«Моя замечательная мама», – подумала Джесс.

Она медленно приблизилась к телу Рика Фергюсона. Она склонилась над ним, услышала, как хрустнули ее коленки и подумала, уж не рассыпается ли она вся на части. Ее взгляд быстро скользнул по зияющей ране в середине спины, и она прикрыла рукой нос, стараясь избежать сладковатый запах смерти, исходивший от трупа.

– Джесс, я люблю тебя, – опять повторил Дон. – Никто на свете не мог бы любить тебя так, как я люблю тебя все эти годы. Я никому не позволю встать между нами.

Мысли Джесс пришли в порядок, последние частички калейдоскопа легли на свое место, все для нее стало удивительно ясным. Она вдруг поняла, на что именно был способен Дон.

Джесс повернулась, оставаясь сидеть на корточках, и стала пристально смотреть на своего бывшего мужа. Его карие глаза выражали только любовь к ней.

– С самого начала это был ты, – проговорила она чужим голосом, который, казалось, вселился в нее и теперь высказывал мысли, которых она у себя не замечала. – Это ты убил мою мать. – Как только слова эти были произнесены, Джесс тут же поверила в их абсолютную истину. Она медленно поднялась. – Расскажи мне об этом, – вымолвила она, как и до этого, чужим, хриплым, еле слышным голосом.

– Ты этого не поймешь, – ответил он.

– Постарайся, чтобы я поняла. – Она придала голосу более мягкие нотки. – Пожалуйста, Дон. Я знаю, что ты любишь меня, очень хочу понять это.

– Она пыталась разлучить нас, – начал Дон, как будто другого объяснения и не требовалось. – И ей бы это удалось. Ты об этом не знала, но мне это было известно. Она часто говорила, что я старше тебя. Что у меня гораздо больше опыта. Ты была так к ней привязана, что для меня стало ясно: в конце концов ты поддашься, она убедит тебя подождать до окончания колледжа. А я знал, что оттягивание означает возможность потерять тебя. На такой риск я пойти не мог.

– Потому что ты так сильно любил меня, – сказала Джесс.

– Потому что я любил тебя больше всего на свете, – уточнил он. – Я не собирался убивать ее, Джесс. Ты можешь мне не поверить, но в действительности мне нравилась эта женщина. Я надеялся, что ее отношение ко мне изменится.

Но этого не произошло, и постепенно я пришел к заключению, что этого не произойдет никогда.

– Поэтому ты решил убить ее.

– Я понял, что другого выхода у меня просто нет, – продолжил он свои объяснения, – но ждал подходящего момента, подходящего случая. – Он пожал плечами, как будто все, что произошло, случилось помимо его воли. – В каком-то смысле поступил так же, как с Риком Фергюсоном, мне кажется. – Он опять пожал плечами и впечатление невинности рассеялось. – И вот как-то утром ты позвонила мне и сказала о ссоре между вами, о том, как ты в сердцах вылетела из дома, сказала матери, чтобы она сама разыскивала своего доктора. В твоем голосе я уловил чувство вины, понял, что ты уже раскаивалась, что поссорилась с матерью, что если опухоль в груди окажется злокачественной, то ты отложишь свадьбу. Я понял, что если не приму быстрых мер, то будет слишком поздно. Тогда я поехал на машине к вашему дому, сказал твоей матери, что ты мне позвонила и рассказала о случившемся, а также о том, что ты очень сожалеешь о возникшей ссоре и что этого больше никогда не повторится. Еще я сказал ей о том, что ты уступаешь и уговорила меня отложить свадьбу до окончания колледжа.

Воспоминания вызвали на его лице улыбку.

– Она почувствовала большое облегчение. Она выглядела так, будто с ее плеч свалилась гора. Она поблагодарила меня и даже поцеловала. Сказала, что лично против меня она никогда ничего не имела, но, знаете ли...

– И ты предложил подвезти ее к доктору.

– Я настоял на том, чтобы подвезти ее к доктору, – продолжал Дон вдаваться в подробности. – Я сказал, какой выдался прекрасный день, и почему бы нам вначале не прокатиться. Эта идея ей понравилась.

Он еще больше расплылся в улыбке.

– Мы поехали в Юньон Пирс.

– Что?

– Я все продумал в деталях. Когда мы оказались в машине, то остальное было уже легким делом. Я ей сказал, что хочу посоветоваться по поводу некоторой перестройки и улучшения коттеджа. Она была рада помочь в этом, думаю, это предложение ей даже польстило. Мы обошли дом, она сказала, что он будет выглядеть великолепно. Затем мы пошли обратно, остановились на краю обрыва, любуясь видом.

– О Господи!

– Она даже и ахнуть не успела, Джесс. Один четкий выстрел в затылок, и все было кончено.

Джесс качнуло, она чуть не упала. Переступая с ноги на ногу, чтобы сохранить равновесие, она сумела устоять.

– Ты убил ее, – прошептала она.

– Смерть уже занесла над ней свою косу, Джесс. По всей видимости, в течение ближайших пяти лет она бы умерла от рака. Подумай только, от каких страданий я избавил ее, предотвратив долгую агонию для нее и для всех окружавших ее людей.

Вместо этого, она умерла в великолепный солнечный день, глядя вдаль с высокой скалы, впервые за много месяцев перестав беспокоиться за свою дочь. Знаю, Джесс, тебе это трудно понять, но она была счастлива в тот миг. Понимаешь? Она умерла счастливой.

Джесс раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но прошло несколько секунд, пока послышались первые звуки ее речи. – А что же ты сделал... потом?

– Устроил надлежащие похороны, – ответил он. – Там же, среди скал. Несколько недель назад ты смотрела на ее могилу.

Джесс вспомнила, как она стояла возле заднего окна коттеджа Дона и сквозь снежные вихри смотрела на скалы.

– Я подумывал о том, чтобы уже рассказать тебе всю правду, – продолжал он. – Чтобы наконец закончить душевные терзания, сказать, что тебе не в чем больше винить себя, что твоя ссора с матерью не имеет никакого отношения к ее смерти, что ее смерть была предрешена с того момента, когда она стала вмешиваться в наши планы. Но я понял, что время для этого еще не настало.

Джесс вспомнила объятья Дона в ту ночь, прикосновение его губ к своим губам в момент, когда они занимались любовью перед камином, лживый уют, созданный им. Неужели в глубинах подсознания она всегда подозревала это? Несомненно, приступы беспокойства, мучившие ее в течение стольких лет, должны были насторожить ее.

– А что ты скажешь о моем отце? Он тоже был против нашей свадьбы.

– Твой отец – ласковый котик. Я знал, что если удастся устранить твою мать, то проблем с отцом не будет.

– А пистолет? – спросила Джесс. – Что ты сделал с пистолетом?

Дон опять улыбнулся, изобразил ухмылку, более устрашающую, чем когда-либо был способен изобразить Рик Фергюсон. – Я подарил его тебе после того, как ты ушла от меня.

Джесс прижала руку к животу. Она уставилась на небольшой револьвер, лежавший на откинувшейся руке Рика Фергюсона, пистолет, который Дон настойчиво предложил ей взять с собой после разговора о защите, тот самый пистолет, который оборвал жизнь ее матери.

– Мне нравится ирония ситуации, – говорил между тем Дон, как будто комментировал какой-то пункт закона, а не признавался в убийстве ее матери. Когда его одержимость перешла границы безумия? Почему она не могла так долго понять этого?

Боже милостивый, она спала с убийцей своей матери. Кто из них был сумасшедшим – он или она? У нее кружилась голова. Ей казалось, что она вот-вот упадет в обморок.

– Теперь ты понимаешь, как сильно я люблю тебя, – произнес он, – что единственное, к чему я стремился, – это заботиться о тебе.

Джесс покачивала головой из стороны в сторону, взгляд ее затуманился. Собирается ли он убить ее?

– И что теперь? – спросила она.

– А теперь мы вызовем полицию и сообщим, что случилось. Что Рик подстерегал тебя в твоей квартире, что он пытался убить тебя, что я подоспел как раз вовремя и был вынужден застрелить его, чтобы спасти тебя.

Глаза Джесс закатились, голова склонилась к правому плечу.

– И на этом все закончится, – продолжал Дон успокаивающим тоном. – Ты вернешься ко мне, в дом, где тебе и надлежит быть. Где тебе и следовало оставаться. И мы опять будем вместе – так распорядилась судьба.