Симург обогнула высокий хребет, повернула направо и снова полетела наверх. Внизу показались огромные пики Катрона, которые словно острые клыки тянулись к ногам Азима. Он посмотрел вниз и в ужасе решил, что Рудоба нарочно летит над пастью кромешной бездны. На этой высоте холодный ветер пронизывал насквозь и казалось, что он несёт с собой мольбу этой пропасти: «Ну дай же мне его проглотить».

— Не-ет!!! — закричал Азим, ибо Рудоба ответила мольбам зияющей пасти.

Азим стремительно падал вниз, тянясь руками к Рудобе, но она, паря над Катроном, безжалостно наблюдала за его падением. Юноша в ужасе падал вниз и не мог больше кричать. Скорость падения и встречный ветер в лицо не позволяли дышать спокойно. Он боялся задохнуться прежде, чем разбиться в щепки.

Азим не видел своего лица, но думал, что у него такое же выражение ужаса и страха, как у тех останков внизу. Так они и умерли, решил Азим, который вот-вот присоединится к ним.

Он падал в паре сотен газов от горы с сине-чёрными косыми полосами и был всё ближе к скалистой вершине под ним. Вдруг он снова ощутил захват — Рудоба вернулась за ним. Снова заключив его в когти, симург полетела к этой самой горе. Не успев испытать облегчения, Азим в страхе подумал, что она швырнёт его в эту гору.

Ох, уж мало не покажется!

И зачем Азим только подумал об этом? Рудоба действительно швырнула его в сторону горы. Правда, сделала она это плавно и, не успев Азим пролететь и двадцати газов, снова схватила его когтями.

Издав яростный крик, Рудоба полетела наверх. Достигнув вершины горы, она бросила Азима на ту сторону. И пока Азим с криком летел вниз, Рудоба взлетела на сотню газов вверх и спикировала за ним.

Схватив Азима, она полетела вперёд. Азим дрожал и чуть не потерял сознание, но Рудоба не закончила с ним. Она полетела по спирали, вертясь, сначала, направо, затем налево и снова направо. У Азима сильно закружилась голова, из носа и ушей текла кровь.

Рудоба опустилась вниз и летела мимо горных вершин. Она крикнула в гневе и подбросила Азима перед собой. Симург нарочито цокнула клювом мимо его тела, иначе она бы разделала его на несколько частей. Рудоба схватила Азима и снова крикнула. Юноше уже было плохо и у него помутнело в глазах. Надежда вновь увидеть любимую Зилолу ничтожно угасала. Рудоба снова подбросила его перед собой и на этот раз с криком пролетела мимо него.

Азим снова начал падать вниз. Он вяло протянул руку, чтобы Рудоба поймала его, но она улетела прочь. Юноша падал вниз спиной и чувствовал, как жизнь покидает его. В этом, казалось бы, бесконечном падении он стремился к вечному сну. Азим медленно закрыл глаза, позволив тьме объять свет в его душе.

— Прости меня, — прошептал он на последнем издыхании и… вот он конец.

«Рыбе не докажешь, что она рыба. Так зачем спорить с тем, кто тебя не понимает?»

Хранители знаний: «Мемуары султана Зухура»

« И необязательно живым».

Зловещие слова Расима не выходили из мыслей Латифа с тех самых пор, как он покинул дворец. Самопровозглашённый падишах твердил, если Азим доберётся до пещеры, страж обрушит на Расулабад всю свою ярость. Неужели он не думает, что похищение зятя султана Ахоруна также не приведёт ни к чему хорошему?

— «И почему я выполняю его волю?» — удивлялся самому себе Латиф.

Нужно было отказать Расиму, но вместо этого он выбрал троих копейщиков из своего отряда, которым доверял больше всех. И теперь они уже третий день держали путь на север.

Сперва они двигались по дороге на северо-восток в сторону Арружа. Латиф со своей маленькой группой вышли в путь через три сойи после восхода. Он рассчитывал, что в это время на дороге уже не будет путников, однако просчитался. Через каждую стадию или две им по пути встречались путники с пустыми или полными повозками и телегами. Были и одинокие путники на лошадях и целые группы. Чтобы не вызвать у людей подозрений, Латиф и его спутники, скрыли свои короткие мечи широкими платками, которые были у них на поясах. Сами они были одеты в одинаковую одежду — белые льняные туники с коричневой тесьмой по краям, тёмно-голубые шаровары и бежевые безрукавки с плотной кожей изнутри. Латиф решил, что они послужат им достаточной защитой, если Азим окажет сопротивление. На самом деле, он всё ещё думал, как поступить с юношей?

— Что мы будем делать, если столкнёмся с Азимом? — спросил в очередной раз Шавкат46. — Не сдастся же он нам добровольно.

Шавкат задавал этот вопрос и негодовал по этому поводу с первого дня пути. Он выжидательно смотрел на командира, но тот не мог дать ясного ответа.

— Мы вежливо его попросим, — подшутил Аваз, покачав короткий меч на левом бедре.

— Увидев нас с мечами в руках, он тут же убежит, — возразил Шавкат. — Говорят, его чёрный жеребец быстрее ветра.

— Жаль, мы не взяли с собой копья. Я бы точно метнул в него копьём и поглядели бы, кто быстрее, — беспечно пожал плечами Аваз.

— Думаю, это плохая идея, — засомневался Шавкат.

— Это приказ падишаха. Мы должны подчиниться, а не сомневаться, — встрял Дилшод, у которого всё это время был суровый вид.

— Как бы это подчинение не привело к войне, — проговорил Латиф. — Нам нужно поговорить с ним.

— С кем? — переспросил Шавкат.

— С Азимом, — ответил Латиф. — Нужно выяснить, что именно от него нужно падишаху? Расим говорит, что Азим может навлечь на нас гнев стража, но я ему не верю, — он задумчиво посмотрел вдаль.

— Как вообще колдун мог стать падишахом? — не понимал Шавкат.

— С помощью колдовства, — съязвил Аваз.

— Я имею в виду, неужели никто не заметил, что он колдун, — покосился Шавкат. Он хотел дать подзатыльник Авазу, но тот увернулся и отъехал, скорчив насмешливую гримасу.

— Видимо, он это хорошо скрывал, — предположил Дилшод.

— Я наводил справки о Расиме, — сказал Латиф. — О нём практически ничего не известно. Единственное, что мне поведал главный писарь, Расим родился в Джоду и жил там до девяти лет с отцом. Однажды они внезапно исчезли. Никто их больше не видел, пока Расим не появился в Расулабаде. Он был учеником Нигоры, пока не поступил на службу во дворец. Что с ним стало дальше, вам и так ясно.

— А дальше он стал нашим падишахом, Латиф, — сказал Дилшод. — Ты сам говорил, что он сделал многое для Зебистана. Это действительно так. Сейчас люди боятся его, но, когда он был послом или премьер-министром, они уважали его. Думаю, так и должно быть. Мы должны подчиняться, кем бы он ни был.

Латиф кивал с бесцельным взглядом. С одной стороны, Дилшод прав — Расим единственный, кто во дворце думает о народе. С другой стороны, каковы его настоящие мотивы? Что он собирается делать с этими птенцами?

— Он не внушает мне доверия, — заявил Латиф. — Ты прав, он думает о благе народа, но он также задумал что-то неладное… Я в этом уверен.

— Если падишах приказал доставить ему Азима, давайте просто сделаем это, — призвал Дилшод. — Возможно, у падишаха на это есть веские причины.

— Ты веришь его обвинениям? — спросил Шавкат.

Дилшод неуверенно посмотрел на Шавката. Он не знал, что ответить. Мнения по этому поводу расходились. Одни верили словам падишаха, другие задавались вопросами, на которые никто не мог ответить. Потому Дилшод всё больше склонялся к первым.

— Всё может быть, — тихо проговорил он.

— Нужно устроить привал, — сказал Латиф.

— Но ведь ещё только полдень, — возразил Дилшод.

— Слишком жарко. Солнце печёт прямо в спину, — сказал Латиф. — Отдохнём две сойи, а затем поскачем галопом. К вечеру мы будем у северо-западной опушки корявого леса. Там и придумаем, как поступить с Азимом.

Соратники согласились с Латифом, и они устроили не большой привал под дубом у западной опушки Корявого леса. Они привязали лошадей к низкой ветке и перекусили копчёным мясом с хлебом и курутом.