведьма, смотря на его угрюмое лицо, поняла, что ему нужно нечто большее и правдивее. Она опустила голову и задумалась…

— Я покину город, господин, и обещаю, больше не использовать колдовство со злым умыслом, — заверила она.

— Ты покинешь не только Арруж! — воскликнул он. — Ты уберёшься со всего Ахоруна2! — он махнул правой рукой жестом, когда человеку велят выйти вон.

Ведьма согласно и радостно закивала короткими и быстрыми движениями. Стоя на коленях, она отошла на пару шагов назад, протирая грязными коленями пол. В её голове мелькнула радостная весть — мысль, что всё, дело сделано, и она может быть свободной. Но не тут-то было…

— Отпущу я тебя, и где гарантии, что ты сказала правду? — заметил на-султан с недоверчивым тоном. — Не-е-т, — протянул он. — Я все же не могу отпустить тебя просто так. Ради всеобщего блага, я брошу тебя гнить в темнице, — заключил он её приговор. — Уведите её.

Ведьма пришла в замешательство. Она попыталась подняться на ноги, и добавить что-нибудь ради своего помилования, но вместо этого она упала лицом вниз. Её черные растрепанные волосы скрыли её лицо и руки. Её спина выгнулась и резко дернулась в бок — словно судорога. Затем её голова слегка приподнялась — на одну ладонь от пола — и начала дрожать, дергаясь в стороны. Остальное тело было неподвижно.

Вскоре голова перестала дрожать, и медленно поднялась до одного локтя от пола. Волосы отступили чуть назад, и стали видны её кисти, закованные в серебряные кандалы. Через мгновение дрожь охватила их.

На-султан отклонился назад в своём троне, настороженный — брови его искривились, глаза чуть сжались, губы приоткрылись. Он был слегка напуган этим, и не знал, чего ожидать от этой ведьмы. Он засомневался в том, могут ли оковы и дальше подавлять её силы. Несколько лет назад он наблюдал за ведьмами в действии во время празднования Ситорамона в Шомабаде. Нигора тоже была там. Горделивая, уверенная и столь прекрасная, что затмевала всех женщин своей красотой. Там-то на-султан и влюбился в неё и, несмотря на свою грядущую свадьбу, он в тайне закрутил с ней роман. И вот к чему это привело.

Припадок ведьмы заставил на-султана опасаться нападения. Замерев в выжидании, он не отводил от неё глаз.

Стражники также были насторожены. Два личных стражника шагнули и встали перед своим господином, при этом, не закрывая ему обзор на происходящее с ведьмой. Два стражника, стоявших подле ведьмы, и один, что был сзади, обнажили на пол пяди свои мечи из ножен. Они знали, что серебряные кандалы, хоть и ослабили, но не обессилили ведьму. Потому они были готовы нанести удар по ней, если она что-нибудь учудит.