Но тогда подсознание, судьба, или кто там еще играли с тобой. Ты поступала вопреки очевидному, словно отдаляя свое счастье, испытывая его.
Что очевидное? Твое время? Я, в конце концов, заслужила право испытать любовь!
Да, заслужила – перед мужем, или передо мной сейчас, но не перед человеком, который был несказанно счастлив, и которого ты постоянно держала в сомнениях. Если бы ты хотела испытать нашу любовь ты могла хотя бы заявить о ней. Да, я видел все в твоих глазах, но пойми, что этого недостаточно, – я почти расплакался, схватил её за плечи, а потом с силой прижал к себе, – что твой ответ на мои мольбы встретиться снова, в нашем парке прозвучал просто насмешкой.
Может быть, я была глупа, может, неуверенна в себе и своих чувствах, но какой смысл?..
А какой смысл обвинять меня теперь, если я все понимаю буквально, если ты была не уверена в себе?.. Я может быть тоже играл с другими, был веселым, а когда подходил момент серьезности говорил, что жду человека, что не могу ничего решить не увидев вновь его глаз, не получив свободы…
И здесь мы разошлись…
Второй раз!
Навсегда!..
Да, теперь уже навсегда…
“…И он разродился на второй день, разродился с ужасающей силой, как будто яростное землетрясение, вырвавшееся из глубин страха, осыпало вековые курганные наслоения, обнажая прекрасный дворец перед жадным взором безнадежно трудившихся археологов, обнажая затаенную мечту, которая рушилась вместе с осыпавшемся с его сводов песком…”
Я была дурой.
Тогда еще нет. Ты думала, что нас ничего не разлучит, что мы померимся.
Нет, я была дурой и идиоткой!
И я опять не сделал всего, что мог.
Ты был у меня дома…
Видел твои заспанные глаза…
Боже мой! Ты был рядом, так близко, что я могла обнять тебя!
Ты не обняла меня…
Как я жалею об этом! Теперь…
И я ушел только со счастливым воспоминанием о твоих заспанных глазах.
А ведь я готова была простить… Тогда, в первый день.
А во второй я спросил, что ты делаешь здесь под дождем, рядом со мной, на Площади победы.
И я сказала, что могу уйти.
Да, ты так сказала, и произнесла это так равнодушно.
Ты меня тогда оскорбил: я ведь ехала в машине и только думала об этом, а потом эта твоя девушка, Оксана, которая не хотела тебя отпускать…
Ты пыталась все выведать о ней, о наших чувствах.
Она была не при чем.
Да, но она была после тебя.
Это не имеет значение – она любила тебя.
А ты – нет?
Я посчитала недостойным отнимать счастье у другого человека.
И ты оттолкнула меня, чтобы ничего не объяснять.
Ты говорил, что все равно будешь ждать, ты был так трагичен.
Да, трагичен. Потом все прошло – ты отпустила, нет – оттолкнула меня, нужно было жить дальше.
Я сама не знаю, что делаю. Идиотка! Все больше убеждаюсь, что идиотка!
Но я все равно люблю тебя, и буду любить, и буду разбивать кулаки от наполняющих сердце безысходных воспоминаний, и буду видеть тебя на улицах, и утирать слезы на глазах, буду видеть твои волосы, твой прямой нос с горбинкой, твою талию, которую мог бы сейчас обнимать…
Я люблю тебя.
Зачем ты говоришь это сейчас? Зачем снова ты говоришь это?!
Прости…
Уж лучше бы ты была принцессой Грезой, златовласой Эос, уж лучше бы ты меня не любила.
Это было бы лучше…
Может – это было бы, если бы я продолжал быть тебе верен.
Ты не знаешь. Я любила твои письма, я перечитывала их и была счастливой. Даже смешно: как девушка восемнадцатого века, ласкающая глазами строки её прекрасного гусара. Я была так счастлива, когда вновь увидела тебя!
А я еле унимал дрожь, сидел на скамеечке метро и по сотни раз репетировал, как встану и улыбнусь…
Я подъезжала к “Смоленской”, и боялась, что упаду обморок, когда двери вагона откроются.
Ты не упала.
И у тебя улыбка получилась не такой заученной.
Ты вышла как царица, и я не знал, что с тобой делать. Я растерялся…
И я все взяла на себя… А потом возникла пропасть.
Из времени…
И вины…
Недоверия…
Но ты был рядом со мной, ты смотрел на меня…
Да, я был с тобой, я ждал когда ты сделаешь шаг, потому что сам ни на что уже не имел права.
И я его сделала.
Это судьба…
Развела нас…
И наша девственность, трепетность, – мы могли бы снять номер в гостинице…
Как пошло!
Как романтично.
Ты должен был предложить, настоять.
Но мне об этом самому сказали позже…
Ты ничего не подготовил…
Но я не мог и подумать!..
Ты значишь гораздо больше, чем думаешь о себе. Я ведь к тебе приехала, дурачок! Я ведь приехала с твердым намерением все наладить.
Ты хотя бы дала знак об этом.
Глупенький, какой же ты глупенький! Ты ведь помнишь, как переменился мой голос, когда я услышала по телефону, что ты живешь с другой?
Помню.
Ты ничего не видишь, ничего не хочешь слышать, а я не могу кричать тебе на ухо как твоя Оксана.
Я не уверен в себе. Да, наверное я все испортил!
Что теперь говорить об этом!
Да, какой смысл?..
Наташка смотрела на весело бегущие к небу пузырьки – явление поразительное для тех, кто привык жить в рамках закона тяготения, и думала о том, что пиво очень приятное, светло-карамельное, с белыми облаками, образующими липкие узоры на стенках стеклянного стакана с корабликом. Как давно она знала этот кораблик, разрезающий красные волны, она почти любила его, прикасалась губами к стеклу и думала, что до неё и после неё к нему тоже прикасались губами… Она попыталась представить эти губы… Вышло как-то грубо, почти неприятно. Лучше представлять руки, которые держали этот стакан или глаза… Да, глаза, которые тоже смотрели на пузырьки, вовсе не нарушающие закона тяготения… К черту, к черту!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
