Я настолько увлекаюсь процессом, что звонок в дверь, выводит меня из рисования не сразу. Кто-то звонит настойчиво. Открываю — Назар.

— Привет, Солнышко, — в его руках букет из орхидей, я замираю. Он никогда не дарил цветы.

Принимаю их, бросаюсь ему на шею, чувствую родной запах и млею. Он в настроении, что является роскошью в свете последних недель, целует страстно, я уже и забыла, как это на вкус.

— Ты одна?

— Да, мои за городом — смотрю заговорщически.

Он улыбается, проходит в гостиную, ставлю букет в вазу.

— Ты голодный?

— Не то слово! Этот е*анный целибат мне скоро башню сорвет.

— Я вообще-то о еде, — смеюсь.

Поднимаюсь по лестнице на второй этаж и кивком приглашаю его за собой. Заходим в комнату, Назар замечает мой рисунок, подходит к столу, берет его в руки и внимательно рассматривает. Замечаю, что его руки избиты в кровавые ссадины. На правой, так вообще ни одной живой костяшки.

— Что с твоими руками? — интересуюсь озабоченно.

— Это на тренировке, так получилось, — не отрываясь от портрета, говорит он.

— Разве ты не в перчатках тренируешься? И кого ты так бил?

— Грушу бил,…перчатки дома забыл.

Похоже на ерунду, но лицо цело, он весел, похож на моего Назара до аварии. Отодвигаю в сторону мысли о плохом, просто я слишком впечатлительна в последнее время. Подхожу к нему, забираю лист, откладываю на стол и обвиваю руками торс.

Он склоняется захватывает мои губы и раздвигает зубы языком. Впускаю его с голодным наслаждением, сильные руки, блуждающие по моей спине, опускаются ниже и сжимают ягодицы. Слышу его возбужденный хриплый стон и меня несет в водоворот желания, тяну его на себя, мы заваливаемся на кровать.

— Давай без резких движений, Ника.

— Со мной все хорошо, — снова впиваюсь в его рот, ощущая неимоверный кайф.

Назар переворачивает нас так, что я оказываюсь сверху. Спускаюсь по его шее языком, прикусываю выпирающую жилу, он прикрывает глаза и начинает дрожать. Выравниваюсь вертикально, сидя сверху, снимаю его футболку, он помогает мне, затем снимает мою. Она длинная, под ней кроме трусов, ничего нет. Назар кладет руку на мою грудь и сжимает двумя пальцами сосок.

— Ммм, — откидываю голову назад.

— Я уже и забыл какая ты.

— Какая?

— Красивая и соблазнительная.

Расстегиваю ширинку его шорт, он приподнимается, стягиваю их вместе с боксерами, мы смотрим друг другу в глаза и без слов определяемся с позой. Снимаю трусы и сажусь сверху.

Взаимный протяжный стон, судорожный вздох, и я начинаю двигаться.

Нет, не двигаться — метаться, стонать, скулить. Истосковавшееся тело пронзают тысячи жгучих иголок страсти. Назар берет меня за талию и насаживает жестче, подстраивает под свой ритм. Его звуки и пьяные, потемневшие от наслаждения, глаза вводят меня в какой-то транс. Я теряю последнюю ниточку, связывающую меня с местом и временем. Горячая дикая скачка перерастает в мою агонию, упираюсь руками в стальную грудь, теряю рассудок от ощущений, мы в своей вселенной, в своем полете и нет ничего вокруг.

— Остановись, — хрипит он задушено, — встань на колени.

Выполняю на автомате, не владею собой. Назар прогибает меня и входит сзади.

— Ааа! — ошеломительные ощущения.

— Обожаю тебя, Солнышко. Прости, больше не могу нежничать, хочу кончить.

Вонзается и резкими толчками вколачивается со всей силы. Грубо рычит, я захлебываюсь стонами, уже не просто не сдерживаюсь, а даю выход крикам,

Минута, две, три. И я разлетаюсь осколками, исчезаю и впадаю в исступление. Он заполняет меня спермой, и откидывается на подушки.

Мне даже шевелиться не хочется, немного начала ныть сросшаяся ключица, но ему я об этом точно не скажу. Он пододвигается, обнимает одной рукой и утыкается мне в плечо.

— Даже не верится, что все закончилось, — говорит устало.

— Ты о чем?

— Об аварии. Сегодня ночью Черныха арестовали.

— Вот так новости. Почему сразу не сказал?

— Мне эта тема уже по горло. Давай не будем больше об этом говорить. Особенно сегодня.

— Давай. А что сегодня особенного? Ну кроме окончания твоего целибата.

— Хм, — его губы растягиваются в улыбке на мою шутку, — сейчас поедем в одно место. У меня для тебя сюрприз.

Не знаю, что там за сюрприз, только мы едем на другой конец города и меня все больше разбирает любопытство. Через какое-то время сворачиваем к зданию огромного автосалона. Смотрю на Назара вопросительно.

— Это Полянского салон, — объясняет он с улыбкой.

— Мы в гости?

— Мы по делу, но можем кофе выпить.

Выходим из машины, Сергей показывается в дверях центрального входа и идет нам навстречу.

— Привет, — здороваемся, они жмут руки.

— Как здоровье? — интересуется у меня.

— Все хорошо.

— Выглядишь отлично.

Взгляд Назара задерживается на чем-то в районе угла здания за рядами выставочных машин.

— Заправлена? — обращается к другу.

— Конечно.

— Идем, — берет меня за руку.

Мы направляемся прямиком к отдельно стоящему от общей массы машин, белому БМВ. Полянский остается позади, я уже ничего не понимаю.

— Это мой подарок тебе, — нажимает кнопку на ключе и открывает передо мной водительскую дверцу.

Шок, гром и молния проносятся в моем мозгу. Ошарашенно смотрю на него и не могу произнести ни слова. Так и стоим, взирая друг на друга, я с офигевшим выражением лица, он в ожидании.

— Ника, очнись!

— Я…спасибо, это немного неожиданно…сейчас.

— Тебе не нравится?

— Нравится, очень. Но я сомневаюсь, что с могу сесть за руль теперь…

— Поэтому и купил. Если сейчас не переборешь этот страх, потом будет гораздо сложнее.

Вдох-выдох. Заставляю себя заглянуть в салон.

Шикарные белые кожаные сидения, впечатляющая передняя панель с множеством функций, встроенный навигатор, четыре колонки. Красиво, но перед глазами проносятся кадры аварии, и я захлопываю дверцу. Даже не думала, что будет такая реакция, мне, как будто, душно. Назар это видит, сжимает меня за плечи, заставляя посмотреть в глаза.

— Ника, знаешь, что меня в начале наших отношений удивило в тебе больше всего? Что ты ничего не боишься, что смело шагаешь ко всему новому и тебе все оказывается по силам. Я не хочу, чтобы этот случай сломал тебя. Сильные люди закусывают губу, сжимают кулаки и преодолевают страх, другого варианта решения нет.

— Ты хочешь, чтобы я сейчас поехала? — желудок скручивается в узел, мышцы напрягаются до боли, я зажимаюсь от нахлынувшей паники.

— Я буду рядом. Если станет совсем невмоготу, пересядешь.

— Ладно, а куда поедем? — тревога так и не проходит.

— За город, в горы, там меньше движение.

Завожу двигатель, он взрывается характерным рыком, машина мощная, в отличие от мерседеса, высокая, с хорошим обзором. Трогаюсь с места, вцепляюсь в руль до боли в запястьях. Сердце навылет, Боже, зачем я согласилась?

Выезжаю на дорогу и понимаю, что мне хочется плакать. Доезжаю до ближайшего съезда, сворачиваю и торможу.

— Все, сдулась? — спокойно спрашивает Назар.

Мне так обидно, не знаю, что делать, пойти на принцип и пусть сам едет за рулем или поддаться этой шоковой терапии.

— Нет, не сдулась, остановилась, чтобы собрать себя в кучу, — выдаю я.

Завожу и снова выезжаю на трассу. Сосредотачиваюсь на дороге, пытаюсь привыкнуть к управлению. Машина незнакомая, но довольно удобная в плане соотношения кресла и руля.

— Расслабь руки и спину, едь медленно до тех пор, пока тебе самой захочется ускориться.

Стараюсь выполнить инструкции, сначала получается не очень, еду двадцать километров в час, можно сказать ползу. Назар ничего на это не говорит, просто следит за дорогой.

Когда выезжаем на горную трассу, машин практически нет. Я почти месяц, кроме как в клинику, никуда не выезжала, меня так захватывает красота раскинувшихся вокруг гор, что я позволяю себе, на какие-то секунды отрываться от дороги, а потом и вовсе практически расслабляюсь. На ровном участке нажимаю газ и ускоряюсь до сорока километров. Назар посматривает на спидометр.