Антонина Федоровна протянула мне супницу, пышущую паром.

– Ставь щи на стол, будем мужчин кормить, – весело сказала она, прихватывая большую тарелку с отварным картофелем, смазанным маслом и посыпанным зеленью. Я ощутила обильное слюнотечение и поспешила к столу, осторожно держа посуду.

Заметив, с какой аккуратностью я несу горячие щи, Макс подскочил с места и принял у меня супницу, не преминув воспользоваться удобным для иронии моментом:

– А то вдруг ты и посуду разобьешь, – шепнул он, намекая на побитый Опель. Я прищурилась, с трудом удержав себя от желания ущипнуть его.

Стол уже ломился от еды, и мы наконец сели ужинать. Совершенно забыв про Петины предосторожности, я ела все, включая невозможно сочный пирог. Однажды мой жених поймет, что вегетарианство – это не про меня. Я росла на маминых котлетах и папиных шашлыках. Как тут устоишь, когда такой аромат!

Когда я в очередной раз подносила кусок пирога ко рту, начинка плюхнулась на тарелку. Смутившись своей неловкости, я взяла вилку и нож, чтобы такого впредь не повторилось.

– Полечка, хороший аппетит – признак здоровья, – подбодрил меня Леонид Васильевич, и я улыбнулась.

– Будь собой, никто тебя не съест, – глядя прямо на меня, сказал Макс, руками подхватив кусок пирога, тут же исчезнувший во рту парня.

А я так и зависла с приборами в руке, будто не понимая, что значило быть собой. Какая Полина настоящая: та, что тычет ножом в истекающий соком пирог, или та, что руками пихает его в рот, причмокивая от удовольствия?

– Полюшка, расслабься, – Антонина Федоровна нежно погладила мою руку, и меня отпустило. Я отложила приборы и взяла пирог руками.

– Все очень вкусно! Я давно так не ела, спасибо большое! – искренне поблагодарила я, вклинившись в беседу за столом.

Было уже поздно, так что, перекинувшись лишь парой фраз о дороге, мы убрали со стола. Мужчины ушли глянуть искореженный Опель, а я прошла за мамой Макса в комнату, которую мне отвели для сна.

На застеленном диване меня ждала стопка полотенец и подушка. Я благодарно улыбнулась.

– Спасибо, Антонина Федоровна, у вас очень уютно, – я снова попала в ее объятия и, на миг вынырнув из своих страхов, несмело обняла ее в ответ.

– Полюшка, ты такая чудная, – она погладила меня по щеке. – Петру очень повезло с тобой. Он, конечно, крайне избалованный мальчишка, но ты его исправишь. Любовь творит чудеса.

– Вы знаете Петю? – удивилась я и, тут же хлопнув себя по лбу за глупости, добавила: Ну конечно, он ведь лучший друг вашего сына.

– Петр приезжал пару раз, – женщина отвела глаза, – Но я его уже года три точно не видела. Мне кажется, мальчики взрослеют и отдаляются друг от друга, – Антонина Федоровна улыбнулась, и возле ее губ появились милые морщинки, а я едва сдерживалась, чтобы не спросить, что, по ее мнению, вообще могло объединять этих «мальчиков», ведь они совершенно не похожи друг на друга.

– Не могу представить Петю в деревне, – усмехнулась я и поспешила пояснить кое-что, чтобы мама Макса на меня не обиделась, – У вас чудесный дом, правда! Мне очень нравится! Просто Петя…

– Петр привык к другой жизни, – закончила она вместо меня, – Я знаю, Полина. Оба его визита дались нам нелегко.

Зная, каким требовательным может быть жених, я виновато улыбнулась. Хотелось бы извиниться, но и это Петру не понравилось бы. Извиняться за него означало бы неприятие его принципов. А я и так едва их придерживаюсь.

– Я надеюсь, он вел себя вежливо, – только и пробормотала я.

– По-разному, – Антонина Федоровна отмахнулась, словно все эти дела былой давности уже не имели никакого значения. – Последний раз был очень непростым, и дело не в нас с Леней. Мы люди не обидчивые. Но Максим…, – женщина замолчала, решая говорить или нет.

– Максим? – я знала, что мне может не понравиться сказанное, но меня и так порядком раздражало то, что у всех этих людей была какая-то история с моим женихом, а я ничего не знаю.

– Максим очень спокойный человек, но, когда дело касается его семьи, он становится вспыльчивым, – Антонина Федоровна теребила в руках покрывало, которое приготовила для меня. – Думаю, из-за последнего визита Петра мальчики стали меньше общаться. Но, конечно, возможно, я чего-то не знаю. Ведь ты здесь. И Максим везет тебя к Пете. Значит, их дружба еще жива.

Мне хотелось расспросить больше. Узнать, что же такого произошло три года назад. Чем Петя мог расстроить семью Снежных настолько, что Макс вышел из себя? А, судя по разговору, Макс вспылил, и они с Петей поссорились.

– Но что все-таки случилось? – обеспокоенно спросила я. Меня пугало то, как женщина нервничала, вспоминая произошедшее.

Отвечать ей не пришлось, ведь это сделал Снежный, облокотившийся на дверной косяк.

– Ничего интересного. Королев приехал с рыжей сучкой, которая пыталась соблазнить моего отца, – холодно отчеканил он.

У Антонины Федоровны в этот момент, кажется, подскочило давление. Она покраснела и с укором глянула на сына.

– Максим! – взмолилась она, стыдясь прошлого.

– Что за бред? – я могла бы посмеяться, ведь сказанное действительно звучало бредово. И, к тому же, это очерняло репутацию Пети. Но смеяться я не стала из уважения к хозяйке дома.

– Это не бред. – возразил Макс, сверля меня тяжелым взглядом, – Эта стерва хотела доказать Королеву, что любить и хотеть одну женщину на протяжении всей жизни невозможно. И в качестве примера она выбрала моего отца.

– Что? – не веря своим ушам, пробормотала я.

– Мне стоило огромных усилий не прибить ее на месте, когда я увидел, что она вытворяет, – Снежный до хруста сжал кулаки, на время вернувшись на три года назад. Опасный огонек мелькнул в его глазах, но тут же погас, едва раздался ласковый голос его матери.

– Максим, не пугай Полину, – попросила она, и ее сын, покачав головой, оставил нас. Так же тихо, как и ворвался в разговор.

– Скажите, что он врет, – попросила я, когда мы остались вдвоем.

В ответ на мою просьбу женщина сдавленно улыбнулась.

– Ленечка был в ужасе, когда эта девица уселась на его колени, —вздохнув, произнесла она, – Она ведь совсем девочка и такая распущенная.

Я отвела глаза, чувствуя, как горит мое лицо от стыда за девушку, которую я даже не знаю, и за Петю, который позволил этому случиться.

– Не думай об этом, Полина, – Антонина Федоровна осторожно коснулась моего плеча, – Я уверена, Петр с тех пор вырос. Иначе как бы он выбрал такую милую девушку, как ты?

– Спасибо, – я неуверенно улыбнулась ей, однако мне все еще было неловко, словно я была причастна к случившемуся. Словно, глядя на меня, эти люди могли опасаться повторения ситуации.

– Отдыхай, Полюшка, – женщина вручила мне полотенце, – Что приготовить на завтрак?

От этого вопроса меня едва не сорвало с места и не унесло бурным течением по реке памяти во времена, когда мама перед сном задавала мне этот же самый вопрос. Ощутив нарастающую панику, я часто задышала, и мне даже пришлось крепко сжать кулаки, и, только когда боль от впившихся в кожу ногтей стала достаточно ощутимой, я смогла нервно выдохнуть.

– Я что-нибудь придумаю, – быстро вставила Антонина Федоровна, словно заметив, как непросто мне дался такой безобидный вопрос, – Где ванная, ты знаешь. Мы с Леней идем спать, но, если что-то будет нужно – ты не стесняйся.

– Спасибо большое, спокойной ночи, – пожелала я и вскоре осталась одна.

Я опустилась на стул, рассматривая на окне тень от малинового куста. Я собираюсь спать в неизвестной деревеньке где-то в дебрях Татарстана в семье человека, с которым едва знакома.

Да у меня целое предсвадебное приключение! Отличная замена пресловутым девичникам.

За дверью стихли голоса и шаги, и, раз уж все улеглись, я решила быстренько ополоснуться и почистить зубы.

Я взяла полотенце и косметичку и на носочках прошмыгнула через коридор в ванную. Быстро умывшись, я встала под струю горячей воды и просто потеряла счет времени.