При таком представлении о богах как о существах, реализующих эпикурейский образ жизни, физика становится призывом следовать на практике тому изначальному выбору, выражением которого она явилась. Она дарует человеку душевный покой и радость от сознания своей причастности созерцательной жизни, какую ведут сами боги. Мудрец, подобно богам, устремляет взор в бесконечность бесчисленных миров, замкнутая вселенная оказывается беспредельной.
Упражнения
Чтобы достичь исцеления души и жить сообразно с основополагающим выбором, недостаточно просто познакомиться с эпикурейским философским дискурсом. Необходимо постоянно упражняться. В первую очередь — размышлять, т. е. тщательно продумывать, глубоко усваивать основные догматы:
Так вот, обдумывай это и тому подобное сам с собою днем и ночью и с подобным тебе человеком, и ты никогда, ни наяву, ни во сне, не придешь в смятение, а будешь жить, как бог среди людей.
Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения[338].
Систематизация догматов, преподавание их в форме сжатых изложений и сентенций должны сделать их более убедительными, более яркими и запоминающимися. Таково знаменитое «четвероякое лекарство», призванное обеспечить душевное здоровье и вобравшее в себя всю суть эпикурейского философского дискурса:
Не должно бояться богов,
не должно бояться смерти,
благо легко достижимо,
зло легко переносимо
[339].
Чтение догматических трактатов Эпикура или других учителей школы также дает материю для размышлений и просветляет душу изначальной интуицией.
Всего важнее — практиковать строгое ограничение желаний, уметь довольствоваться тем, что легко приобрести, тем, что удовлетворяет основные жизненные потребности, и отказываться от излишеств. Формула проста, но она требует от человека круто изменить свою жизнь: быть довольным простой пищей, скромной одеждой, не стремиться к богатству, почестям, государственным должностям, жить, удалившись от дел.
Эти размышления и эта аскеза невозможны без духовного общения. Как и в платоновской школе, дружба в школе Эпикура — действенное средство, верный путь к преображению личности. Учителя и ученики, связанные тесными узами взаимной поддержки, помогают друг другу в исцелении души[340]. В этой атмосфере дружбы Эпикур берет на себя роль духовника: как и его предшественникам Сократу и Платону, ему ведома целительная сила слова. Духовное водительство имеет смысл, только если оно есть связь индивидуума с индивидуумом:
Это я говорю для тебя, а не для толпы: ведь каждый из нас для другого сто́ит битком набитого театра[341].
Эпикур знает, что вина[342] тяготит нравственное сознание и что избавиться от этого тягостного чувства можно, признав свои ошибки, даже если они порой вызывают «сокрушение». Анализ своих поступков, исповедь, братское внушение — упражнения, необходимые для исцеления души. До нас дошли фрагменты сочинения эпикурейца Филодема «О свободоречии». Он говорит здесь о доверии и открытости в отношениях между учителем и учениками и во взаимных отношениях учеников. Для учителя изъясняться свободно — значит, не малодушествуя, порицать недостатки; для ученика же это значит без колебаний признавать собственные ошибки и, более того, не бояться указывать товарищам на их неправоту. Одной из основных форм педагогической деятельности школы был, таким образом, наставительный и воспитующий диалог.
Личность Эпикура играла в школе первостепенную роль. Сам философ установил принцип: «Делай все так, будто на тебя смотрит Эпикур»[343], и ученики вторили ему: «Мы будем послушны Эпикуру, коль скоро мы избрали его образ жизни»[344]. Наверное, поэтому эпикурейцы придавали такое значение портретам учителя: его изображения можно было встретить не только на глиняных и деревянных табличках, но даже на перстнях[345]. Эпикур представлялся своим ученикам как «бог среди людей»[346], как воплощение мудрости и образец для подражания.
При всем том им, однако, надлежало избегать напряжения сил. Наоборот, главное упражнение эпикурейца заключалось в расслаблении, в безмятежности, в искусстве доставлять себе наслаждения духа и постоянные наслаждения тела.
Это, прежде всего, наслаждение познанием:
В философии наслаждение совпадает с познанием; ибо наслаждаются не после того, как изучили что-либо, а получают наслаждение, изучая[347].
Высочайшее наслаждение — созерцание беспредельности вселенной, величия богов.
Далее, наслаждение беседой, о чем умирающий Эпикур пишет Идоменею:
Всем этим страданиям противоборствует душевная радость при воспоминании о наших с тобой философских рассуждениях[348].
Затем, наслаждение дружбой. На этот счет у нас есть свидетельство Цицерона.
О дружбе Эпикур говорит так: «Из всего, что мудрость предоставляет нам для счастливой жизни, нет ничего выше, ничего плодотворнее, ничего приятнее дружбы». И он не ограничился одними только словами, а подтвердил их в жизни — и делами своими, и нравами […] Дом у Эпикура был один, да и тот невелик, но какая там собиралась толпа друзей, соединенных узами любви![349]
Наслаждение совместной жизнью, в которой, заметим, дозволено участвовать рабам и женщинам. Это настоящий переворот, означающий радикальное изменение духовной атмосферы в сравнении с идеализированной гомосексуальностью платоновской школы. Женщины, уже, впрочем, допускавшиеся в порядке исключения в школу Платона, теперь принимаются в сообщество, и в их числе не только замужние женщины, как Фемиста, жена Леонтея из Лампсака, но и куртизанки, как Леонтия (Львица), которую художник Теор изобразит погруженной в размышления[350].
Наконец, наслаждение от неизменного благоговения перед чудом бытия. Надо, прежде всего, уметь управлять своими мыслями: думать больше о приятном; возрождать память о прошлых наслаждениях и наслаждаться в настоящем, сознавая, сколь велики и отрадны эти переживаемые в настоящем наслаждения; приводить себя в состояние умиротворенности и безмятежности; жить с чувством глубокой благодарности природе и жизни, в которых мы при желании можем найти неиссякаемый источник наслаждения и радости.
Размышление о смерти служит к тому, чтобы пробудить в душе безграничную благодарность за чудесный дар существования:
Думай про каждый ты день, что сияет тебе он последним;
Радостью снидет тот час, которого чаять не будешь.
Принимать, сознавая всю его драгоценность, каждый новый миг, словно невероятное счастье[351].
Э. Хоффман прекрасно выразил суть эпикурейского жизненного выбора:
Существование надо рассматривать как чистую случайность, и тогда мы увидим в нем величайшее чудо. Нужно с беспощадной ясностью осознать, что существование дается нам только раз, и мы будем радостно приветствовать его со всем, что есть в нем единственного и неповторимого[352].
