– Он пока не пришел, – ответил Роберт. Джесс посмотрела на большие часы на стене: 7.55 утра.
В обычный день она бы была у себя на работе за столом десять минут назад. Она бы сейчас просматривала календарь, вносила бы в него пометки, решала бы, что еще надо сделать в порядке подготовки к очередному дню в суде. А теперь, вместо того, чтобы репетировать свое выступление по наиболее дерзкому убийству, может быть, важнейшему делу своей карьеры, она спорила с кем-то по имени Роберт относительно своей машины.
– Послушайте, у меня нет времени для всего этого. А что, если я просто откажусь платить?
– Тогда вы не сможете взять свою машину, – ответил Роберт.
Джесс, раздумывая, смотрела на маленькие черно-белые квадратики мозаичного пола.
– Вы, конечно, понимаете, что я к вам обращаться после этого не стану.
Роберт подавил невольную улыбку.
– Могу я заплатить чеком?
– Только наличными или кредитной карточкой.
– Понятно. – Джесс вынула из кошелька и подала ему кредитную карточку, думая о том, что удивительно не то, что в Чикаго каждый год происходит так много убийств, а то, что это число могло бы быть значительно больше.
* * *
– Дамы и господа присяжные заседатели, – начала Джесс, кратко останавливаясь взглядом на каждой из восьми женщин и на каждом из шести мужчин, которые входили в число присяжных заседателей и их дублеров, избранных для дела, которое пресса окрестила «Судебный процесс об убийстве из самострела», – второго июня текущего года обвиняемый Терри Вейлс убил свою жену, пронзив ей сердце стрелой со стальным наконечником из лука прямо на перекрестке проспекта Гранд и улицы Стейт. Никто это не оспаривает. Это – простой и очевидный факт.
Защита попытается убедить вас в том, что в этом деле ничего простого нет, что здесь мало что очевидно, заимствуя некоторые умные выражения у Грега Оливера. Но факты остаются фактами, дамы и господа. А факт заключается в том, что Нина Вейлс, привлекательная и умная женщина тридцати восьми лет, была безжалостно убита самым жестоким и чудовищным образом своим зверем-мужем, от которого она недавно, собравшись с духом, ушла.
Джесс немного отошла от огороженного отделения в зале для присяжных заседателей, привлекая их внимание к обвиняемому Терри Вейлсу, внешне безобидному, даже робкому на вид мужчине сорока лет. Он был худощавого сложения, с бледным цвета кожи, с редеющими светлыми выгоревшими волосами. Но все глаза, естественно, обратились на его адвоката, Хала Бристола, темноволосого тучного мужчину около шестидесяти лет. Рядом с адвокатом Терри Вейлс выглядел кротким и недоумевающим, на лице было написано замешательство, как будто ему не верилось, что это о нем говорили такие слова, что именно он оказался в таком отчаянном положении.
Может быть, он и действительно не верит, думала Джесс, видя, как Терри Вейлс нервно крутит в руках Библию. Преступники, как и подростки, уверены в своей непогрешимости. Независимо от тяжести преступления, независимо от очевидности мотивов такого преступления, независимо от того, какие они оставили после себя следы, они никогда не верят, что их поймают. Они всегда считают, что им это сойдет с рук. И иногда сходит. Иногда им достаточно лишь взять хорошего адвоката и уже бывший в употреблении экземпляр Библии. Неужели присяжные попадутся на такой дешевый театральный трюк, цинично рассуждала Джесс.
– Не позволяйте обмануть себя мастерски разыгранной сценой благочестивой невинности и сожаления, дамы и господа, – предостерегала Джесс, тут же отходя от ранее подготовленной речи, наблюдая, как Хал Бристол покачивает головой. – Не позволяйте ввести себя в заблуждение тем, что если человек прижимает к груди Библию, то он знает, что в ней написано. Или даже придает этому значение.
Где у Терри Вейлса находилась Библия, когда он регулярно дубасил свою жену в течение одиннадцати лет совместной жизни? Думал ли он о Библии, когда грозил убить ее, если она попытается уйти от него? Где была Библия, когда он покупал лук накануне ее убийства? Где была Библия, за которую теперь цепляется Терри Вейлс, когда из этого лука он стрелял в жену, вышедшую из такси для встречи со своим адвокатом? Тогда о Библии он и не помышлял, дамы и господа, тогда она ему была не нужна. А теперь понадобилась. Именно потому, что на него смотрите вы.
Тут она вернулась к заранее подготовленному тексту.
– Защита попытается доказать вам, что хладнокровное и преднамеренное убийство Нины Вейлс было-де преступлением, совершенным в состоянии аффекта. Они, конечно, признают, что Терри Вейлс действительно купил лук со стрелами. Да, дескать, он убил свою жену" Но разве вы не понимаете, что на самом деле он не хотел причинять ей вреда? Он хотел только попугать ее. Он любил ее, а она его бросила. Он пытался вразумить ее, ублажить, умолял ее, просил и даже угрожал. Он мучился, был в смятении. Он был вне себя от горя при мысли, что потеряет жену.
Они также попытаются убедить вас в том, что Нина Вейлс тоже не безгрешна в своей смерти. Она изменяла мужу, будут они утверждать, хотя в доказательство приводят лишь слова человека, который убил ее.
Они будут утверждать, что Нина Вейлс издевалась над своим мужем как над импотентом, постоянно подзадоривала и злила его утверждениями, что он не может удовлетворить ее ненасытную похоть.
Наконец, защита заявит вам, что Нина Вейлс не только собиралась уйти от мужа, но и угрожала забрать у него все его имущество, лишить его детей, настроить их против него, лишить его всего, даже чувства уважения к себе.
– Прошу вас, – просо обратилась Джесс к присяжным заседателям, обводя глазами сидевших на двух огороженных рядах, – подумайте" что при таких обстоятельствах остается делать? Какой выход оставался у Терри Вейсла, кроме как убить ее?
Джесс сделала паузу, чтобы смысл ее слов дошел до сознания присяжных, полуобернулась, охватив весь зал одним взглядом. Она увидела судью Харриса, невозмутимое лицо которого отражало неизменный интерес во время судебного разбирательства, увидела стол обвинителя, за которым, согнувшись и подавшись вперед, сидел Нейл Стрейхорн, одобрительно кивая иногда головой. Она увидела публику, заполнившую ряды для гостей, что-то записывающих в блокноты журналистов, художников с телестанций, которые наспех делали наброски.
Она увидела Рика Фергюсона.
Он сидел во втором ряду задней части зала суда, в третьем кресле от центрального прохода, его длинные волосы свисали на уши, взгляд устремлен вперед, на лице неизменная зловещая ухмылка.
Что он делает здесь? Что он хочет доказать? Думает, что может застращать ее? Что он может изводить ее, когда пожелает? Что его нельзя обуздать, остановить?
Не отвлекайся, предупредила себя Джесс. Сосредоточь внимание на главном – на своем выступлении перед присяжными заседателями. Не позволяй одному убийце помешать привлечь к ответственности другого убийцу. В настоящий момент занимайся Терри Вейлсом, а Риком Фергюсоном займешься потом.
Джесс опять повернулась к присяжным, увидела, что они с нетерпением ждут, что она скажет дальше.
– Посмотрите внимательно на обвиняемого, дамы и господа, – продолжала Джесс опять отходя от подготовленного текста. – Он не похож на хладнокровного убийцу, правда? Скорее он похож на безобидного человека. Мягкий, даже, может быть, смиренный. Возможно, вы думаете, что слишком тощий, кожа да кости, чтобы постоянно избивать свою жену. Но еще раз хочу предостеречь вас, дамы и господа, не давайте обмануть себя внешним видом этого человека.
Факт заключается в том, – а обвинение будет постоянно обращать внимание на факты, – что Терри Вейлс обладает разрядом мастера по карате. Факт заключается в том, что в нашем распоряжении документы из больницы, подтверждающие, что в течение многих лет муж избивал Нину Вейлс до синяков и крови и даже ломал ей кости. Факт заключается в том, что Терри Вейлс физически истязал жену.
– Разрешите мне, дамы и господа, задать вам такой вопрос, – продолжала Джесс, намеренно не отрывая взгляд от присяжных заседателей. – Разве разумно надеяться, что мы поверим в то, что Терри Вейлс застрелил свою жену в состоянии аффекта, если он не видел ее в течение нескольких дней? Разве благоразумно ожидать, что мы поверим в то, что речь не шла об умышленном убийстве, даже если Терри Вейлс купил самострел за день до трагедии? Что не было заранее продуманного плана? Что он не ждал смерти жены, когда пронзил ее грудь стрелой со стальным наконечником?
