Лезвие меча вращалось, подобно лопасти вертолета. Классик написал бы «на холостом ходу», но не настолько хорошо Даниил разбирался в вертолетах, чтобы с уверенностью рассуждать о таких деталях. Да и нет в этом мире вертолетов, — зато есть мечи, что пляшут в руках заклинателей, собирая вокруг себя магическую энергию.

Все быстрее и быстрее. Закусив губу, Дан упрямо продолжал удерживать концентрацию на множестве мелких объектов, подхваченных его волей.

Капли воды из озера Джиндзи взмыли в воздух, презирая законы гравитации, и повинуясь движению меча, завертелись, закружились вокруг второго принца. Удерживать их под контролем было сложно: вода так и норовила утечь из хватки магических энергий, будто сквозь сжатые пальцы. Стоило воде пролиться, как Даниил опускал клинок, позволял себе минуту передохнуть, — после чего пытался вновь.

Сегодня упражнение давалось неплохо, и Дан постепенно переходил к усложенному этапу. Прямо на лету капли воды охлаждалась, превращаясь в лед разных видов. Голубовато-прозрачный Хрупкий Лед, что разбивается от малейшего удара. Сияюще-белый Твердый Лед, что прочнее стали. Иссиня-черный Хладный Лед, что холоднее жидкого азота и будто втягивает тепло окружающего пространства.

Дан знал, что с навыками Лиминя капли должны были замерзать одновременно. У него, однако, так не получалось: пока что все, чего ему удалось добиться, это не терять контроля над остальными каплями, пока он замораживает одну. В отличие от жидкой воды, льдом было гораздо сложнее тонко управлять. Максимум, что удавалось, это задать вектор движения, запустив ледяной снаряд, а лучше — использовать предметы изо льда как обычные инструменты для ручной работы, благо сам заклинатель холода от них не чувствовал и получить обморожение не рисковал.

Вскоре двадцать восемь льдинок трех цветов зависли в воздухе вокруг него. Дан знал, что Лиминь, выполняя это упражнение, придавал им вычурную, индивидуальную форму (в которой легко угадывались очертания фигур его бывших любовниц). Самому ему не хватало для этого то ли мастерства мага, то ли таланта скульптора: его льдинки напоминали нечто бесформенное, ближе всего к случайному камню. Причем не отполированному водой, а грубому, изобилующему выемками и неровностями.

Однако главное, что процесс образования льда теперь протекал достаточно быстро. Уже не приходилось тратить на это столько времени, как в схватке с Миншенгом.

В которой это промедление стоило жизни евнуху Цзе и руки служанке Жу.

Следующим этапом было нагревание и обратное превращение, но здесь Даниил не удержал контроль. Едва лед растаял, как вода пролилась в соответствии со всеми законами физики — вертикально вниз.

— В мясо!

Местное ругательство, хоть смысл его и был понятен, казалось совершенно контринтуитивным и положенного выхода эмоций не давало. Однако Дан старался приучать себя даже на эмоциях говорить по-местному: он уже заметил, что привычный русский мат хоть и поддается переводу, звучит для жителей королевства Шэнь странно и неестественно, выдавая его чужеродное происхождение. В частности, слово, в некоторых кругах и ситуациях заменяющее запятую, в переводе на шэньский внезапно оказалось «зеленой шляпой».

И когда Дан его ляпнул, служанка Ликин всерьез решила, что это он о ней. Оказалось, зеленую шляпу ей приходилось носить на прошлой работе.

Закон требовал.

Три попытки он еще сделал, но более двух превращений подряд провести не удалось ни разу. Постепенно усталость брала свое, сохранять концентрацию и удерживать контроль становилось все тяжелее.

Наконец, Дан вложил клинок в ножны. Пожалуй, пора было заканчивать на сегодня. Тренироваться до изнеможения за пределами дворца он избегал, понимая, что в случае нападения заклинателя или демона простые люди не смогут защитить его. Однако почему-то учиться работать с водой он предпочитал не в дворцовой ванной (напоминавшей целый мраморный бассейн), а здесь, на озере Джиндзи. Было здесь что-то то ли в атмосфере, то ли в энергетике, из-за чего концентрироваться становилось проще. Шаманка Панчён говорила «Духи этих мест видят тебя и благосклонны к тебе», но сам Дан ни одного духа здесь не видел.

И это немного пугало. Кто там знает, что у этих духов на уме.

Склонившись к озерной глади, Даниил наскоро ополоснул тело от струящегося пота, благо перед тренировкой предусмотрительно разделся до белья. Повинуясь его кивку, подошедшая служанка Лю тщательно обтерла его полотенцем и подала рубашку. В последнее время Дан успел разобраться, когда по правилам приличия необходимо одеваться в три слоя (рубашка, кафтан или куртка, халат), а когда достаточно двух (без халата). Интересно, что хотя насколько он знал, в Древнем Китае его мира мужчины старались не ходить с непокрытой головой, здесь большинство головных уборов считались уделом простонародья. Заклинатели же, будь то женщины или мужчины, гордились своими длинными волосами, считали их материальным проявлением духовной силы и всячески старались привлечь к ним внимание.

Надев поверх синей рубашки черный кафтан, Дан заткнул за пояс ножны с мечом. Местные так не делали, но постоянно занимать одну из рук метровой железкой ему давно уже надоело. С другой стороны к поясу пристроилась фляжка с водой. Это было, пожалуй, даже более важное оружие, способное спасти ему жизнь в случае нападения. Никакая магия не могла создать что-то из ничего. Поэтому важнейшим навыком боевого заклинателя было умение выбрать поле боя, где противник окажется безоружен. Чтобы этого избежать, покойный Сяолун всюду таскал с собой деревянный посох или трость, а ученик короля Чжи Чонглин — мешочек с песком. Лиминь подобной мерой предосторожности пренебрегал, но Дан не был столь самоуверен.

Он помнил, какую трепку задал ему Веймин, и страстно желал, чтобы в следующий раз результат оказался иным.

Быть беспомощным он больше не собирался.

Помимо Лю, к озеру Джиндзи его сопровождала бессменная телохранительница — служанка Мэй. Все такая же суровая, молчаливая и неулыбчивая, но после того, как он не выгнал из дворца её искалеченную сестру, что-то в ее поведении неуловимо изменилось. Тепло в адрес господина почти не проявлялось внешне, но каким-то шестым чувством Дан его ощущал.

И может быть, поэтому не боялся предательства.

Дворец Чиньчжу жил своей жизнью. За то недолгое время, что Дан обитал там, его население увеличилось почти втрое, и сейчас запомнить в лицо каждого было не так-то просто. Да и с львиной долей слуг общаться лично Дану особенно не доводилось: внутри дворца постепенно формировался «внутренний круг» его ближайшего окружения.

Люди, которых он с некоторыми оговорками мог, наверное, даже назвать своими друзьями.

Насколько это слово вообще употребимо для принца Шэнь.

Отправив своих служанок отдыхать, Даниил направился вглубь дворца. Там, в обстановке строжайшей секретности, мастер Гуангли, тезка правого королевского советника, работал над его особым заказом. Навестив его, Дан убедился, что пока результаты весьма скромные. Как-то вдруг оказывалось, что простым способом «набить в железную трубу порох и заварить с одной стороны» приличный огнестрел не сделаешь. Методом проб и ошибок Дан и Гуангли восстанавливали недостающие детали, начиная с сопромата. Первый прототип примитивной ручницы развалился еще на испытаниях. Второй выдержал выстрел, но давал прицельную дальность около метра. В общем, ничего, что могло дать серьезное преимущество в поединке с Веймином, пока не получалось. Это в книгах любой житель двадцать первого века запросто спроектирует хоть автомат Калашникова, хоть командирскую башенку на танк, и это с ресурсами каменного века.

«Интересно, хоть песни Высоцкого шэньцы оценили бы?» — насмешливо подумал про себя Дан, — «А то я, кажется, видел в покоях Лиминя что-то отдаленно напоминающее четырехструнную гитару-переростка... Правда, играть я на ней не умею, но это уж детали: а вдруг руки вспомнят?»