– Ты всегда так говоришь! – и сейчас, приподняв брови, отозвалась Илона, определившись с нарядом и любуясь на себя в зеркале. – Ну как? – повернулась она к мужу.

– Умопомрачительно! – ответил он, думая о своем и прокручивая в голове сегодняшнее совещание: «Вы, – говорит, – не понимаете, что внимание всего мира обращено на нашу страну? Весь мир, – говорит, – знает, что Петр Великий ожил. Телевизионные компании всех стран предлагают огромные деньги за минуту интервью с ним. Изыщите средства, – говорит, – чтобы он ни в чем нужды не имел».

Николай Арсеньевич покачал головой и пробормотал:

– Даже говорит теперь его языком.

– А что, пупсик, это идея! – подлетела к мужу заинтересовавшаяся красотка. – Идет Петр по Кремлю, а навстречу я в костюме его времени. Он смотрит на меня и чувствует себя как дома. Да это же по всему миру покажут! Какая реклама! Называться будет как-нибудь так: «Компромисс времен», или: «Обмен впечатлениями». Представляешь?

– Отчетливо! – ответил погрустневший в себя супруг и подумал: «Чья только будет эта реклама? Петр в ней не нуждается, а моя – спит и видит!».

Он некстати вспомнил, как первая жена, с которой он развелся недавно, всегда внимательно выслушивала его проблемы. Послушает, повздыхает сочувственно, глядишь, и посоветует что-нибудь дельное! Умная была! Сколько раз он ее подсказки за свои идеи выдавал!

– Надо было по-хорошему расстаться! Денег не пожалеть! – сетовал он, гладя любимую собаку. – Всем бы вам только задом вертеть! – обратился он к четвероногой компаньонке, радостно виляющей хвостом.

– Как бы не растрепала всем, что я жаловался! – озаботился Николай Арсеньевич. – Никогда не знаешь, чего от нее ждать!..

Чуть не упустили из виду, что хоть Петр многое делал собственноручно, однако ему необходим был помощник. Оживший царь поначалу хотел, чтобы этим человеком был ученый, полагая, что оказывает ему огромную честь. Иван Данилович, однако, смотрел на это с другой точки зрения и предпочитал быть царским советником, как Александр Меншиков, забывая, что тот сначала был денщиком у царя. Да, отвыкли в России подтирать царские попы! То есть в прямом смысле. В переносном – всегда пожалуйста.

– Не для того я университет и аспирантуру оканчивал и докторскую диссертацию писал! – кичился Иван Данилович.

Пришлось объяснить Петру Алексеевичу, что ученый считает себя недостойным доверия.

Служба безопасности занялась поиском. Выбор пал на отличника военной службы лейтенанта Егора Подперетько. Молодой человек понравился царю. Быстр, смышлен, исполнителен. Вопросов не задает, а сам все, что нужно, знает и толково отвечает. Годится в денщики.

Было решено, что царь пока одеваться будет по-старому. Заказали портным шить для него кафтаны. Не смогли найти его размер среди театрального гардероба. Даже у актера, игравшего роль царя в спектакле «Петр Первый», оказался меньший размер. Сапожники шили ботфорты. Носки Петру понравились. Сказал: «Дельно придумано». Насчет еды заявил: «Да мне эти лебеди еще и в мое царствование надоели! Пусть кормят, как Президента!»

Насчет обращения Петр долго думал, а затем объявил: «Что на колени ныне народ не падает – приметил. Что и Президента только по имени и отечеству величают – понял, но что не кланяются – не люблю. Пусть по имени и отечеству, но кланяются. И чтобы спиной ко мне никто повернуться не смел! – И почти прокричал, сердито вращая белками: – И чтоб в глаза мне не смотрели! Чтоб опускали глаза, когда я говорю. А кто будет зенки свои таращить – за дерзость великую сочту и бока наломаю!»

В первые дни Петр никак не мог привыкнуть к ванной. Он крутил краны, забавлялся с душем, а открыв для себя прелесть джакузи, давал знак Егору раздеть его и, не стесняясь Ивана Даниловича и Толика, залезал туда, и сидел, приказав зачитывать ему газеты одновременно с сеансом гидромассажа.

В номере он дивился встроенному холодильнику. Ставил туда стакан воды и ждал, когда она замерзнет. Лед он добавлял во все напитки, особенно радовался, когда остужал им кофе.

– Виктор Александрович, меня атаковали письмами! – связалась с Президентом по скайпу Валентина Ивановна, министр здравоохранения. – Научный мир потрясен сообщением об оживлении Петра Великого! Требуют подтверждения, что это действительно он! Настаивают на его осмотре и на присутствии ученых из международного сообщества. Такие возможности для престижа нашей медицины и науки! Петра Алексеевича нужно показать врачам.

– М-м, вы правы, – произнес Президент.

К Петру Виктор Александрович приехал с премьер- министром. Их появление в холле «Метрополя» вызвало такой ажиотаж, что слышно было и в апартаментах ожившего царя.

– Петр Алексеевич, – Егор, от волнения забыв постучаться, влетел к царю. – К нам Президент. А с ним премьер министр. Что делать? Они уже по коридору идут.

– Что делать? Встречать.

– А как? – Все трое приближенных Петра были взъерошены и напуганы.

– С почетом! – усмехнулся Петр. – Одеваться быстро. Да не вам, а мне. Егорша, помоги.

Главные люди государства на некоторое время были задержаны журналистами, когда они вошли в люкс Петра, то увидели Толика, Егора и Иван Даниловича, вытянувшихся в струнку, и Петра, вальяжного и насмешливого, встречавшего их у входа в гостиную.

– Моя правая рука, – представил Александра Викторовича Виктор Александрович.

Петр сверху посмотрел на невысоких нынешних правителей и буркнул:

– Лишь бы одну голову слушали. – Он подошел к столу и сел, уперев обе руки в колено. Взгляд его буровил то одного, то другого.

Виктор Александрович, не дождавшись приглашения, подвинул к себе стул. То же сделал Александр Викторович. Президент старался вести себя непринужденно и на равных. Усилия давались с трудом. Оживший напоминал огромного самца-гориллу, который оглядывал зашедших на его территорию гостей.

– Петр Алексеевич, вам надо обследоваться, – натужно улыбнулся Президент. – Пока врачи не выпишут заключение о том, что вы живы, в мире ваше возвращение будет считаться вымыслом.

Виктор Александрович пытался скрыть волнение. Казалось бы, должен привыкнуть, а тут взмок.

Петр сердито кусал мундштук. Курение – это первая привычка, к которой он вернулся после возвращения.

– На кой ляд мне лекаришки сдались? Руки-ноги работают, голова варит. Чего еще желать после трехсотлетней спячки? Недосуг мне!

– Как государь, поощрявший науку, вы не можете отказать ученым!

Петр со злостью отбросил трубку.

– Ты-то знаешь, что я жив. Твоего слова довольно!

Петр обошел упоминанием Александра Викторовича, и того это задело.

– Я – Президент, но не специалист по воскрешению, – голос Виктора Александровича креп.

– Петр Алексеевич, вам нужно согласиться на осмотр врачей, – вступил в разговор Александр Викторович. – Это формальность. Но она покажет, что вы здоровы и готовы к большим свершениям.

Президент кивнул.

– Шут с вами! – проговорил Петр, оглядывая уже обоих. – Только слыхал, что бабы нынче в лекарях. Не надобно их! Для отдыха баба хорошо, для приятности, а для дела – увольте.

Обследования, к удивлению Петра, прошли живо и интересно. Кровь ему никто не пускал, чего он боялся, помня, сколько раз с ним проделывали эту процедуру. Царь, под конец жизни изрядно натерпевшийся от эскулапов, побаивался современных ученых. Он всегда предпочитал прибегать к докторам в крайних случаях, когда надежды, что само пройдет, уже нет. И нынешними обследованиями был удивлен. Ничего неприятного с ним не проделывали, а завершилось все, как Президент и обещал, довольно быстро.

Ученым же эксперимент с историческим подтекстом не доставил удовольствия. Отказавшийся быть показанным с кафедры мировым светилам, именитый пациент забавлялся, как мог. Непонятно, кто кого обследовал. Ученые были сконцентрированы на нем, а он – сосредоточен на познании нового. Нетерпеливо соскакивал с рентгеновского оборудования, отлеплял провода и срывал с себя датчики, везде лез, желая знать, каким образом все работает. Приставал с расспросами, ругался, не понимая объяснений, и мешал всем.